Синтез (СИ) - "Токацин"

— Срастётся, — отозвался Гедимин. — Почему на заводе взрывы? Большие повреждения?

— Два контейнера арматуры. Пришлют новые, заявка уже ушла. Не переживай, — ответила Лилит, присаживаясь на койку. — В здании всё цело. Погрузчик починили. Шофёр даже смену доработал. Жаль, он не видел, кто бросал, — кинули в спину.

— А охранники? Там вокруг стадо «броненосцев». У них что, сенсоры отрубились? — сердито сощурился Гедимин.

— Бросили с крыши, через дорогу, — буркнул Линкен. — Макаки — дебилы. Меня полчаса допрашивали. Я взрывал или не я… Идиоты! Мне-то зачем взрывать свой завод?!

Гедимин крепко сжал его руку. Линкен осёкся, глубоко вдохнул и покачал головой.

— Бред какой-то. Придётся самим следить за периметром. От мартышек, как всегда, никакой пользы.

Хольгер угрюмо кивнул. Он рассматривал швы и кровоподтёки на животе ремонтника и едва заметно хмурился.

— Говорил с Веберном? Нашёл сармата в зелёном камуфляже? — Гедимин понизил голос. — За торпеду в карцер не попал?

Линкен ухмыльнулся.

— Как видишь. Сармата… это навряд ли, — он покачал головой. — Знать бы хотя бы, из какой он смены… В зелёном много кто ходит. Я думал пройтись по тем, кому ты не нравишься, но Хольгер считает — пустая трата времени.

Химик кивнул.

— Посмотри, Гедимин. Били в живот и в голову. Руки не тронули. И… думаю, убивать не хотели.

Ремонтник посмотрел на забинтованную руку и сузил глаза.

— Хотели бы — убили бы. Много не нужно, — он дотронулся до виска и слегка поморщился. — Это всё не из-за меня. Это из-за завода. Что-то не так с этими макаками…

Линкен и Хольгер переглянулись.

— Взрывали не макаки, — взрывник поморщился и потёр шрам на затылке. — Кто-то из наших. Там был нитроглицерин. Налили в контейнер из-под спирта. Перед сном пройдусь по баракам, пообщаюсь. Есть несколько мыслей…

Он снова потёр затылок. Гедимин недовольно посмотрел на него.

— Один не ходи. Если и тебя поймают — работа замедлится. Сейчас нельзя оставлять цех. Сегодня что-нибудь сделали? — он взял с кровати смарт и развернул экран. — Покажи, куда вы продвинулись.

— Эй! Это что, твой чертёж? — Линкен мигнул. — Его не уничтожили вместе с той рацией?

— Я восстановил, — буркнул ремонтник. — Вы сегодня работали? Показывайте, где.

Лилит покачала головой.

— Псих ты всё-таки… — она развернула экран своего смарта. — Ладно, смотри. Вот моя линия…

17 февраля 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Швы на животе всё ещё чесались — это было первым, что почувствовал Гедимин, проснувшись среди ночи; но разбудило его не это. В приёмном покое заливалась сирена, и в приоткрытую дверь палаты тянуло уличным холодом — медики открыли ворота; по стенам бежали синие блики проблескового маячка — у порога стоял медицинский глайдер. По коридору быстрым шагом прошли двое санитаров, за ними процокал робот-уборщик. Гедимин сбросил простыню и подошёл к окну, сощурился, пытаясь разглядеть что-нибудь в тумане и пятнах света, но синие вспышки били по глазам, и сармат ничего не видел. Через три секунды глайдер резко развернулся на месте и начал разгон; Гедимину показалось, что он оторвался от взлётной полосы в десяти метрах от госпиталя и свернул куда-то к северу, но за наблюдения он поручиться не мог — зрительные центры, за вычетом редких секундных проблесков отчётливого видения, выдавали только цветной туман.

— Никого нет, — Иджес, осторожно выглянув наружу, отошёл от двери. — Только те санитары и робот. Все улетели. Должно быть, авария. Интересно, где.

«Завод «Вестингауза»?» — Гедимин стиснул зубы и резко опустился на койку. «Новый взрыв, и в этот раз — всерьёз? Как же мне всё это не нравится…»

Он вернулся в постель и лежал тихо, прислушиваясь к звукам за окном. Глайдер улетел ненадолго — не прошло и получаса, как по стене побежали пятна синего света, в приёмном покое лязгнули ворота, и из-за двери послышался топот, тяжёлое дыхание, мучительный кашель и приглушённые команды.

