Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ) - Корнева Наталья Сергеевна

Элирий ощутил, как его новое слабое тело начинает бить озноб. Едва не заскрипев зубами от гнева, Красный Феникс вынужден был повернуться и попросить проводить себя в опочивальню, где в изнеможении рухнул на кровать и провалился в сон, даже не дожидаясь, когда Шеата поможет переменить одежды.

Сегодня всё повторилось в точности. День тянулся, однообразный и унылый, а вечером, когда из окон начал литься приглушенный лиловый свет, в комнату, где ещё не стихло эхо недавней опасной ссоры, ожидаемо явилась Первый иерарх. Чтобы вновь заставить его совершить принудительную прогулку и вновь практически лишиться чувств с заходом солнца.

— Ночью у вашей светлости снова открылся кашель, — предупредительно сообщила Шеата, поклонившись. — Я принесла вам шафранный чай и медовые груши: в холодный весенний сезон они помогают бороться с неприятной сухостью горла. Кроме того, сон ваш был неспокоен — как бы вновь не поднялся жар. Возможно, мессира потревожила гроза? Приближается равноденствие, и осадки становятся обильны.

Действительно, дождь практически не прекращался с тех самых пор, как его нахальный ученик вышел отсюда, только что не хлопнув на прощание дверью. Красный Феникс придирчиво глянул на аккуратно почищенные, нарезанные аппетитными ровными ломтиками фрукты, разложенные на продолговатом блюде, и, наколов крохотный кусочек, лениво отправил в рот.

— Вовсе нет. Меня тревожат другие заботы.

Говоря откровенно, ночью дождь и в самом деле будто намеревался вломиться внутрь, яростно барабаня в стекло, да еще и практически беспрерывно грохотал гром. На приятный отдых это походило мало. В эти дождливые, сырые дни хотелось запасать сон и силы впрок.

Но пусть дождь всласть пошумит за окнами, главное, внутрь ему не пробраться. В заточении есть свои плюсы: пленника охраняют так, что внутрь не просочиться ни единой капле.

— После ритуала восстанавливать энергию следует постепенно, шаг за шагом, — осторожно продолжила сиделка, деликатно переходя к основной мысли, которую намеревалась выразить. — Прошу, избегайте переутомления и соблюдайте размеренный режим дня. Вам требуется спокойный сон и полное отсутствие нагрузок. Снаружи еще слишком мало тепла, а ночи длинны. Прогулки на свежем воздухе, определенно, начались слишком рано и не идут мессиру на пользу, как и предупреждал, тревожась исключительно о вашем драгоценном здоровье, его высокопреосвященство Великий Иерофант.

— Отчего же, — нарочито удивился Красный Феникс, продолжая неторопливо лакомиться знаменитыми золотыми грушами Бенну. Сочные сахарные ломтики таяли на языке. — Напротив, к вечеру поднимается такой замечательный промозглый ветер, что в следующий раз я непременно желаю запустить воздушного змея.

Для запуска змеев, само собой, было еще рановато. Но Шеата только украдкой вздохнула и почтительно склонила голову, принимая новое распоряжение, сделанное в пику волчонку.

— Как прикажете, — спокойно отозвалась она. — Завтра же я подготовлю для этой забавы всё необходимое. А сейчас, если вы не отказываетесь от прогулки, приглашаю вашу светлость пройти в сад и полюбоваться закатным цветением персика.

Персик — известный символ бессмертия, а потому в поэтичных легендах цветок был крепко связан с фениксом, возрождающимся после гибели. В прежние времена Элирий любил наблюдать, как медленно раскрываются созревшие цветы персикового дерева, но кто бы мог подумать, что ему и в самом деле доведется возродиться после смерти, подобно легендарному фениксу?

Шеата склонилась, чтобы переодеть его домашние туфли, и острый глаз Совершенного тут же выхватил мелькнувшие под высоким стоячим воротником змеящиеся метки. Узнаваемые черные следы, стыдливо спрятавшиеся под одеждой.

— За что твой господин наказал тебя?

Жрица смешалась и инстинктивно подняла руку к горлу, не давая ему смотреть.

— Не стоит внимания вашей светлости… — тихо ответила она. — Я была наказана из-за моих собственных оплошностей. Прошу, не беспокойтесь об этом… и, если вас не затруднит, не говорите господину, что я расстроила мессира и потревожила его покой недостойными жалобами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вот как, — нахмурился Красный Феникс, с тяжёлым сердцем размышляя над увиденным. Темные дуги бровей сошлись над переносицей, добавив юному лицу строгости.

