Поэмы - Алишер Навои

ГЛАВА XX

ФАРХАД МЕЧТАЕТ О ПОДВИГАХ

Неотступные мечты. Объяснение с Мульк-Арой.

Фархад угрожает побегом из дому.

Напрасные увещевания. Хакан соглашается.

Отправление в Грецию

ГЛАВА XXI

ПОХОД В ГРЕЦИЮ

Беседа хакана с греческими мудрецами.

В пещере отшельника Сухейля.

Завещание мудреца Джамаспа.

Саламандровое масло. Смерть Сухейля

ГЛАВА XXII

ФАРХАД УБИВАЕТ ДРАКОНА

Снаряжение на первый подвиг.

Черная степь. Дракон.

Нечувствительность к огню.

Дракон унизан стрелами. Чудовище издыхает.

Сокровища в пещере дракона.

Меч и щит царя Сулеймана

ГЛАВА XXIII

ФАРХАД УБИВАЕТ АХРИМАНА

Снаряжение на второй подвиг.

Заколдованные джунгли. Ахриман.

Взлет Ахримана на воздух с горой в руках.

Сулейманов щит в действии.

Сокровищница Ахримана. Сулейманов перстень

ГЛАВА XXIV

ФАРХАД ДОБЫВАЕТ ЗЕРКАЛО МИРА

Снаряжение на третий подвиг.

Старец у ручья. Наставления Хызра.

Тропа к замку Искандара. Сторожевой лев.

Железный воин-истукан. Стрела попадает в цель.

Сто железных воинов Искандара. Зеркало мира

В тот час, когда уставший за ночь мракСвой опускал звездистый черный стяг,

И, словно Искандара талисман,Заголубели сферы сквозь туман, —

Фархад, опять в доспехи облачась,На подвиг шел, препятствий не страшась.

К ногам отца склонился он с мольбой —Благословить его на этот бой.

Молитву перстня на коне твердя,Полдневный путь пустынею пройдя,

Увидел он лужок невдалеке,Увидел родничок на том лужке.

Тот родничок живую воду нес, —Он был прозрачней самых чистых слез.

Верхушками в лазури шевеля,Вокруг него стояли тополя,

И каждый тополь, словно Хызр живой, —Росою жизни брызнул бы живой!

Фархад подъехал, привязал коня.У родничка колени преклоня,

И, об успехе богу помолясь,Он в той воде отмыл печали грязь.

Едва окончил омовенье он,Заметил в это же мгновенье он

С ним рядом у живого родникаКакого-то седого старика.

Тот старец был в зеленое одет,Лицом, как ангел, излучал он свет, —

Скажи, сиял он с головы до ног!И молвил старец ласково: «Сынок!

Будь счастлив и все горести забудь.Я — Хызр. И здесь я пересек твой путь,

Чтоб легче ты свершил свой путь отсельЧтоб счастливо свою обрел ты цель.

Как Искандар, скитался годы я,Как он, искал живую воду я.

Я вместе с ним ее искал и с нимБыл бедствиями страшными казним.

И с ним попал я в область вечной тьмы,Где ночь и день равно черней сурьмы.

Однако одному лишь мне тогдаОткрылась та заветная вода,

А Искандар воды не уследил —И жажду духа он не утолил.

Гадать по звездным стал дорогам он,Стал знаменитым астрологом он.

Он связывает нити тайных дел,Я их развязываньем овладел.

Знай, Искандаров талисман, мой сын,Расколдовать могу лишь я один.

Недаром называюсь Хызром я:Помочь тебе всевышним призван я.

Теперь запомни: продолжая путь,Считать шаги усердно не забудь.

Когда достигнешь лысого бугра,На горизонте вырастет гора,

По виду — опрокинутый казан:Она и есть — тот самый талисман!

С бугра спустясь, будь точен и толков:Двенадцать тысяч отсчитай шагов.

Но так я говорю тебе, смельчак:Раскаяньем отмечен каждый шаг!

Путь перейдет в тропу. Тропа — узка,Она ровна, но, словно лед, скользка.

На двух ее обочинах — гранит,Острей мечей отточенных гранит.

Чуть шаг ступил — и соскользнул с тропы.Скользнул — от раны не спасешь стопы.

Кто слаб, тот, горько плача и крича,Вернется к водам этого ключа.

Но сильный духом — отсчитает такОдиннадцатитысячный свой шаг.

Тут будет крепость. На стальных цепяхК ней лев прикован — воплощенный страх.

Пасть у него — ущелье, а не пасть:Взглянуть нельзя, чтоб в обморок не пасть.

Но смельчака, кто, страх преодолев,Пойдет на льва, не тронет страшный лев:

Его судьба теперь в его руках.Врата твердыни — в тысяче шагах.

За сто шагов — гранитная плита, —Натужься, сдвинь — откроются врата.

