Джек Ричер, или Похититель - Ли Чайлд

– Плата за квартиру стабилизирована, – сказала Полинг. – Ди Мария живет там десять лет. Даже с учетом низких цен десять лет назад квартира у нее небольшая. – Она переписала номер социального страхования и внесла его в другую базу данных. – Ей тридцать восемь лет. Минимальный доход. Она мало работает. У нее даже не хватает денег, чтобы полностью выплачивать федеральный подоходный налог. Ее умерший муж также был морским пехотинцем. Младший капрал Винсент Питер Грациано. Он умер три года назад.

– В Ираке?

– Не могу ответить.

Полинг закрыла базу данных, перешла в Google и набрала «Ди Мария Грациано». Изучила полученные результаты, вышла из Google и открыла LexisNexis[9]. Вскоре на экране появился список ссылок.

– Взгляните сюда, – сказала Полинг.

– Лучше расскажите мне, – попросил Ричер.

– Она подала в суд на правительство, штат и Министерство обороны.

– По какой причине?

– За новости о ее брате.

Полинг нажала на Print и стала передавать Ричеру одну страницу за другой по мере того, как они вываливались из принтера. Он читал распечатку, а Полинг изучала монитор. Ди Мария Грациано вела пятилетнюю кампанию, пытаясь выяснить, что произошло с ее братом Клеем Джеймсом Хобартом. Это была долгая и горькая война. В самом начале наниматель Хобарта Эдвард Лейн дал под присягой показания, что Хобарт работал по заданию правительства США. И тогда Ди Мария Грациано отправила петицию своему конгрессмену и сенатору. Она также обратилась к председателю Комитета вооруженных сил, как в палате представителей, так и в Сенате. Она писала в газеты и давала интервью журналистам. Она должна была выступить в шоу Ларри Кинга, которое отменили перед самой записью. Ди Мария наняла частного детектива. Наконец она нашла бесплатного адвоката и подала в суд на Министерство обороны. Пентагон заявил, что ему ничего не известно о деятельности Клея Джеймса Хобарта после того, как он ушел в отставку. Тогда Ди Мария подала в суд на государственный департамент. Какой-то пятиразрядный государственный адвокат обещал, что Хобарт будет внесен в файлы как турист, пропавший в Западной Африке. Тогда Ди Мария вновь обратилась к журналистам и написала серию запросов на основании закона о свободе информации[10]. По большей части из них она уже получила отказ, а остальные еще рассматривались.

– Да, она взялась за них всерьез, – продолжала Полинг. – Как вы считаете? В метафорическом смысле она каждый день в течение последних пяти лет зажигала свечу для своего брата.

– Как и Пэтти Джозеф, – сказал Ричер. – Это история двух сестер.

– Через двенадцать месяцев в Пентагоне стало известно, что Хобарт жив. Кроме того, они знали, где он находится, но молчали в течение четырех лет. Они позволили бедной женщине страдать.

– А что она могла бы сделать? Запереть дверь, зарядить пистолет и отправиться в Африку, чтобы попытаться его спасти? Вернуть сюда, чтобы он предстал перед судом за убийство Энни Лейн?

– Против него нет никаких улик.

– В любом случае тот, кто скрывал от нее правду, поступал правильно.

– Слова истинного вояки.

– А ФБР – настоящий источник свободной информации, да?

– Она могла бы отправиться туда и лично обратиться с петицией в новое правительство Буркина-Фасо.

– Такие вещи хорошо заканчиваются только в кино.

– Вы ужасный циник.

– Во мне нет ни капли цинизма. Просто я реалист.

Полинг вдруг затихла.

– Что такое? – спросил Ричер.

– Вы сказали: «Зарядить пистолет». Вы сказали, что Ди Мария могла зарядить пистолет и отправиться в Африку.

– Нет, я сказал, что такое вряд ли возможно.

– И все-таки… Мы с вами считаем, что Хобарт нашел себе нового партнера, – продолжила она. – Сразу, как только вернулся. И он ему верит, верит по-настоящему.

– Именно так, – согласился Ричер.

– Может ли сестра исполнять роль партнера?

Ричер не ответил.

– С доверием проблем у него не возникнет, – продолжала рассуждать Полинг. – Она его ждала, и этим объясняется быстрота, с какой они начали действовать. Она наверняка привязана к брату и полна гнева. Возможно ли, чтобы голос, который вы слышали по телефону, принадлежал женщине?

– Это возможно, – после недолгих размышлений ответил Ричер. – Должен признать, что такая мысль не приходила мне в голову. Ни разу. Во всем виноваты предрассудки. Подсознательная дискриминация. Эти устройства обладают широкими возможностями. Минни-Маус может звучать как Дарт Вейдер.

– Вы отмечали, что в голосе чувствовалась какая-то легкость. Словно говорил не слишком крупный человек.

