Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт

готова к тому, что откуда-то сбоку выпрыгнет еще один волк.

Он появился серебристой вспышкой, более крупный и сильный он перехватил первого, повалил его на землю. Зарычал так, что у меня от страха на коже встали дыбом волоски. Оба хищника были красивыми и грозными, но, увидев второго, я чуть не выронила осколок. Это совершенно точно был волк из моего сна. Я узнала его не только по окрасу, но и по тому как он защищал меня теперь уже наяву. Правда, увидев его, я вообще засомневалась, где явь, а где сон.

Серебристый волк стеной стал между мной и темным, волнами собственной пугающей энергетики заставляя меня сильнее сжимать осколок двумя руками. Я думала, что я исчерпала лимит страха на сегодня, оказалось, что я ошиблась. С каждым новым грозным рычанием мне хотелось покрепче зажмуриться, но я смотрела на хищников во все глаза, чувствовала вибрации их силы в воздухе. На своей коже.

Да это был бой не физический, а на уровне энергетики, и эти волны отскакивали от стен, своей звериной сутью цепляя меня. Мое сердце в одно мгновение падало в пятки, чтобы в следующий миг замереть от восторга. Пока все не закончилось. Темный еще попытался обойти серебристого, чтобы добраться до меня, но с недовольным рычанием отступил. А затем развернулся и убежал к выходу, откуда я пришла.

Я вздохнула с облегчением, но только на секундочку, потом что сразу вспомнила, что именно там оставила связанную Миру.

– Мира! – крикнула я, чем привлекла внимание серебристого волка.

С чего я вообще взяла, что он мой защитник? С ума сошла, наверное! Потому что волк вскинул голову и посмотрел на меня зло. Я могла поклясться, что он злится, и сделала шаг назад, когда он пошел ко мне. Волки поменялись, но я по-прежнему была напротив прущего на меня хищника. Он, правда, не облизывался, а просто шел меня убивать.

Я все-таки выставила руку вперед и зажмурилась. Чтобы тут же охнуть от резкой боли в запястье. Чужие пальцы сомкнулись на моих предплечьях, нажимая на какие-то неведомые мне точки так, что я сама выронила осколок к своим ногам. Я распахнула глаза и уткнулась взглядом сначала в смуглую широкую мужскую грудь, а потом, когда вскинула голову, встретилась лицом к лицу с Даниэлем Рамиресом.

– Кто вообще сражается вслепую? – прорычал он.

– Я, – выдохнула я. Вообще-то хотела сказать, что я не сражаюсь. Ну какой из меня воин? Но получилось сказать только это. Не представляю почему, но меня окатило облегчением. Если Даниэль здесь, то мне больше нечего бояться. У меня даже ноги подкосились от схлынувшего напряжения. Я посмотрела вниз и потеряла дар речи, а еще вспыхнула до корней волос.

Потому что превращение из волка в мужчину не подразумевало волшебное возращение одежды – он был полностью обнажен.

– Э-э-э, – я сегодня была мастером красноречия, но после всего пережитого мне было можно.

– Не сильно ты преуспела, – невозмутимо заявил голый вервольф, а я тоже разозлилась. На него, за что что голый. На себя, за то что так реагирую на него голого.

– Зачем мне против тебя сражаться? Ты вроде как на моей стороне!

– Разве?

Я не успела ничего осознать, как Даниэль толкнул меня к стене, вжимая в нее всем своим телом. Так, что я прочувствовала бедром все его… выступающие, в боевой готовности части.

Глава 12.3

Мне уже приходилось видеть голых мужчин: маленького Хуана и сумасшедшего дядюшку Лоренсо, который предпочитал ходить на пляж в чем мать родила. Я знала, что мы, женщины, созданы природой по-другому. Но одно дело видеть, другое – чувствовать. Чувствовать кожей к коже! Ото всей этой беготни и страха я совсем забыла о том, что использовала пояс вместо бинта, и сейчас полы халата легко разошлись в разные стороны. Учитывая, что меня саму Даниэль надежно прижал к стене, а мои руки сцепил в какой-то немыслимый захват над моей головой, я не смогла им помешать. Ни халату, ни вервольфу.

Я осталась раскрыта перед ним, как нанизанная на булавку бабочка, такая же нагая и задыхающаяся от смущения и шока, с широко распахнутыми глазами, хватающая ртом прохладный воздух. Окружающий мир действительно будто стал холоднее, возможно, на контрасте с горячим, словно пламя в камине, вервольфом. Горячим и твердым. Я не знала, что живой мужчина может ощущаться настолько твердым, но я словно к пылающему камню прижималась. К вулкану!

Хотя весь мой опыт отношений с мужчинами был ничтожным. Ха, его просто не было! Но нелюбопытной и необразованной меня назвать было нельзя. Я с интересом слушала отрывки разговоров Вероники и ее подруг, а затем хвастовство Миры о том, что она вызывает желание у своего Артурио, когда позволяет ему «украсть» пару своих поцелуев.

Даниэль, или кто он там по словам Атласа, меня хотел. Желал. Жаждал.

Я это чувствовала не только кожей, хотя кожей чувствовала тоже много чего. Я ловила эту жажду в его взгляде, который никогда не был человеческим, а сейчас и подавно стал абсолютно звериным. Он горел желтым потусторонним светом и словно оставался на мне клеймом. Вязким, жарким, манящим. Я поняла, что падаю в его взгляд, как в пропасть, поэтому встряхнулась, рванулась из захвата.

– Пусти! Что ты делаешь?

– Тихо, – рыкнул он, перехватив мои запястья одной рукой и вытянув их сильнее, из-за чего мне пришлось встать на цыпочки. Роковая ошибка – потому что так я только сильнее вжалась в него. Чувствуя, как наши тела, как задумано природой, совпадают. Как кусочки разбитой чаши.

Вторая его ладонь легла мне на затылок, заставляя запрокинуть голову и не позволяя двигаться. Теперь я видела собственные ладони наверху, подрагивающие от напряжения пальцы, и все бы ничего, если бы при этом я ничего не чувствовала. По моей груди скользнули его густые длинные волосы, пощекотав кожу мягкой лаской, а затем шею обожгло теплое дыхание. Вервольф с шумом втянул воздух возле моего горла, потом еще и еще, спускаясь вниз, носом чертя линии на моем теле.

– Ты меня нюхаешь? – охнула я, а в ответ раздалось злое рычание. – Зачем? Я же тебе не нравлюсь!

Пора было это заканчивать. Прямо сейчас.

– Не шевелись, – приказал он, и на мое сознание будто что-то надавило, пытаясь смести сопротивление по щелчку пальцев. Сила альфы разлилась во мне, подчиняя, срывая последние ограждения