Войдешь — стоит железный истукан:Вид — человека, воин-великан,

И лук железный держит воин тот,И он стрелу на тетиву кладет,

А та стрела — и камень просверлит.Такой дозорный в крепости стоит!

Весь в латах страж от головы до пят,Горит, пылает жар железных лат.

На грудь навешен, как метальный диск,Солнцеслепительный зеркальный диск:

Вонзи в него стрелу со ста шагов,Не оцарапав и не расколов, —

И вмиг — людоподобный исполинНа землю рухнет. Но не он один:

На крепостных стенах их сотня тут, —И все в одно мгновенье упадут,

И замок-талисман в тот самый мигОткроется пред тем, кто все постиг.

Но если кто в мишень и попадет,Но зеркало стрелою разобьет, —

Все стрелы полетят в него — и он,Как жаворонок, будет оперен.

Похож на клетку станет он, но в нейНе запоет отныне соловей…

Все в памяти, сынок мой, сбереги:На всем пути считай свои шаги.

Не делай шага на своем пути,Чтоб имя божье не произнести.

Лишь пасть отверзнет лев сторожевой,Немедля в пасть ты бросишь перстень свой.

Твой перстень отрыгнув, издохнет зверь.Поднимешь перстень и пойдешь теперь

Еще на девятьсот шагов вперед:Плита тебе ворота отопрет.

А зеркало стрелой не расколотьВ тот миг тебе поможет сам господь.

Ступай и делай все, как я сказал…»Прах перед ним Фархад облобызал —

И в путь пустился, помня те слова;Шаги считая, он дошел до льва.

Он бросил перстень в льва — и зверь издох:Дошел до камня — сдвинул, сколько смог, —

И сразу же услышал голоса:Шум за стеной высокой поднялся.

Но лишь открылись крепости врата,В ней смерти воцарилась немота.

Глядит Фархад, не знает — явь иль блажь:Стоит пред ним железный грозный страж —

И сто стрелков железных на стенеНатягивают луки, как во сне.

Молитвою сомнения глуша,Спустил стрелу царевич не спеша —

И в средоточье зеркала, как в глаз,Не расколов его, стрела впилась.

(Так женщина, к любимому прильнувИ робко и томительно мигнув,

Возобновляя страсть в его крови,Медлительно кладет клеймо любви.)

Когда молниеносная стрелаПокой в зеркальном диске обрела,

Свалился вмиг железный Руин-Тен,И сто других попадали со стен…

Освободив от истуканов путь,Свободно к замку-талисману в путь

Пошел Фархад, и кованая дверьСама раскрылась перед ним теперь.

Богатства, там представшие ему,Не снились и Каруну самому:

И Запад и Восток завоевав,Тягот немало в жизни испытав,

Сокровища из побежденных странСвозил Руми в свой замок-талисман…

* * *

Был в середине замка небольшой,От прочих обособленный покой.

Он вкруг себя сиянье излучал,Загадочностью душу обольщал.

Фархад вошел, предчувствием влеком;Увидел солнце он под потолком, —

Нет, это лучезарная былаСамосветящаяся пиала!..

Не пиала, а зеркало чудес, —Всевидящее око, дар небес!

Весь мир в многообразии своем,Все тайны тайн отображались в нем:

События, дела и люди — все,И то, что было, и что будет, все.

С поверхности был виден пуп земной.Внутри вращались сферы — до одной.

Поверхность — словно сердце мудреца,А внутренность, как помыслы творца.

Найдя такое чудо, стал ФархадНе только весел и не только рад,

А воплощенным счастьем стал он сам,К зеркальным приобщившись чудесам…

Оставив все на месте, он ушел,Обратно с дивной вестью он ушел.

У родника он на коня вскочил, —Утешить войско и отца спешил.

От груза горя всех избавил он,Свои войска опять возглавил он.

Войска расположив у родника,С собой он взял вазира-старика —

И в замок Искандара поутруПривел благополучно Мульк-Ару.

Все для отца вручил вазиру он,Поднес ему и чашу мира он.[57]

К стоянке лишь с вечернею зарейПришел царевич вместе с Мульк-Арой…

Когда фархадоликая луна,Сияющим спокойствием полна,

Разбила талисман твердыни дня,И солнце-Искандар, главу склоня,

Ушло во мрак, и легендарный ДжемНезримо поднял чащу вслед за тем, —

У родника живой воды вазирУстраивал опять богатый пир.

Вино из чаши Джема пили там,До дна не пивших не любили там,

Там пели о Джемшиде до утра,Об Искандаре, сидя до утра.

* * *

Эй, кравчий, пир мой нынешний укрась:Налей Джемшида чашу, не скупясь!

Напьюсь — мне Искандаров талисманОткроет тайны всех времен и стран!

ГЛАВА XXV