Ричер кивнул:

– Верно.

– С таким же успехом это могла быть и женщина. Благодаря устройству, изменяющему голос, это вполне вероятно.

– Может быть, – согласился Ричер. – Но кто бы это ни был, он очень хорошо знает Уэст-Виллидж.

– К примеру, тот, кто проживает здесь в течение десяти лет. И этот некто определенно знает военный жаргон, имея мужа и брата – морских пехотинцев.

– Может быть, – повторил Ричер. – Грегори говорил мне, что в Хэмптонсе появлялась женщина. Толстая женщина.

– Толстая?

– Грегори сказал «грузная».

– Она приезжала на разведку?

– Нет. Они с Кейт о чем-то беседовали, прогуливаясь по пляжу.

– Возможно, это как раз и была Ди Мария. Может быть, она толстая. Может быть, она просила денег. Кейт ей отказала, и это оказалось последней каплей, переполнившей чашу.

– Тут дело не только в деньгах.

– Однако из этого не следует, что деньги не имеют значения, – возразила Полинг. – Судя по тому, где живет Ди Мария, она нуждается в деньгах. Ее доля составит более пяти миллионов долларов. Не исключено, что она считает это компенсацией за пять лет безуспешных попыток пробить стену. По миллиону долларов за год.

– Может быть, – не стал спорить Ричер.

– Это лишь предположение, – сказала Полинг. – Нам не следует его исключать.

– Тут вы правы, – сказал Ричер.

Полинг взяла с полки справочник и отыскала адрес на Хадсон-стрит.

– Квартира находится к югу от Хьюстон, – сказала она. – Между Вандам-стрит и Чарлтон-стрит, а не между Кларксон и Лерой. Мы ошиблись.

– Наверное, он вспомнил об этих улицах, потому что они находятся в нескольких кварталах к северу, – предположил Ричер. – Не мог же он назвать себя Чарлтоном Вандамом. Это прозвучало бы фальшиво.

– В любом случае они всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда.

– Только не нужно обольщаться. Это всего лишь один кирпич в стене, не более того. Один из них или оба, но они наверняка отсюда уже убрались. Только безумцы продолжали бы оставаться в городе.

– Вы так думаете?

– На их руках кровь, а в карманах полно денег, Полинг. Они уже где-нибудь на Каймановых островах, на Бермудах, в Венесуэле или в любом другом подходящем месте.

– Так что же нам делать?

– Мы пойдем на Хадсон-стрит с безумной надеждой, что след все еще остается теплым.

Глава 36

Каждый из них в прошлой жизни тысячи раз подходил к зданиям, где могли находиться подозреваемые, представлявшие опасность. Ричер и Полинг прекрасно знали, как выполнять такую работу. Они быстро обговорили тактику. Их положение было достаточно невыгодным. Оба не имели оружия, а Хобарт дважды встречался с Полинг. Она довольно долго допрашивала всю команду Лейна после исчезновения Энни Лейн. Даже спустя пять трудных лет Хобарт мог ее вспомнить. Кроме того, Ричер не сомневался, что квартира на Хадсон-стрит пуста. Он предполагал, что они найдут там пустые шкафы и пакет с гниющим мусором.

В интересующем их доме консьержа не было. В таких домах их попросту не бывает. Это было приземистое, похожее на коробку здание из красного кирпича с черной железной пожарной лестницей. Последний дом такого типа – далее шел квартал офисов и банков. На потертой черной двери болталось переговорное устройство. Десять черных кнопок. Десять фамилий. Возле квартиры 4-L было аккуратно выведено: «Грациано».

– Лифта нет, – сказала Полинг. – Центральная лестница. На каждом этаже две квартиры в передней части здания, одна справа, одна слева. Четыре-L – четвертый этаж, слева.

Ричер толкнул дверь. Оказалось, что она заперта.

– А что в задней части дома? – спросил он.

– Скорее всего, вентиляционная шахта между этим домом и зданием, стоящим на Гринвич.

– Мы можем спуститься с крыши на веревке и забраться в окно кухни.

– Я проходила соответствующую подготовку в Квонтико, – сказала Полинг. – Но до сих пор мне не приходилось делать такие вещи.

– Мне тоже, – сказал Ричер. – Во всяком случае, в кухонное окно я еще не залезал. А вот в окно ванной однажды сумел забраться.

– Понравилось?

– Не особенно.

– Так что же мы будем делать?

Обычно Ричер нажимал какие-нибудь кнопки наугад и представлялся как электрик или курьер «Федерал экспресс». Однако он сомневался, что в этом здании такой номер пройдет. Едва ли сюда часто заходят курьеры. Четыре часа дня – не самое подходящее время для доставки пиццы или заказа из китайского ресторана: слишком поздно для ланча и слишком рано для обеда. В результате он нажал все кнопки, кроме 4-L, и сказал громким невнятным голосом: