Джек Ричер, или Похититель - Ли Чайлд

– Я уже продал его гораздо больше раз, чем два. Заведения открываются, а потом закрываются. Мир движется по кругу.

– Кто купил его неделю назад?

– Пять долларов.

– Вы уверены, что ваша информация стоит пять долларов?

– У меня есть то, что есть.

– Два с половиной доллара и стул.

– Вы оставите стул в любом случае. Вам надоело таскать его за собой.

– Но я могу оставить его возле соседней двери.

В первый раз за все время глаза старика переместились и уставились в стену. Наверное, он подумал: «Три стула лучше, чем два».

– Четыре доллара и стул, – предложил китаец.

– Три и стул, – ответил Ричер.

– Три с половиной и стул.

– Три с четвертью и стул.

Ответа не последовало.

– Прекратите, – вмешалась Полинг.

Она подошла к расшатанному столу и открыла сумочку. Достала толстый черный бумажник и вытащила из него новенькую десятку. Положила ее на исцарапанную столешницу и сказала:

– Десять долларов. И чертов стул. Так что постарайтесь, чтобы ваши слова того стоили.

Старый китаец кивнул.

– Женщины, – пробормотал он. – Они всегда готовы слушать.

– Расскажите нам, кто купил стул, – сказала Полинг.

– Он не мог говорить, – ответил старик.

Глава 33

– Сначала я ничего такого не подумал, – сказал старик. – Входит американец, слышит, как мы разговариваем на своем языке, и очень часто приходит к выводу, что мы не знаем английского. Тогда он начинает общаться с нами при помощи мимики и жестов. Конечно, это немного невежливо, подразумевается, что мы не способны освоить другой язык. Но мы привыкли. Обычно я даю клиенту возможность немного помучиться, а потом произношу грамотно построенную фразу в качестве укора.

– Как со мной, – заметил Ричер.

– Верно. Таким же образом я поступил и с человеком, которого вы ищете. Однако он не мог дать ответа, не разжимал губ и сглатывал, точно рыба. Я сделал вывод, что у него есть изъян, не позволяющий говорить.

– Опишите его, – попросил Ричер.

Старик немного помолчал, собираясь с мыслями, и повторил рассказ смотрителя с Шестой авеню. Белый, немногим меньше сорока, среднего роста и телосложения, аккуратный, чисто выбритое лицо без усов и бороды. Голубые джинсы, голубая рубашка, бейсболка, теннисные туфли, вся одежда поношенная и удобная. Никаких запоминающихся черт, если не считать немоты.

– Сколько он заплатил за стул? – спросил Ричер.

– Пять долларов.

– А часто ли у вас покупают один стул?

– Вы считаете, что мне следует тут же вызывать полицию, если ко мне зайдет человек, не являющийся владельцем ресторана?

– Кто покупает стулья по одному?

– Многие, – ответил старик. – Те, кто только что развелся, или те, кто недавно потерпел неудачу. Или те, кто начинает одинокую жизнь в маленькой квартире в Ист-Виллидже. Некоторые комнаты настолько малы, что там нужен лишь один стул. Его ставят к письменному столу, который исполняет заодно роль обеденного.

– Хорошо, я понял, – кивнул Ричер.

Старик повернулся к Полинг и спросил:

– Моя информация вам помогла?

– Может быть, – ответила Полинг. – Однако мы не узнали ничего нового.

– Сожалею. В таком случае вы можете оставить стул себе, – сказал старик.

– Мне надоело таскать его с собой, – сказал Ричер.

– Тогда можете оставить его здесь, – предложил старик, слегка наклонив голову.

Полинг и Ричер вышли из магазина, и Ричер успел заметить, как молодой парень – наверное, он приходился старику внуком – ставит принесенный им стул рядом с двумя другими.

– Трудный путь, – с иронией заметила Полинг.

– Какая-то бессмыслица, – сказал Ричер. – Зачем они посылают немого?

– Очевидно, второй привлекает внимание в еще большей степени.

– Даже не хочется думать, каким он может оказаться.

– Лейн бросил этих парней. Зачем вы ему помогаете?

– Я не помогаю ему. Я делаю это для Кейт и ее дочери.

– Они мертвы. Вы сами сказали.

– Но все равно они должны иметь историю. Объяснение. Кто, где и почему. Все должны узнать, что с ними случилось. Нельзя допустить, чтобы они просто тихо исчезли. Кто-то должен встать на их сторону.

– И это будете вы?

– Я играю теми картами, которые мне сдали. Нет смысла жаловаться на невезение.

– И?

– И за них нужно отомстить, Полинг. Ведь это не их сражение. Джейд вообще не имела никакого отношения к случившемуся. Если бы Хобарт, Найт или кто-то еще решил отомстить Лейну, возможно, я бы отошел в сторонку, чтобы поаплодировать им. Однако он поступил иначе. Он похитил Кейт и Джейд. А две обиды не дают права на совершение преступления против невинных.

