Те самые люди, февраль и кофеин - Екатерина Репина

— Дэн, и это — средний уровень? Серьезно? Ну, ладно, ладно, верю. Хотя и с трудом. Ух ты, какой холл! Все блестит. Чего толкаешься?.. А?.. А! Нельзя удивляться? И что, делать вид, что у нас тоже так? Ну уж нет! Я не могу так часто притворяться. Вот действительно видно, за что с нас содрали такие деньги!

— Ты не сильно-то радуйся. А то еще доплачивать заставят. Скажут, что в контракте был указан отель ниже классом или что в контракте не были прописаны чистые полы в холле, и попросят доплатить.

— Даже так?

— Угу.

— Тогда молчу… Господин гид, товарищ! А когда мы кушать пойдем?.. Что?.. Когда?.. Да, ну и сервис у них… Он занят! Я есть хочу, а он занят!

— Да потерпи ты. Сейчас нас расселят, а потом пойдем кушать.

— Точно? А то ведь обманут.

— Точно. Чего ты злой такой? В самолете кормили, дома наверняка поел.

— Я волнуюсь. А ты не волнуешься? Все-таки заграница. Сколько нас пугали ею. И фильмы всякие снимают, что здесь мафия, здесь грабят, в рабство продают. А я хочу просто отдохнуть. А по телевизору все не так. Там людей не так много. Смотришь, как страну какую-нибудь показывают, и видишь только здания, улицы, деревья. А тут — только люди кругом. И все — русские…

— Это нам отель такой попался, где русских поселили. Но ведь в городе живут испанцы!

— Это кажется. Водить-то нас будут там же, куда и этих вот поведут. Да?

— Ну, да. Только по очереди, чтобы давки не было. А так — маршруты одни и те же. И везде нас будут окружать русские. Так это хорошо! Если и ограбят, так только свои. Ха-ха!

— Не смешно.

— Зато верно.

— Не спорю. Нас в один номер? Можно. Пойдем смотреть.

— Ой, да что там смотреть? Кровати есть? Телевизор? Душ? Балкон? Холодильник? Ну, тогда все в порядке. Оставим только вещи — и в город.

— Есть хочу!

— Поедим, и — гулять по городу. Гид сказал, у нас свободное время до вечера.

— А дальше что?

— Ночная экскурсия, разумеется. И — снова кушать, всем вместе. Ой, как наши меняются за этот первый вечер — ты не представляешь.

— А что?

— Подожди, спрошу про ресторан… Эй, где тут у вас покушать можно?.. Там?.. Направо… Прямо… Понятно! Спасибо… Вот ты помнишь толстую тетку с мужем и детьми, которые в самолете постоянно громко переговаривались?

— Ну.

— Вечером они будут молчать. За день переругаются до такой степени, что не в силах будут смотреть друг на друга. Зато нам лучше — тихо. Но не совсем.

— Почему?

— Потому что кричать будет молодая пара — мужик и его баба. Они вообще были зашуганными. Видимо, впервые приехали за границу. Ну, сейчас осмотрятся, накупят ярких шорт с попугаями и придут в таком виде в ресторан, а там поймут, что все — бесплатно, и напьются до чертиков, так что завтра мы их вообще не увидим.

— И что, всегда так?

— Конечно. Каждый думает, что он оригинален со своим способом проведения отдыха. А на самом деле — люди сплошь банальны. В турагентстве им кажется, что слишком дорого, в транспорте, в дороге — слишком далеко, в аэропорту — слишком долго, в гостинице — слишком шикарно, и, наконец, в городе — чисто, слишком чисто. От всего этого они считают себя королями и принцессами и начинают беситься. Тратят деньги, а не покупают ничего. Куда тратят? Такси, клубы, фотографии. И все. И — домой. Ой, как мне надоело отдыхать!

— Так зачем приехал?

— Не мог отпустить тебя одного. А то попадешь в какую-нибудь историю — а мне потом мать шею свернет, что не доглядел, не сопроводил, ля-ля-ля…

— Ой, можно подумать, матери испугался! Тебе просто погулять хочется за мой счет! Плачу-то я.

— И что?

— Ну, и все…

— Тогда выбирай, что будешь есть. Вот тебе меню на русском. Советую борщ и солянку, оливье и селедку под шубой.

— Я и дома оливье могу поесть. Что, тут ничего местного нет?

— Ой, зачем тебе местное? Только язву заработаешь. Тут все для нас готовят, как дома, с душой, и большими порциями, и дешевле, чем в наших ресторанах.

— Я хочу паэлью!

— Лёха, успокойся. Видишь, все смотрят на нас. Из-за тебя.

— Они ж не понимают…

— Они? Это все русские, Лёх. Ты не думай, что сидишь в туземном баре. Кстати, пойду себе вина куплю. Или пива?..

— Возьми мне пива, кружку большую. И кальмара… Чего? Ну, тогда что у них принято. Короче, ладно, заказывай сам. А что у них там на сцене?

— Конкурс какой-то. Иди, посмотри, пока я вина куплю.

