Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

Учитель обратился к ученику с личной просьбой — неслыханное дело!..

Как только дошло до такого. Но в саду набухали свежестью новые бутоны персика, а значит, пришло время действия и возрождения из небытия.

Шеата подняла на него темные глаза, глядя со смесью страха и горячей благодарности. Она казалась настолько обрадованной и смущенной, что словно бы и не верила до конца своему счастью.

— Будет сделано немедленно, мессир Лар. Я всё передам господину — слово в слово.

С этими словами жрица вновь низко склонила голову и подобострастно поцеловала острые носы только что надетых ею туфель. От почти религиозного рвения приближенной Второго ученика даже привыкшему к раболепному поклонению Красному Фениксу Лианора отчего-то сделалось не по себе.

А за окном медленно падали на дорожки нежные персиковые цветы.

Глава 15

Игры без правил. Часть 1

Глава 15. Игры без правил. Часть 1

Эпоха Красного Солнца. Год 277. Сезон начала осени

Беспрерывно поют цикады

Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

— Во время последнего визита в Бенну его светлость мессир Элирий Лестер Лар имел неосторожность использовать без необходимости духовное оружие Хвост Феникса, могущественную плеть Тысячи Образов. Своею рукою, на глазах у многочисленных свидетелей, он забил до смерти двоих моих личных учеников!..

Элиар едва заметно нахмурил брови. Громко ораторствующий человек в узнаваемых одеждах глубокого гардениевого цвета с первого же дня знакомства вызывал у него крайне неприятные чувства. То был верховный жрец храма Полуденного Солнца, хозяин Янтарной цитадели Игнаций Лермон Арк, известный как Золотая Саламандра, и этот человек играл с ними в какую-то нехорошую, опасную игру.

Знатностью и древностью рода Золотая Саламандра способен был потягаться с самим Учителем, чем могли похвастать очень немногие. Мессир Арк, так же, как и мессир Лар, родился в Городе-Солнце в эпоху Последних Дней, таким образом, фамильное древо его было не менее глубоко укорененным, чем древо Учителя. Оба они считались Первородными и стояли на самой вершине кастовой системы общества Совершенных.

Несмотря на высокое происхождение, в образцовой внешности Игнация имелся видимый всем существенный изъян: один глаз, левый, был такой же, как у всех Первородных, — особого цвета морской воды, в то время как во втором растекалось расплавленное золото.

Тот же магический цвет полуденного солнца плескался в крови верховного жреца.

По причине собственного физического несовершенства Игнаций особенно сильно ненавидел Второго ученика своего извечного соперника, полукровку и жалкого раба из племени дикарей, у которого оба глаза были золотые — так причудливо кровь небожителей смешалась с горячей кровью степняков.

Один только взгляд на Красного Волка немедленно напоминал Золотому жрецу о его изъяне.

— И что с того? — ледяным тоном процедил Учитель, не выказывая ни малейших признаков беспокойства или сожаления. Голос Первородного тек, словно сахарная патока — густой, тягучий голос. — Грязные полукровки не достойны быть солнцепоклонниками и постигать науки в благословенном храме Полудня. Жизни тех юношей не стоили ничего. Кроме того, они не выказали мне достаточно почтения. А если бы и выказали — я имею право убить любого неполноценного и не подлежать суду. Моя кровь — оправдывает меня.

Игнаций довольно-таки редко покидал пределы огромного, разросшегося далеко за прежние границы восьмивратного города Бенну, а потому внезапное появление его в Ром-Белиате не сулило ровным счетом ничего хорошего. Этот желчный человек с разными глазами был печально знаменит склонностью к скандалам и готовностью публично заклевать любого, кто ему неугоден. Вот и сейчас по просьбе главы Золотого ордена на высоком приеме у Триумфатора собрался расширенный состав Совета старейшин, в который входили — помимо светлейших потомков древних династий Лианора —представители всех семей родовой знати Совершенных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Судя по всему, верховный жрец храма Полуденного Солнца намеревался устроить настоящее судилище, призвав к ответственности не кого-нибудь, а самого Великого Иерофанта!

