Янтарное сердце - Елена Михалёва

желает показываться. Но мы его остановим.

– Именно. – Адептка закивала, отстраняясь от мужчины. – Не желает показываться. Он настолько умен, что понимает, когда остановиться и как не попасть под подозрения. Все нападения в Валиндере. Та белка. И волк… Ох, Крис. Мне кажется, это не просто проба своих сил. Что, если он хотел, чтобы раненый гонец добрался до цели и мы узнали о том волке, что следил за границей? Что, если он хотел, чтобы мы с тобой уехали из Высокого Очага?

Еще не успев договорить, она бросилась к лошадям. Крисмер не отставал.

– Не спеши ты так. Ты ведь можешь и ошибаться, – заметил он.

Однако последовал примеру подруги и принялся отвязывать Вереска.

Громадный черный ворон сел на ветку над их головами и пронзительно каркнул. Блондин вздрогнул. Ворон каркнул еще раз, настойчивее. Птица взволнованно перебирала лапками, била крыльями. Словно торопила адептов.

– Что за…

– Это один из друзей Ивроса. – Гвин нахмурилась еще больше.

– Волшебное царство разумных зверей и кусачих белок. – Крис усмехнулся. – И что ему нужно?

– Понятия не имею. – Адептка забралась в седло. – Быть может, хочет предупредить, что папа с Ивом и остальными вернулись в Очаг?

– Тогда ты права. Лучше вернуться как можно скорее.

Всадники медленно пересекли заснеженное поле, но стоило им выбраться на идущую через Удел дорогу, они тотчас пустили лошадей в галоп.

Вереск вырвался вперед, ведомый известной страстью к быстрому бегу. Пуговка старалась поспеть за ним. Снег летел из-под копыт. Деревья стремительно мелькали мимо.

Адепты добрались до черного замка на утесе за треть того времени, что потребовалось им на дорогу утром.

– Вернулись! – закричал стражник в сторожевой башне, завидев их издалека. – Не нужно никого посылать, они приехали!

Гвин и Крис многозначительно переглянулись. ВарДейк обреченно вздохнул, мысленно готовясь к выволочке от своего наставника.

Протяжно заскрипели ворота.

А стражник боком высунулся из смотрового окошка и радостно замахал своей принцессе со словами:

– Ваш батюшка возвратился получасом раньше, госпожа Гвин! Они все возвратились!

Ее сердце вновь застучало чаще, но на этот раз от счастья.

Впрочем, это чувство оборвалось сразу же, стоило всадникам въехать во внутренний двор.

На пороге Высокого Очага их встретили трое.

Бариан Мейхарт. Хозяин замка выглядел бледным и осунувшимся.

Авериус Гарана – со взволнованным блеском в глазах и хитрой улыбкой на устах.

Иврос Норлан, мрачный, как грозовая туча в середине лета.

Гвин переводила растерянный взгляд с одного мужчины на другого и отчаянно не могла решить, чье же выражение лица не нравится ей более всего.

Глава 8

Низвержение

Вода в ванне показалась нестерпимо горячей после долгих часов, что Гвинейн провела на морозе, разъезжая из одного конца их маленького королевства в другой. Но затягивать с купанием адептке не хотелось. Она стремилась поскорее исполнить волю отца, который настойчиво велел всем привести себя в порядок после дороги и спуститься в большой зал для важного объявления.

Авериус Гарана находился в столь приподнятом расположении духа, что словно и не заметил, как его дочь и ученик возвращаются после незапланированного отъезда. Не обратил внимания, что на их лицах остались следы сажи. Но свое распоряжение архимаг озвучил столь твердо, что, вероятно, даже король сейчас мылся и «приводил себя в порядок» от растерянности. Гвин бы нисколько это не удивило. Более всего ее озадачивал Ив, который ни слова ей не сказал. И будто бы даже старался не смотреть в ее сторону.

Что-то произошло в Терновом Бастионе. Нечто такое, что вызывало чувство тревоги.

Торопливо намылив волосы, адептка бросила сердитый взгляд из-под густой пенной шапки на стену над камином. Там, где раньше красовался вышитый гобелен, теперь висела громадная картина в серебряной раме. Портрет Мейхартов, написанный незадолго до появления в семье самой Гвин.

С полотна в цветах правящего дома на нее осуждающим взором глядел муж. За плечом принца Кевендила стоял ее свекр – король Бариан Мейхарт, серьезный и торжественный. А в левом углу холста светлым пятном в жемчужно-голубом платье со скучающим видом сидела принцесса Девана.

Гвин сердито вздохнула и принялась смывать пену.

Кто-то из этой венценосной троицы велел перевесить портрет из библиотеки в ее спальню. Как напоминание, аргумент, осуждение или немой укор. Или, быть может, как попытку вызвать у Гвин хоть какие-то теплые чувства, пока не поздно. Женщина не хотела думать об этом и знать не желала, кто же пошел на столь отчаянный шаг. Сейчас голову занимали другие мысли: о том, какие новости собирался преподнести ей отец.

Гвинейн вылезла из ванны, наспех вытерлась, высушила волосы и заплела их в косички на привычный манер. Затем извлекла из шкафа синее платье из тонкой шерсти и надела его, повозившись с многочисленными пуговками-застежками, что сбегали по позвоночнику перламутровым каскадом. Потом обула на ноги мягкие туфли, накинула на плечи пушистую белую шаль и чуть ли не бегом устремилась в главный зал.

За большим столом уже собрались король Бариан Мейхарт, братья Корвес, задумчивая тетушка Керика, сердитый принц Кевендил и отмывшийся от сажи Крисмер.

Гвин торопливо уселась на стул подле тети, но не успела вымолвить и слова, как в зал вошли Иврос и архимаг.

– Все в сборе! – Авериус Гарана потер руки. – Что же, тогда начнем.

Отец опустился на свободный стул по правую руку от короля, между Барианом Мейхартом и Кевендилом. Иврос же сел по левую. Так, что между ним и Гвин оказалась Керика. Несмотря на то, что стул слева от самой Гвин пустовал, колдун отчего-то предпочел оказаться ближе к ненавистному Мейхарту, чем к своей рыжей адептке. Это весьма озадачило женщину. Если не сказать, что вывело из себя. Но она не показала виду, решив, что потом наедине узнает у Ива обо всем, что произошло. Или у тетушки, в крайнем случае.

Гвин бросила взор на Керику. Чародейка сидела закусив губу и на вопросительный взгляд племянницы никак не отреагировала.

– Итак, перейдем сразу к делу и озвучим результаты наших изысканий в крепости, именуемой Терновым Бастионом. – Авериус Гарана сложил ладони домиком на уровне груди и с ноткой торжественности объявил: – Иврос Норлан действительно импери. И не абы какой, а представитель одного из сильнейших родов древности. Импери Хагмор. Уникальный, можно сказать.

На последней фразе голос чародея едва заметно повысился, выдавая волнение.

Гвин почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок.

Уникальный. Так отец обычно называл различные диковинки. В их число попадал как редкий минерал, так и человек с особой формой магического недуга. И то и другое вызывало в архимаге чистый