Капитаны ищут путь - Юрий Владимирович Давыдов

обедал, попивая уже не сногсшибательный ром, а приятный херес.

К концу войны плавал он на 40-пушечном фрегате «Форт» капитана Вильяма Болтона, и тот не мог нахвалиться своим старшим офицером.

Долголетняя война закончилась в восемьсот пятнадцатом году; из флота начали отпускать матросов, силком и обманом захваченных вербовщиками в портовых тавернах и рыбацких селениях. Корабли возвращались в Портсмут и Плимут, Ярмут и Гулль, становились на ремонт в недавно построенных огромных доках на Темзе.

И в эти первые мирные летние месяцы к Джону Франклину, боевому флотскому офицеру, снова пришли давнишние мечты о путешествии, подобном тому, что совершил он с дядюшкой Флиндерсом. Только теперь думал он не о полуденных широтах.

«ЗВЕЗДОЧЕТЫ»

Он не был похож на моряка-китобоя, ходившего в молодости к льдистым берегам Гренландии, и на путешественника, задыхавшегося на юге Африканского континента.

Он был похож скорее на пастора. Черный сюртук и черный шейный платок, из-под которого выступал твердый белоснежный воротничок, подчеркивали строгость его облика. У него было крупное большеносое лицо. Мешочки под глазами придавали ему несколько болезненный и усталый вид. Когда он говорил, толстые короткие брови чуть шевелились. Седые, ровно подстриженные баки окаймляли бледные щеки. Глядя на него, нельзя было бы предположить, что он обладает несокрушимой энергией и неистощимым упорством. Между тем, даже среди энергичных и упорных соотечественников, он выделялся этими качествами на протяжении всей своей долгой жизни, большая часть которой прошла в тиши адмиралтейских покоев.

В 1804 году он стал секретарем британского Адмиралтейства. Тогда ему было сорок. Он оставил Адмиралтейство, когда ему было восемьдесят.

Его звали Джон Барроу. Читателю уже знакомо это имя. Барроу оказал содействие Крузенштерну, когда тот с Румянцевым готовил экспедицию «Рюрика»; он сообщал в далекое эстонское местечко о том, что замышляет новые экспедиции на север; он писал книгу об истории полярных плаваний и просил Крузенштерна информировать его о всех русских достижениях в этой области.

Он, быть может, испытал чувство некоторой досады, когда тотчас после разгрома Наполеона русские подняли флаг борьбы за решение великой географической загадки — загадки Северо-Западного прохода.

«Рюрик» уже пересекал океаны, а ему, Джону Барроу, секретарю английского Адмиралтейства и одному из учредителей Лондонского географического общества, все еще приходилось доказывать необходимость возобновления борьбы. Однако чувство досады не помешало Барроу доброжелательно отнестись к почину «Рюрика». Напротив, «Рюрик» дал ему лишний повод воззвать к чести мореходной нации.

Но он знал, что есть куда более мощные рычаги, нежели честь и престиж. Промышленные и торговые интересы были теми рычагами.

Неудачные поиски Северо-Западного прохода, проведенные в минувшие столетия, не только охладили, но и совсем заморозили толстосумов. Теперь Барроу снова «разогревал» их. Англия-победительница, Англия, становящаяся «мастерской мира», Англия, утверждавшаяся на всех крупных морских перекрестках… Да разве же эта Англия может равнодушно взирать на тайны Арктики? Что стоит этой Англии отворить еще один сейф? Прежние неудачи ничего не доказывают. Быть может, ждут новые неудачи. Быть может… Но не окупятся ли затраты сторицей, если все-таки Северо-Западный проход возьмут в свои руки англичане?

После долгой журнальной перепалки, после сообщений китобоя Скоресби-сына о потеплении в Арктике и тщательных разборов всех обстоятельств в Географическом обществе Джону Барроу удалось наконец добиться согласия правительства и тех, кто диктовал ему свою волю.

В 1817 году Барроу закончил план обширной экспедиции (той самой, о которой он писал Крузенштерну, а Крузенштерн — Румянцеву) и представил его Адмиралтейству.

Что же касается исполнителей этого плана, то Барроу не сомневался: в стране Фробишера и Баффина, Гудзона и Дэвиса, Кука и Флиндерса найдутся люди львиного темперамента. Как всякий человек, хорошо знакомый с флотом, Барроу знал о наличии в нем трех офицерских категорий.

Одна из них, и, пожалуй, самая многочисленная, состояла из моряков-практиков. Они не выдумывали пороха, а честно тянули лямку повседневной палубной службы. Ко второй категории относились фаты в морских мундирах. Эти откровенно предпочитали корабельной каюте покойное адмиралтейское кресло и добывали сие кресло папенькиными связями. В третьей группе, самой отборной, были моряки, соединявшие хорошее знание мореходного дела со страстью к наукам. Их шутливо звали «звездочетами». На них-то, на «звездочетов», и рассчитывал в основном Джон Барроу. И они, прослышав о его планах, не замедлили явиться.

Стояла дождливая зима 1817/18 года. Лейтенант Франклин жил в Дептфорде, где в ту зиму царило оживление, точно у театра Ковентгарден перед концертом знаменитой певицей Каталани. Кареты с гербами на дверцах чуть ли не каждый день прикатывали в Дептфорд, и аристократы-лондонцы отправлялись к Темзе, где стояли четыре корабля. В дилижансах прибывали люди попроще, но отношение к ним корабельных офицеров было куда сердечнее, чем к каретным пассажирам; в дилижансах приезжали географы и натуралисты, астрономы и физики.

Трактирщики и владельцы отелей были весьма признательны адмиралтейству за то, что оно назначило Дептфорд местом снаряжения двух экспедиций. И вряд ли кто-либо из жителей не знал в лицо каждого из командиров четырех кораблей.

Вся четверка состояла из «звездочетов». Первым отрядом — корабли «Изабелла» и «Александр» — командовал капитан Джон Росс. Подчинялся ему командир «Александра» Вильям Пари. Вторым отрядом — корабли «Доротея» и «Трент» — командовал капитан Давид Бьюкен. Ему подчинялся командир «Трента» Джон Франклин.

Четверка «звездочетов» знала общие курсы будущих походов, но детальная инструкция еще не была получена из Лондона. Дни проходили во встречах и разговорах с многочисленными паломниками из столицы. Интерес, проявленный к экспедиции, и радовал ее участников и утомлял их.

Вечерами Джона Франклина можно было видеть за трактирным столиком с его новым другом Вильямом Парри. У того было приветливое лицо с круглым подбородком и будто удивленно выгнутыми бровями, лицо мальчишески бесхитростное и на редкость привлекательное.

Оба помощники начальников отрядов, оба молодые (Джон старше Вильяма на четыре года), оба командиры однотипных судов с почти равным тоннажем, а главное — оба охваченные страстью к полярным исследованиям, они, Франклин и Парри, быстро стакнулись и теперь вечерами не могли не встретиться хотя бы на