– Как и три обиды.

– Но в данном случае они дают мне такое право, – сказал Ричер.

– Вы никогда не видели Кейт или Джейд.

– Я видел их фотографии. Этого достаточно.

– Я бы не хотела, чтобы вы имели что-то против меня.

– Хорошее замечание, – кивнул Ричер.

Они шли на север по Хьюстон-стрит, еще не решив, что будут делать дальше, когда Полинг потянулась к сотовому телефону. Вероятно, он завибрировал, и она вытащила его из кармана прежде, чем Ричер услышал звонок. Беззвучные сотовые телефоны заставляли Ричера нервничать. Он жил в мире, где рука тянется в карман за пистолетом, а не за телефоном. Всякий раз, видя это движение, он ощущал выброс адреналина в кровь.

Полинг остановилась и громко произнесла свое имя, чтобы перекрыть шум проезжающих мимо машин. С минуту она молча слушала, потом поблагодарила, убрала телефон и повернулась к Ричеру, улыбаясь.

– Мой приятель из Пентагона, – сказала она. – Он сообщил мне нечто существенное. Не исключено, что ему пришлось проникнуть в чью-то картотеку.

– Он нашел для нас имя? – спросил Ричер.

– Пока нет. Но он обнаружил место. Буркина-Фасо. Вы там бывали?

– Я никогда не бывал в Африке.

– Раньше эта страна называлась Верхняя Вольта. Это бывшая французская колония. Размером с Колорадо, население тринадцать миллионов, с валовым внутренним продуктом в четверть того, что стоит Билл Гейтс.

– Однако у них хватает свободных средств, чтобы нанять команду Лейна.

– Все не так, если верить моему приятелю, – возразила Полинг. – Вот это и есть самое странное. Именно в Буркина-Фасо Хобарт и Найт попали в плен, но нет никаких доказательств, что тамошнее правительство заключало договор с Лейном.

– А ваш человек думал, что такие бумаги должны существовать?

– Он сказал, что всегда есть какие-то документы.

– Нам нужно имя, – сказал Ричер. – И ничего больше. Нам нет нужды знать историю мира.

– Он над этим работает.

– Но недостаточно быстро. А мы не можем ждать. Нужно действовать.

– И как вы себе это представляете?

– Наш парень называет себя Лероем Кларксоном. Может быть, это шутка, понятная только ему одному, или это вылезло из его подсознания, поскольку он там живет.

– Поблизости от Кларксон-стрит или Лерой-стрит?

– Возможно, на Хадсон или Гринвич.

– Там не так-то просто поселиться. Человек, который провел пять лет в африканской тюрьме, не сможет позволить себе там даже кладовку.

– Однако он зарабатывал неплохие деньги до того, как попал в тюрьму. Возможно, он успел купить себе жилье еще до Буркина-Фасо.

Полинг кивнула.

– Нам нужно зайти в мой офис. Начнем с телефонного справочника.

В «Белых страницах» Манхэттена оказалось несколько Хобартов и целая страница Найтов, но ни один из них не жил в Уэст-Виллидже, что могло бы стать поводом для псевдонима Лерой Кларксон. Возможно, один из Найтов мог назваться Горацио Гэнсвуртом, а один из Хобартов – Кристофером Перри, но все остальные жили на улицах с номерами или так далеко на востоке, что для них было бы более естественно выбрать псевдоним Генри Мэдисон или Аллен Элдридж. Или Стентон Ривингтон.

– Слишком похоже на программы дневного телевидения, – сказала Полинг.

У нее имелись и другие базы данных – такие собирают частные детективы, имеющие связи в полиции или в ФБР. Однако и там не нашлось подходящих Найтов или Хобартов.

– Он отсутствовал пять лет, – сказала Полинг. – За это время он мог исчезнуть, верно? Отсоединить телефон, перестать платить за коммунальные службы.

– Возможно, но не обязательно, – ответил Ричер. – Эти парни привыкли к неожиданным путешествиям. И так было всегда. Обычно платежи осуществляются автоматически.

– Однако деньги на его счету могли закончиться.

– Все зависит от того, сколько у него их было вначале. Если он зарабатывал столько, сколько сейчас получают остальные, то мог платить по очень крупным счетам, даже если бы не успел выключить свет.

– Пять лет назад Лейн не был крупным дилером. Да и все они находились в таком же положении, пока поезд терроризма не тронулся со станции. Выкуп за Энни, настоящий или вымышленный, составлял всего сто тысяч, а не десять с половиной миллионов. Заработки должны были быть соответственно меньше. Этот парень не мог быть богатым.