Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

Венерсборг на несколько небольших островов, а вода из него горой взмывает вверх, выше крыш нарисованных вокруг зданий. Со всех сторон одинокую фигуру обступают другие, вооруженные луками, а за их спинами, кое-как освещенная факелами и фонарями, в ужасе несется прочь толпа. — Стараниями Ордена, — чужой голос вновь возвращает его к рассказу, — атака была отбита и, вместе с уцелевшими союзниками, Гидра скрылась. По словам художника, ему довелось стать очевидцем тех событий. Прошу сюда.

Следующей остановкой вновь оказывается портрет, но в этот раз изображенный на нем мужчина облачен в характерные начищенные до блеска доспехи, не имеющие на себе знаков принадлежности какому-либо из родов. Да и принадлежит картина явно кисти другого художника.

Поврежденную сторону лица мужчины мастер попытался прикрыть падающей на нее тенью, но даже так в том месте легко угадывались очертания старых шрамов и кожаная нашлепка неправильной формы поверх глазницы. Единственный светло-голубой глаз смотрит из-под нахмуренной брови столь пристально и сурово, что даже сквозь века заставляет противные мурашки пробегать вдоль позвоночника.

— Рыцарь-командор Клеменс де Бур, — тем временем женщина повторяет вычеканенную на табличке у портрета подпись, — во времена третьего Бунта — глава Священного ордена имени Венсана Кассатора. В названии Ордена, к слову, присутствует занятная ирония: он зародился и существовал на территории Делориана, а благословение на свое существование получил от имперской церкви Троебожия. Однако же его основатель, Кассатор, был полуэльфом родом из тогда только зарождавшегося теллонского государства, и до конца своей жизни, даже обосновавшись в империи, он остался верен пантеону Древних — богов первых рас. Иными словами, возглавляя благословленный имперской церковью Орден, он, тем не менее, был еретиком в глазах каждого имперца. Что до рыцаря-командора де Бура, согласно дошедшим до наших дней сведениям, он был племянником императрицы Астории, бастардом ее сестры, рожденным, по слухам, от простолюдина. Поэтому, не являясь ни наследником семьи своей матери, ни членом императорского рода, он приходился кузеном императору Рихарду. Именно под его предводительством Орденом были разбиты бунтовщики, что, к нашему большому горю, кроме победы людей привело и к страшному пожару в Верхнем Венерсборге. Впоследствии Орден активно помогал реформам императора, в ходе которых утратил свою функцию палачей и тюремщиков для абаддонов. А теперь прошу за мной, в завершение нашей экскурсии по истории Бунтов мне осталось рассказать об еще одной важной личности.

Следом за ней толпа движется в другую часть зала, минуя стеллажи со всяческими письмами, свитками, доспехами, довольно прилично выглядящим оружием, его обломками и многим другим, что даже узнать с первого взгляда удается не всегда. Каллен скромно идет позади остальных, чуть задерживаясь у стенда с обломком черной, будто уголь, стрелы. Наконечник ее все еще кажется таким острым, что можно порезаться, а обломанное древко будто обуглено на конце. На мгновение Каллену кажется, что на ней все еще осталась намертво всохшая в дерево корка крови какого-то бедняги.

Остальные тем временем вновь образуют полукруг возле новой картины. Изображенная на ней девушка отчего-то уже с первых секунд разительно отличается от от всех прежде виденных в этом зале людей. Несмотря на строгое темно-зеленое платье под горлышко, от нее тут же веет чем-то озорным и теплым, будто от солнечного майского утра. Вряд ли ее можно назвать красивой, но что-то завораживающее даже сейчас, на портрете, есть в ее густо усыпанном веснушками задорно улыбающемся лице, лучистых голубых глазах, тем не менее хранящих в своей глубине толику серьезной задумчивости, и небрежно распущенных длинных медных волосах с играющим в них солнечным светом.

— Кастилия Мори, в девичестве Дитрих, — представляет юную особу с портрета экскурсовод. — Как уже понятно по фамилии, она не была дворянкой. Несмотря на происхождение, ее отец занимал должность при дворе императора Рихарда, и потому для тогдашней знати она была весьма известной личностью. Через несколько лет после начала кампаний по прекращению притеснения абаддонов Кастилия Дитрих, будучи тогда совсем юной восемнадцатилетней девушкой, стала первой в истории женщиной, открыто вступившей в брак с разумным чудовищем, принявшим облик человека. Ее избранником стал молодой оборотень Леон Мори. Известно, что в подвале их дома впоследствии была оборудована клетка, где отец семейства проводил каждое полнолуние, однако же они с Кастилией прожили вместе до глубокой старости, став родителями трех дочерей-полукровок. Каждая из них, впоследствии, умерла от вполне естественных причин в весьма преклонном возрасте, — женщина умолкает и переводит дух, прежде чем поинтересоваться: — Может, у кого-то из вас остались вопросы?

— Так значит, — несколько робко заговаривает какая-то девушка из первых рядов, — дети Мори так и не стали абаддонами? Что им помешало?

— Нет, не стали, — экскурсовод качает головой. — Природа абаддонов — трудный вопрос, на который все еще нет однозначного ответа. Они не являются в полной мере ни людьми, ни чудовищами. Природа человека и зверя переплетены в них столь плотно, что невозможно понять, что где. Казалось бы, жадность до золота присуща драконам, но разве не рождаются среди людей жуткие скупердяи? Считается, что в мгновение, когда у обычного человека наступила бы смерть, человеческая сторона полукровки, главенствовавшая всю его жизнь, становится столь слаба, что прежде дремавшая звериная вынуждена пробудиться, чтобы спасти их обеих. После этого они и сливаются окончательно, образуя единое целое, обладающее сознанием человека и силами чудовища — абаддона. И хоть спящая сила скрыта в теле полукровки всю его жизнь, ее пробуждение может оказаться для него непосильной ношей. Поэтому тело старика, как и тело ребенка, не способно удержать ее в себе. Со стариком-полукровкой, хоть это и выглядит обычной человеческой смертью, происходит то же, что и с молодым, однако его тело уже недостаточно сильно для перерождения абаддоном и потому погибает. Еще кто-то?

Каллен скромно отмалчивается.

Он подходит к ней, лишь когда последний человек уходит достаточно далеко, внимательно изучая выставленное в зале оружие.

— Могу я вам помочь? — вежливо интересуется женщина, заметив его растерянный взгляд.

— Д-да, — вернувшееся воспоминание о цели его визита сюда приносит вместе с собой странное, сдавливающее горло волнение. — Ирвин сказал, что предупредил обо мне.

— Ирвин? Ирвин Гоуд? — удивленно уточняет она и, получив в ответ кивок, оценивающе оглядывает его с ног до головы, прежде чем вновь заговорить с улыбкой: — Ирвин довольно... своеобразный юноша. Я представляла вас иначе, когда узнала, что вы от него.

— Не имел чести видеть его вживую, — честно признается Каллен и мысленно отмечает, что после подобных замечаний этой