— Неужели? — опасно сузил глаза Игнаций, и раскатистый голос его прозвучал с почти не скрываемой угрозой. — Значит, и я имею то же право — лишить жизни любого неполноценного?

— Конечно, имеешь. — Общение среди благородных господ происходило на Высшей речи ли-ан, которая, постепенно сдавая позиции, переходила в категорию тайного и церемониального языка. Даже говоря на стандартном языке, Учитель слегка тянул гласные, как это было заведено в певучей речи Лианора. Элиар давно уже привык к этой приятной особенности произношения, благодаря которой слова наставника звучали как музыка, даже когда тот бывал недоволен. Даже когда медовый голос Совершенного наполнялся мелодичными обертонами насмешек и утонченных издевательств. — Таков закон первородства, который известен всем.

Выходец из Великих степей задумался. Сложно представить, чтобы кто-то, находясь в здравом уме, посмел выразить недостаточно почтения Красному Фениксу Лианора, при одном упоминании которого людей охватывает священный ужас. Скорее всего, Учитель устроил показательную порку, чтобы немного ослабить положение храма Полудня, который — по причине всё возрастающего количества учеников с солнечным золотом в крови — в последнее время неуклонно набирал силу и политический вес. Влияние же храма Заката, напротив, постепенно слабело.

Погибшие были личными учениками Золотой Саламандры, а значит, имели наибольший потенциал и в перспективе могли сравняться в могуществе со своим учителем. Такие сильные жрецы в рядах соперников представляли осязаемую угрозу благополучию Красного ордена.

Не исключено также, что то была намеренная провокация, чтобы вывести Игнация из себя и вынудить на ответный ход. Сказать наверняка затруднительно: замыслы мессира обычно слишком туманны, чтобы их можно было легко понять и трактовать однозначно.

На удивление, в критический момент возникновения конфликта Элиара не оказалось рядом — Учитель ездил в Бенну один. Что еще раз подтверждает мысль о том, что всё было задумано заранее, и Красный Феникс не желал без надобности подставлять под удар Второго ученика, которого обычно везде таскал с собою. За минувшие три года службы в храме Элиар успел достаточно изучить характер и повадки Учителя, чтобы понять, что тот ничего не делает просто так и никогда не идет на поводу у эмоций.

Три года. Очень долгий и одновременно очень краткий срок для человеческого сердца.

С течением времени кочевник постепенно привык к красивой и изысканной жизни в Ром-Белиате, приобрел безупречные манеры и, изучив блистательную историю Лианора, начал гордиться ею с поистине верноподданической преданностью. Детские воспоминания как будто отодвинулись, отдалились, но не выцвели: если начать перебирать их, как самоцветы, оказывались такими же яркими и щемящими. А потому было лучше сознательно не трогать памяти, не касаться прошлого. Тогда мало-помалу он перестанет чувствовать себя не дома, чувствовать себя чужим. Тогда одиночество пройдёт и он привыкнет, как и сказал на прощанье отец.

Красный Волк старался не слишком давать волю сердцу, не бередить лишний раз ран былого и несбывшегося. Он приучился не то что не говорить — не думать на родном языке, вслух также общаясь исключительно на стандартном и, когда положено, переходя на Высшую речь ли-ан. Но в переменчивое межсезонье, когда самые жаркие дни года подходили к концу, а ночи становились длиннее и прохладнее, воспоминания о покинутом доме сами собой просачивались в его новую реальность.

Вот и сейчас — в Великих степях, наверное, уже зацвел тёмно-синий вьюнок, символизирующий окончание лета. Этот скромный цветок не снискал популярности в утончённом Ром-Белиате, однако в садах Красной цитадели для нужд храма были высажены самые разные растения. Элиару доводилось встречать здесь и живые изгороди, пышно оплетённые вьюнком, что безмерно радовало взгляд кочевника. Будучи сорванным, вьюнок стремительно увядал, становясь напоминанием о зыбкости свободы и невозможности удержать ее в своих руках.