— Тащи матрасы в первую палату! Нужно ещё восемь мест.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Кислороду им! Третий антидот, по два кубика на нос… Садись на пол! Да не стесняйся, плюй куда хочешь. А теперь — тихо… Первый пошёл!

— Кто не может идти? Осторожно, голову держи! Плечо… так, это девятый…

В палате зажёгся свет. Дверь распахнулась настежь. Медик встал на пороге, обвёл комнату деловитым взглядом и громко свистнул.

— Матрасы! Эй, инженеры, вам придётся потесниться.

Гедимин сел.

— Много раненых? Помощь нужна?

— Лежи, справимся, — отмахнулся медик. — А ты иди сюда. У тебя все кости целы. Много пострадавших, большинство на ногах не стоит. Филки. Носи по одному, складывай на матрасы.

Он отошёл от прохода, пропуская в палату санитаров со свёрнутыми матрасами наперевес. Иджес, встревоженно оглянувшись на Гедимина, пошёл за медиком.

— Что ты там хотел опознавать? — донеслось из приёмного покоя. — Там без секвенатора ничего не разберёшь! Гомогенная масса и немного драного скирлина. Я тебе говорю — никакого нитроглицерина, чистейший торп! Где взял? Хороший вопрос…

В палату, поддерживая под руки двоих филков в нижнем белье, вошёл санитар. Оба пошатывались, и на их белых лицах блестела обильная испарина. Дойдя до ближайших матрасов, филки сели на них и скорчились, поддерживая головы дрожащими руками. Санитар помог им надеть кислородные маски, быстро проверил баллоны и вышел — навстречу ему уже шёл Иджес, неся в охапке третьего филка, уже в маске. Рука маленького сармата безвольно болталась.

Через десять минут вся палата была застелена матрасами, и на каждом растянулся, прижимая к лицу маску, бледный полуодетый филк. На некоторых были полурасстёгнутые комбинезоны, кто-то натянул один сапог. Гедимин не мог разглядеть номера — они размазывались в пёстрые полосы — но узнал цвета «Новы» на комбинезонах и обуви, и ему стало не по себе. Шум за стеной утих; судя по негромким стонам и вздохам, в приёмном покое разместили немало пострадавших. Гедимин присмотрелся к тем, кого поселили в палате. На коже некоторых были тёмные полосы — розовые ссадины, размазанные следы гари. Все пахли плавленым скирлином, неприятными едкими испарениями, у некоторых слезились глаза. Между матрасами, стараясь ни на кого не наступить, ходил медик и собирал кровезаборники.

— Чего смотришь? Спи, — он недовольно покосился на Гедимина. — Эти ребята разойдутся к утру. Надышались горелым фрилом.

— В «Нове» был взрыв? — спросил сармат, глядя на филков. Что бы ни взорвалось, этих поселенцев не зацепило ни осколками, ни раскалённой газовой волной.

— Пожар, — качнул головой медик. — Кто-то подпёр дверь погрузчиком и поджёг барак с двух сторон, под вентиляцией. Нормальным сарматам ничего, но эта мелюзга…

Он слегка поморщился и протянул руку за очередным кровезаборником.

— Поджигателей нашли? — Гедимин привстал с кровати. — Что с инженерами?

— Все живы, насколько я знаю, — пожал плечами медик. — Остальное не по моей части. Тебе изрядно повезло, теск, что весь этот бедлам ты пересидишь тут, в тихой палате. Там творится что-то несообразное.

Гедимин угрюмо кивнул.

Через полчаса филки перестали хрипеть и кашлять, и многие из них зашевелились на матрасах и даже сняли маски. Кто-то смог сесть, заметил, что потерял сапог, расстроено вздохнул и поджал под себя босую ногу. Гедимин, дотянувшись до него, тронул его за плечо. Филк вздрогнул и резко развернулся к нему.

— Я жил в «Нове», — сармат показал забинтованную руку. — Не был там два дня. Что там случилось?

— Поджог, — поморщился филк. — Угарный газ в вентиляции. Когда мы проснулись, весь этаж был в дыму. По окнам стреляли. Я видел, как сармат пытался вылезти наружу. Нам подпёрли двери машинами, он хотел отогнать их. В него стреляли. Не знаю, вылез он или нет. Я… я лежал в коридоре, когда двери открыли.

— Сармат? Кто из них? — насторожился Гедимин. — Один из инженеров?

— Да, — филк смерил его оценивающим взглядом и уверенно кивнул. — Красноглазый. С ним был ещё один, седой.