Ловцы человеков - Олег Геннадьевич Суслопаров

случай, можно сказать, весьма примечательный, – объяснял Семену врач-профессор почему вдруг стала не нужна ранее казавшаяся неизбежной серьезная операция. – Я такое наблюдал в своей практике у нескольких пациентов, решившихся на мощное потрясение для своего организма. Например, сорокадневное голодание. Случается, если оно правильно проведено, исчезают очень тревожные симптомы… Или длительное обильное употребление природных стимуляторов: женьшеня, родиолы розовой, то бишь золотого корня, струи бобровой… Впрочем, все это – риск, немало смельчаков поплатились жизнями.

Семен перечислил на счет фонда «Свет» сумму, примерно равную расходам на операцию. Но это, подумал он, так, по российской традиции давать копеечку за дареного котенка или коробку конфет работницам роддома – чтобы все к житью было. Главное же было в том, что разгорелось отчаянное желание услышать что-то, что он всю жизнь словно боялся услышать. А если взять с собой нового знакомого в «Сказку для избранных»?

Создать «Сказку для избранных» задумал один из близких знакомых Семена – представитель провинциальной российской элиты, живущий попеременно то в Москве, то в родном приуральском городе. Невысокого роста, крепко сложенный – настоящий Боец, как его звали за глаза по сходству с фамилией. В его движениях чувствовалась выносливость зверя, который может идти за своей добычей, не замечая усталости и боли. Словно сибирская росомаха, тяжелой поступью преследующая по несколько суток подряд одного зайца, не обращая внимания на других выскочивших из-под ног, неостановимо идущая по следам на снегу, пока быстрый заяц не замирает в шоке, поверив в бесполезность бегства. Так и Боец шел своей охотничьей тропой с самых советских времен, и те, кто задумывался о возможности сойтись с ним в открытой схватке, обычно в последний момент уступали – таким неостановимым чувствовался его напор.

– Хорошо у тебя, но не сказка! – сказал он как-то Семену год назад. – А вот я, можно сказать, своими руками сказку делаю былью!

– Никак в своих болотах новый нефтяной Кувейт открыл? Или семизвездочный отель для любителей экстремального кормления комаров с руки возводишь, Аркадий Иосифович?

– Шире бери, шире! Все эти звездочки отельные – это все не сказка, а баловство для дамочек да с дамочками. А у меня – сказка! Там даже обслуги нет – только сказочники, зато какие! Бороды лопатой – специально бриться не велел, аборигены роскошные! Старые знакомцы, болтуны проверенные. Таких специально не сыщешь. Да и место такое не сыщешь – простым смертным туда добраться, как в тридевятое царство сходить.

– И что там такое?

– Там – сказка. У меня уже министры очередь на осень, чтобы в гостях у сказки на выходных побывать, занимают!

Аркадий достал из кармана фотографию, подал Семену. Недоуменный вид того при рассматривании фотографии совершенно не удивил рассказчика.

– А ты что – хотел, чтобы там Змей Горыныч в небе парил? Сказку с фотографии не увидишь, в нее попасть надо и почувствовать. Приглашаю присоединиться к избранным из избранных. Только пугаться не надо.

***

Легкий самолет сделал круг над голубо-черной речной гладью между серых каменных россыпей по берегам, зашел на посадку, мягко коснулся бетонной полосы, побежал по ней к стоящему на окраине леса двухэтажному особняку из огромных сверкающих свежей желтизной на солнце бревен. Игорь сошел с трапа последним, пропустив вперед Семена и остальных пассажиров, которых увидел уже при посадке. Воздух, пусть и прогревающийся летним солнцем, холодил от низовых дуновений ветра, давая почувствовать, как трудно здесь даже за лето согреться земле после полугода беспрестанных вьюг и морозов. За бетонными плитами на земле ютились среди мха редкие травинки. За полосой в сотню метров этой скуднейшей растительности – лес из тонких и редких сосенок высотой в половину своих обычных взрослых собратьев. Полукарликовый сосняк стоял на белом мхе, который обычно покрывает такие вот бугры диаметром в несколько километров, отрезанные от остального мира морем бездонных болот. Пахло холодной водой – ветер тянулся по реке, взлетая на высокий обрыв, на котором между лесом и почти вымершим поселком было единственное скромных размеров поле, обустроенное под аэродром. Север, как всегда, дышал своей первозданной свежестью легко и непринужденно, без усилий убеждая в своей мощи и жестокости.

Когда-то крепкие дома как минимум вековой постройки, видневшиеся с другой стороны поля, явно переживали старческую немощь. Когда-то мощные бревенчатые стены крытых отрухлявевшими черными досками поплывших на мерзлом грунте домишек напузатились в разные стороны, словно живот обрюзгшего к старости спортсмена. Словно древние старики, которых не беспокоит уже их здоровье и вид, но сил еще хватает на то, чтобы с новым удивлением смотреть на мир – все такой же прекрасный и жестокий. Между древностями крошечного поселения, основанного на диком просторе несколько столетий назад уходящими от мира староверами, были набросаны миниатюрные свежие срубы и всякого рода хибарки, принадлежащие добирающимся сюда за тридевять земель провести отпуск рыбакам.

А за останками вымирающего поселка виднелась широкая пойма реки.

– Вот, господа, всего несколько часов лета от Москвы и вы в другом мире! – приветствовал ступающих на плиты взлетной полосы гостей Бойцов, прилетевший сюда на первом самолете.

– Чем этот мир такой уж другой? – спросил Семен.

– Россия – это ж мир миров, только приглядитесь! До ближайшей дороги и жилья отсюда – сотня километров по реке! До полярного круга – чуть больше. Чудо что сюда электричество в советское время провели!

– А сказка где?

– Там! – хозяин махнул рукой в сторону реки, – еще под сотню километров вверх по притоку на катере. Так что покатаемся! Думаете, это далеко?

Хозяин повел наскоро перекусить перед основной дорогой в свою перевалочную базу, как он называл особняк, усадил за огромный стол напротив длинного невысокого окна, открывающего панораму речных далей. Прямо напротив поселка в мощную северную реку впадала другая, тоже довольно сильная река, долина которой уходила прямо к спрятавшимся где-то сразу за горизонтом Уральским горам. По одному ее берегу подступал низенький лесок с одиноко возвышающимися над ним редкими гигантскими лиственницами с раскоряченными верхушками, по другому тянулись, очевидно, последние на этой широте полузаболоченные луга, благодаря которым могли выкормить какую-то скотину и прожить первые местные поселенцы.

– Для меня уже здесь отдыхается лучше, чем в Эмиратах. В поселок пара охотников по осени на моторках приезжают рыбачить и медведей петлями ловить на том берегу. Разложат тухлую рыбу – эти гурманы и бегут на запах, сломя голову. Карабин у меня и для встречи с ними приспособлен», – говорил о своих владениях Бойцов, указывая на стоящее рядом с приготовленными рюкзаками оружие. Карабин, действительно, был хорош для любой охоты в одиночку: имел один ствол для дробовых патронов и один нарезной. Можно было с любую секунду выстрелить дробью по взлетевшей птице или всадить несколько пуль в кинувшегося на