— Да, песни поют. Эй, друг, слушай, что тут делают? А?.. Конкурс?.. А что нужно петь? Что угодно?.. По-русски?.. Тогда и я могу спеть. А что? Разве ж это трудно… Так. Здрастье, все отдыхающие. Мы приехали только что из города-героя… а, и вы оттуда? Ну, тогда тем более слушайте. И что, каждый называет свой город «героем»? И это уже банально звучит?.. Ну, я не за этим вышел. Есть у меня одна песня… Где?.. Да в голове! И в телефоне. Я ее пою уже два часа как. И заучил наизусть. Но она так подходит этому городу и вообще… под отпускное настроение подходит.

Слушайте. Значит, так начинается: дзынь-тяп-дзынь. Это еще не песня, нет. Это — начало. Что-то разбивается. Потом… Не мешайте! Раз что-то разбивается, значит, так надо. Еще раз повторю, мне не лень: дзынь-тяп-дзынь. У героя разбивается сердце — чтоб вам было понятно. Герой страдает. Ну, автор песни. Автор и герой — это одно и то же.

Сразу после дзыней начинается мелодия. Она как самолет на взлете — все сильнее и сильнее завывает. Вы летали на самолетах? Ах, мы же все прилетели сюда на самолете… Тогда вам понятно. Дальше идут слова… Там что-то про нее, что-то про меня, то есть про героя, то есть про автора песни…

Типа, я увидел тебя, когда полюбил. А, нет, полюбил тебя, когда увидел. А-а-а.

А ты меня не заметила, так как некогда тебе было. А-а-а-а-а-а-а-а — а-а-аа — а-а.

А солнце жарило и было душно, как в колодце. Е-е-е-е-е — е.

Или не так, но Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.

— Леха, ты чего тут делаешь? Пошли пить вино с устрицами!

— Устрицы? Иду! Ладно, конкурс отменяется, мне пора идти… Песня понравилась? Ну, скачайте себе и слушайте, сколько вам угодно. Пожалуйста. О-па, какой я вежливый стал. Дэн, слушай, а ты прав был, когда говорил, что к вечеру все туристы поменяются, я уже поменялся.

— Здорово, что поменялся. Ты пел так уморительно, все аж застыли с вилками в зубах. Может, нам остаться здесь навсегда? Ты будешь петь, я — деньги собирать. Или вместе петь будем. Как там начинается?

— Дзынь-тяп-дзынь…

— Да, дынь-дзынь… Ля-ля-ля. Люблю тебя.

— Нет, неправильно… А это что?

— Рыба, жареная на вертеле.

— О! Неправильно ты спел. Сначала надо петь грустно. Тебя — его — бросила девушка. Но ты с ней не был знаком. Ты просто видел ее мельком. Но она все равно тебя бросила!

— Да? И что я?

— Ты начал петь… Грустно… Но в припеве ты вдруг вспоминаешь, что есть еще… вино еще есть? Пойдем, купим… Вино должно быть… Что за конкурс… Погоди… м-м-м… Дэн… там поют мою песню, которую я только что пел… Эй, я тоже хочу петь! Ла-ля-ла-ля…

— Леха, идем. Идем, Леха…

— Дзынь-дзынь, ля-ля, люблю тебя!.. Ай, не кусайся, Дэн, я маме все про тебя скажу. И как напоил меня, скажу. И как не дал песню спеть… Где вино?.. Там?.. Идем…

— Идем. Идем. Который час, дэвушка? А, пасиба! Уже десять часов!

— Уже десять… часов. И что?

— Ну, прогулка ночная и ужин. Прикинь только, как нажрутся все наши на том ужине!.. Они просто двух… слоф… с…вязать не с…могут…

— Да, а мы поржем над ними… Мы-то совсем не пьем!

— Да что тут пить? О! Снова пустая.

— Что она нам все пустые бутылки дает… Эй, ты, в … барной стойке, ты чего нам пустые бутылки… м-м-м… даешь?

— Мой брат спрашивает, эй, слышишь, бутылки чё такие пустые и грязные и открытые у вас? Можно нам нормальные дать? Мы приезжаем от…ды…ха…ть. Мы вам деньги привозим… И можно к нам за наши деньги хоть немножко… эй, посмотри на меня… хоть немножко уважения? А?..

— Да не надо тут унижаться перед ними всеми… Пойдем!.. Идем, я знаю другое место.

— Ты?! Ты тут ва-а-ще впервые.

— Эм, телефон потерял.

— Где?

— Наверное, в самолете…

— В каком? Ты его вообще не брал!

— Да?

— Точно. Я тебе еще сказал: не бери… И ты не взял… Терпеть не могу, когда люди за… заграницей говорят по телефону о всякой ерунде… Ты его не брал. Не ищи.

— Пошли на экскурсию или в ресторан на общий ужин.

— А пошли…

№ 24. Право выбора

Кухня ресторана закрылась около пяти утра, а в шесть пришла уборщица — Долорес, или просто Лоли. И первое, что она услышала, была драматичная зарубежная песня. Лола всплакнула, расчувствовавшись от проникновенных звуков. О чем бы ни пелось в той песне, наверняка, было что-то о подлости и любви (причем, любовь победила).

Уж Лола знала кое-что в жизни: она не пропустила ни одной серии десяти последних сезонов «Пако и Пепе», самого достоверного сериала о жизни телезрителей Испании. Сериал рассказывал об испанцах, так как другие нации не умели быть интересными: приезжали толпами, кучковались в гостиницах и магазинах и нисколько не пытались выказать свое уважение испанской культуре — к их стыду.