Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера - Джордж ван Фрекем

Идеи, позаимствованные у Эккарта, встречаются здесь и там в различных беседах и ночных размышлениях Гитлера и в более поздние годы. Порой он будет заявлять, что нацизм должен вести борьбу с большевизмом слева и с капитализмом справа, потому что обе эти системы являются стратегическими инструментами для достижения еврейского контроля над миром. Эккарт в своем «диалоге» выражает это так: «Наш фронт стоит против левых и правых. Именно в этом причина того странного обстоятельства, что обе стороны, сражающиеся друг против друга, атакуют нас. Красные кричат нам, что мы реакционеры, а реакционеры – что мы большевики. С обеих сторон нас пытаются задавить евреи»220.

Читая это нагромождение бредовых идей, можно лишь дивиться тому, как миллионы людей, принадлежавших к самой культурной нации в мире (по крайней мере, в их собственных глазах), могли считать все это чистой правдой. Но это еще не все. Идей такого типа было больше – к примеру, теория мирового льда, теория полой земли, а также официально провозглашенная арийская наука, противостоящая еврейской науке Эйнштейна и подобных ему верхоглядов. Не стоит забывать и смертоносные «научные» расовые теории.

Да, политические, социальные и культурные фантазии Гитлера и нацистов были абсурдны, но в их основе – в основе фолькистского движения, к которому принадлежал нацизм, – лежало очень важное явление европейской культурной сцены: нежелание принять идеалы Просвещения, порожденные Разумом, и упорное инстинктивное сопротивление им. Именно эти идеалы, точнее, целостное мировоззрение, выражавшее их, и было объектом темной и злобной агрессии со стороны тех, кто считал себя носителем истинных, фундаментальных человеческих ценностей, рожденных «германской душой» в мифическом прошлом. Модернизм приравнивался фолькистскими фундаменталистами к просвещению и прогрессу, отождествлялся с материализмом, капитализмом, либерализмом, интернационализмом, демократией, социализмом, коммунизмом, большевизмом и тому подобным. Возьмите любой из этих терминов – обнаружится, что в письменных работах, речах и беседах Гитлера он будет связан со словом «еврей». Слова «еврей» и «еврейский» могли использоваться Гитлером и его людьми для всего того, что они находили лично неприятным, второсортным, низшим, несправедливым, враждебным или преступным. Однако с философской точки зрения они всегда применяли их к изменяющемуся и развивающемуся миру, причиной и оправданием развития которого было Просвещение. В этом аспекте нацизм был фолькистским движением, порожденным дезориентацией, чувством беззащитности и страхом – он был частью общеевропейской реакции на рождение нового мира.

Как человек становится антисемитом? В случае Эккарта ни конкретная причина, ни повод неизвестны, как неизвестны они и во многих других случаях. В те времена этими микробами был пропитан воздух, а в умственную пищу был подмешан яд, который начинал действовать, когда душевный склад людей оказывался к нему восприимчивым либо под влиянием определенных обстоятельств, либо в результате травматического опыта. Германский дух – и не только германский – был отравлен тем, что Джон Вайсс называет «идеологией смерти». Эккарт же прочел все книги на эту тему. В его «Диалоге» имеются ссылки на Отто Хаузера, Вернера Зомбарта, Генри Фода, Гугено де Муссо, Теодора Фрича, Фридриха Делицша и прочих, а сверх того – на целый ряд периодических изданий. И все это Эккарт пережевывает, для того чтобы Гитлеру было легче это усвоить.

Кроме того, с 1917 года стал играть важную роль новый фактор: Русская революция. Ленин, Троцкий, большевизм, Республика Советов, Бела Кун, спартаковцы, красные флаги, серп и молот, введенные левыми в обиход новые термины и лозунги – все это стало частью общественного сознания и воспринималось как угроза. Присутствие всех этих элементов в структуре мышления Гитлера является убедительнейшим признаком того, что она сформировалась именно в Мюнхене под непосредственным влиянием Эккарта, благодаря его письменным работам и частым контактам с ним, а также косвенно – под влиянием общества Туле и связанных с ним кругов, вдохновляемых Зеботтендорфом. Теперь наша главная задача – объяснить ту загадочную силу, которой владел этот «человек ниоткуда», позволившую ему совершить невозможное, сделавшую так, что «никакой серьезной альтернативы Гитлеру не было»221.

Да почиют в мире

Некоторые исследователи жизни Гитлера и нацизма в целом, осведомленные о той решающей роли, которую играл Дитрих Эккарт, считают, что в 1923 году Гитлер все больше дистанцировался от своего наставника. Одним из признаков этого, говорят они, является то, что Альфред Розенберг сменил Эккарта на посту редактора Völkischer Beobachter. Этот аргумент не слишком убедителен, так как у Эккарта к тому времени уже были серьезные проблемы со здоровьем. При этом Beobachter стал ежедневной газетой, и для руководства требовался человек, способный работать регулярно – а это не было свойственно Эккарту.

В качестве другого доказательства приводят абзац из автобиографической книги Эрнста Ганфштенгля «Пропавшие годы Гитлера». Здесь он пишет, что однажды ночью в Берхтесгадене Эккарт сказал ему: «Вы знаете, Ганфштенгль, Адольф, кажется, совсем свихнулся. У этого парня развивается неизлечимая мания величия. На прошлой неделе он расхаживал по двору со своим чертовым хлыстом, крича: “Я должен войти в Берлин, как Христос в Иерусалимский храм, я выгоню ростовщиков плетью!” и подобную ерунду. Говорю вам, если он не сладит с этим своим мессианским комплексом, он погубит всех нас»222. Другим симптомом возможной перемены в отношениях Гитлера и Эккарта является следующее замечание, которое последний обронил в разговоре с Ганфштенглем: «Я сыт по горло этой гитлеровской игрой в солдатики. Видит бог, евреи в Берлине ведут себя отвратительно, а большевики – еще хуже, но политическую партию нельзя строить на одних предрассудках. Я писатель и поэт – я уже не в том возрасте, чтобы и дальше идти с ним этой дорогой»223.

Тем не менее, есть факты, демонстрирующие, что Эккарт шел с Адольфом до самого конца. Когда НСДАП проводила свой первый партийный съезд – 27 и 28 января 1923 в Мюнхене, – Эккарт стоял на почетном месте рядом с Гитлером и глядел на марширующих по снегу людей. Именно в тот день были освящены первые знамена СА – и на всех них был изображен лозунг Deutschland erwache! (Пробудись, Германия!) – боевой клич, автором которого был Эккарт. (Deutschland erwache! – последняя строчка обоих куплетов его «Штурмовой песни».) Плевниа приводит факсимильную копию этой песни, записанную автором в гостевой книге «Братвурштглокля» ночью 18 января 1923 года. Эккарт сопроводил текст песни иллюстрацией, на которой изображен Гитлер, стоящий в воинственной позе со знаменем в руке. Это творение подписано ими обоими224. 20 апреля, в день рождения Гитлера, Beobachter напечатал поэму, написанную Эккартом и озаглавленную «Германский фюрер». В ней Эккарт объявляет о том, что фюрер уже пришел: «Кто хочет видеть, да увидит! Сила уже здесь, и ночь отступает!»225

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});