Янтарное сердце - Елена Михалёва

восторг. Но по отношению к любимому мужчине Гвинейн это слово слышать от отца не желала.

Авериус Гарана продолжил рассказ, который был адресован по большей части королю:

– Хагмор – один из тех родов, что веками удерживали власть на всем континенте. Но именно Хагмор помогли остановить тиранию прочих импери. Золотой паук Хагмор реял победоносным знаменем в той безжалостной войне. За оказанную помощь выжившие представители рода получили право оставить за собой Терновый Бастион и близлежащие земли при условии, что будут вести себя тихо. Бастион был и остается небывалой крепостью в зачарованном лесу. Только отчего-то Хагмор растеряли крупицы былой власти, после чего предпочли, чтобы все считали, что они сгинули. Лишь бы не привлекать внимания.

Архимаг прищурился и спросил:

– Что вам известно о Хагмор, ваше королевское величество?

Бариан Мейхарт откашлялся, чтобы прочистить горло. Монарх подался вперед, физически ощущая на себе взоры собравшихся. Только гости смотрели иначе, чем до своего отъезда. Теперь они напоминали инквизиторов на допросе. Даже жизнерадостный Крисмер ВарДейк глядел волком, не говоря уже о Гвинейн.

Монарх приосанился.

– От отца до меня дошла одна легенда о лесных колдунах, настолько сильных и опасных, – король смотрел на сына, в ком видел единственную опору в тот момент, но лицо Кевендила оставалось холодным, и потому Бариан Мейхарт попросту продолжал вспоминать вслух, – что вассалы в страхе пред их силами однажды свергли их и поделили промеж собой остатки их богатств. И их земли.

– И их земли, – эхом повторил Авериус Гарана. – И начали править. Так однажды кровавой ночью пару сотен лет назад сгинул большой Нордвуд. И появились Нордвуд поменьше, а еще Кресмарк, Брайгхор и Валиндер.

– Это всего лишь легенда, как я полагал. – Бариан Мейхарт растерянно развел руками. – Да вы и сами говорите, пара сотен лет минула с тех пор. В этих краях теперь живут другие люди.

– Речь не о том, – архимаг отмахнулся от короля, как от мошки. – А о том, что Хагмор выжили. Спрятались в своем Терновом Бастионе, где успешно скрывались много лет. И скрывались бы еще столько же, если бы девушка по имени Ашада от одиночества и несправедливости не принялась бродить по окрестным лесам. Ее винить нельзя. Она не осознавала, что творит. – Авериус Гарана приложил руку к сердцу и кивнул колдуну за столом напротив. – Ты прости мои слова, Иврос. Но если бы не горячность твоей матушки, нам бы никогда не узнать о том, что власть импери Хагмор все еще безраздельна над Нордвудом. Старым Нордвудом, я имею в виду.

Ректор Академии Чародейства более не скрывал лукавой улыбки.

– Что все это означает? – Король в гневе нахмурил густые брови, ощутив явное посягательство на наследие своих предков.

Однако старший чародей ответил весьма расплывчато и вполне мирно, точно вопросы дележки земель и власти его действительно не волновали. А волновала лишь сила в крови лесника Норлана.

– Не мне решать, – признался Авериус Гарана. – Потому что силы импери распространяются не только на земли вашего Нордвуда, мой любезный друг, но и на ваших соседей. Но могу сказать с уверенностью, что присутствие такого человека, как Иврос, – огромная честь как для любого правителя, так и для Империи в целом. Кровь импери – это жемчужина такой важности, какую далекому от магии человеку не постичь.

Бариан Мейхарт даже не успел понять, надлежит ли ему обрадоваться или оскорбиться, потому как архимаг откинулся на спинку своего стула и с важным видом объявил:

– Я должен отвезти Ивроса Норлана в Идарис и представить его Императору.

– Нет.

Рассерженный голос Гвин остро контрастировал с радостным тоном ее отца.

Ее внутренний протест достиг точки кипения. Настолько, что терпеливо внимать мастеру она более не могла. Ей вмиг стало все равно, кто перед ней: отец, ректор, архимаг, советник Императора. Да хоть бы и сам Император! Никто и никогда не разлучит ее с Ивом. Особенно дорогой родитель, который явно углядел в колдуне некий неповторимый экземпляр. Вероятнее всего, он и Норлану наплел такой убедительной чуши, что тот сидел теперь мрачной статуей. Но ее так просто вокруг пальца не обвести. Она слишком хорошо знала своего папочку.

Все это время Гвин внимательно слушала отца и наблюдала за окружением.

Короля явно обеспокоила перспектива того, что его власть в Нордвуде может пошатнуться. Это волнение на лице Бариана Мейхарта вновь напомнило адептке о внезапной смерти Ашады Норлан. Пробудило прежние сомнения в его честности и такой уж бескорыстной любви к ведьме с кровью ненавистных импери.

Кевендил воспринял новости под стать отцу. Руки скрещены на груди, на лице маска недовольства. Губы сжаты в линию. Глаза готовы молнии метать.

Крис тоже хмурился, но скорее озадаченно, нежели гневно. А на решение ехать к Императорскому двору он едва заметно покачал головой. Будто не до конца соглашался со своим учителем, но открыто возражать не хотел.

Не протестовали и братья Корвес. Они сидели во всеоружии, оставаясь почетной стражей архимага, молчаливой и исполнительной. Готовой в любой момент вмешаться, прояви кто-то неуважение.

А вот Керика показалась Гвин опечаленной. И это настораживало. Если что-то огорчило чародейку, значит, ей было не по душе решение младшего брата. Хоть она и не высказывалась вслух.

Да еще и до странности холодное поведение Ивроса, который с суровым лицом продолжал смотреть исключительно перед собой. Будто Гвин вовсе не существует.

Никто не смел возразить архимагу. Даже Ив. Все это породило в душе адептки бурлящее негодование, которое рвалось наружу.

– Исключено. – Она сцепила пальцы в замок, стараясь унять гневную дрожь, и облизала губы. – Иврос никуда не поедет. Импери связан со своей землей. Его кровь – это кровь Нордвуда. Отрывать его от корней нельзя. Ты не знаешь, что станет с королевством, если последний Хагмор покинет его. Кроме того, мы не можем предугадать, как отреагирует на импери наш Император. Он славится не только мудростью, но и категоричностью. Вдруг он решит, что Иврос опасен, и велит казнить его?

На последнем предложении горло адептки сжал спазм. Она не хотела думать о таком. Сказала, лишь чтобы привести весомый довод. Гвин была готова сей же миг уехать с Ивросом куда глаза глядят, но точно не на встречу с Императором.

– Все куда сложнее, чем ты полагаешь, вишенка. – Авериус Гарана задумчиво потер лоб, подбирая слова. – Есть некоторые… тонкости, назовем их так. Да и вообще, импери осталось мало. Их способности слабо изучены.

Архимаг старался не провоцировать дочь еще больше. Ему не удалось.

– Забудь! Изучать Ива я тебе не позволю! – воскликнула Гвин, вскакивая с места. Ей было абсолютно