Он всё еще слишком мало помнил прошлое, но происходящее отчего-то казалось странным, нетипичным для ученика. Прежде тот, кажется, был справедлив и чист сердцем. Да, вспыльчив, порою резок и склонен к быстрым решениям, но не жесток. Должно быть, его Элиар сильно изменился за минувшие годы: кочевник больше не тот, кого он знал когда-то. Даже в гортанном голосе вдруг проявились незнакомые нотки, особенно при последних, сказанных перед самым уходом, ультимативных фразах.

Элирий молча поджал губы. Кто научил волчонка этой жестокости? Этой выверенной, насквозь расчетливой стратегии умело противостоять наставнику?

— Великий Иерофант пребывает в крайне дурном расположении духа после размолвки с вашей светлостью, — помолчав, решилась признаться Шеата, видимо, придя к выводу, что терять ей теперь нечего. — Он места себе не находит.

И по малейшим поводам срывает злость на всех без разбору, мысленно продолжил Элирий. Что ж, еще вчера, на этой подчеркнуто унизительной прогулке стало ясно, что манипуляция его не удалась — ученик слишком упрям, чтобы уступить. Волчонок будет стоять на своём до конца. И гнев его день ото дня будет только расти — и становиться угрозой им всем. Совершенно очевидно, что эмоциональное самочувствие храма Затмившегося Солнца, а то и всего Бенну, зависит от Великого Иерофанта и его настроений.

— Если бы только мессир Лар был великодушен и смягчил своё сердце… — осторожно начала Шеата и тут же осеклась, решив, что взяла на себя слишком много.

Горделивые слова ученика не шли у Элирия из головы. Должность Триумфатора, оставшаяся в наследство от Лианора, ликвидирована, и волчонок явно ставит этот возмутительный факт себе в заслугу… но что же стало с бессмертной Ишерхэ?

С одной стороны, мысль о том, что грозной владычицы, которой он обязан служить, больше нет, приносила подспудное облегчение. С другой стороны, свободы при таком раскладе как не было, так и нет. Ишерхэ, по крайней мере, не допустила бы, чтобы бывшего верховного жреца держали взаперти, как преступника. Она уж точно защитила бы Совершенного от дикого произвола ученика, нарушившего все правила старшинства и храмовой иерархии. Да и существование в этом мире силы, способной отнять Пионовый престол у дочери темного бога, вызывала резонные вопросы и большие опасения. Но размышлять над ними слишком уж дотошно пока не было смысла: он вспомнил слишком мало о прошлом и, увы, у него есть гораздо более насущные проблемы в настоящем.

Звереныш не трогает его — пока. Что это — странная блажь победителя? Он что-то вроде игрушки, военного трофея, с которым можно забавляться, творить что заблагорассудится? По какой-то причине волчонок изображает домашнюю собачку, но всё же по природе своей это хищный зверь. Как бы то ни было, очевидно, что из-за их ссоры страдает всё ближнее окружение нынешнего Великого Иерофанта. И, что вполне закономерно, начинает понемногу ненавидеть причину дрянного настроения своего господина.

Мессир Элирий Лестер Лар прозорливо не желал усугублять и без того напряженную ситуацию. Попытка воздействия на Шеату и последующая ссора обострила шаткие отношения Учителя и ученика. Если так пойдет и дальше, общение продолжит ухудшаться — или и вовсе прервется — и в конце концов образовавшуюся пропасть будет не преодолеть. Нужно срочно менять план действий. Конечно, пленнику вряд ли покажутся правдивыми речи тюремщика, но других вариантов, кроме как играть по правилам сильнейшего, не оставалось. Если тебе не по силам выбить зубы дракону, стоит ли понапрасну злить его?

Мессир Элирий Лестер Лар так не думал. До поры до времени худой мир лучше доброй войны.

— Хорошо, — Красный Феникс Лианора с трудом собрался с мыслями, чтобы произнести следующие непростые фразы: — Передай моему ученику: после сложного ритуала я всё еще не пришел в себя и надеюсь, что Великий Иерофант проявит снисхождение к нездоровью своего наставника. Если верховный жрец Бенну пожелает пойти навстречу и посетить своего Учителя снова, я принесу ему свои извинения персонально.