Своя география - Александр Иванов Дромомания

озёра. На свет не реагируют. Это плохо. Она умирала.

Давление еле держится на больших дозах дофамина. Её держат на препаратах, не отпускают, ждут, пока приедет мама из другого города. Я подходил к ней, мерил давление и пульс. Пульсация слабая, нежная, похожая на ниточку. А руки такие холодные и бледные. Ночью приехала мама, долго плакала, сидела около кровати дочери и гладила её. Просила, чтобы мы не отключали её от аппарата. Потом у Алёны потекли слёзы. Совсем немного, но это выглядело немного мистически. На утро она умерла. В морг её повезли мои сменщики. Я не хотел её отвозить. Мне было её жалко.

Я много проводил своих пациентов. Это такое мистическое действо, когда люди умирают. Заходишь в палату, и сразу проскакивает мысль: «Вот он, наверное, умрёт». Умирающие люди сильно похожи. Не могу точно даже сказать, чем. Но несколько признаков можно выделить. Например, это цвет лица. Оно становится серым или даже землистым. Потом «мраморная» кожа конечностей — когда падает артериальное давление, кровь от кожи отливает, и она приобретает характерный извитой рисунок. Это видно. Потом, когда подходишь к умирающему, от него «веет» смертью. Как-то подсознательно это чувствуется. Даже мурашки по коже. У человека снижается артериальное давление, пульс становится всё более незаметным, потом совсем исчезает. Иногда, перед самым концом, человек глубоко прощально вздыхает.

Некоторые люди лежат в отделении очень долго. Они похожи на растения, не могут двигаться, обслуживать себя, не могут сами дышать и есть. Страшно оказаться в таком положении, это похоже на ловушку. Когда подходишь к такому пациенту, в его глазах можно увидеть такую тоску, что невольно задумаешься о нужности эвтаназии. Такое безразличие и усталость. Им, наверное, смерть видится избавлением. А мы не можем подарить им это. Запрещено.

И всё же мне хочется верить, что смерть — это не конец, что это переход, начало нового путешествия. Я всегда клал руку на грудь умершему и желал ему доброго пути, так, на всякий случай. Мне хочется, чтобы мне пожелали того же в этот значимый момент жизни.

2003

Верхом на Вселенной

В науке есть несколько теорий по поводу того, что происходит с нашей Вселенной. Согласно одним из них она очень быстро расширяется, а по другим — очень быстро схлапывается. И в первом и втором случае всё должно кончиться достаточно печально (хотя печалиться к тому времени будет, скорее всего, некому). Правда, по прогнозам, конкретные катаклизмы должны произойти через много-много-очень-много лет. Что не может не радовать. Вроде бы время ещё у нас есть. Может, и поживём. До описанного физиками (не майя, а именно физиками) конца света ещё достаточно далеко. Но то, что они описывают, происходит уже сейчас, по крайней мере в мире, где я живу. Как оно у вас, не знаю.

Итак, как же устроен мир?

С одной стороны, пространство очень быстро расширяется. Постепенно становится больше сеть дорог, по которым я проехал — об этом рассказывает синяя паутина, которую я рисую маркером на карте мира после возвращения домой из очередного путешествия. Расширяются знания о мире, растёт количество друзей, растут гигабайты фотографий, увеличивается моя география. Наверное, «Я» человека может менять свои размеры. Например, может увеличиваться до размеров страны, в которой он живёт. В большой стране живёт «Я», которое может вмещать в себя большие пространства, в маленькой — «Я» поменьше. В маленькой деревне «Я» представить себе не может, что из дома на работу можно ехать два часа, а в мегаполисе это нормальное явление. Когда путешествуешь, «Я» начинает расти. Всё больше и больше событий и пространств воспринимаются как значимые, как происходящие непосредственно с «Я». Начинаешь волей-неволей переживать о тех местах нашей планеты, в которых некогда довелось побывать, начинаешь воспринимать их как часть себя.

Когда Вселенная максимально расширится, мы не сможем быть безразличными к любому происшествию в самом удалённом уголке Мира.

С другой стороны, пространство схлапывается. И меня уже не удивляет то, что в самых, казалось бы, неожиданных местах можно встретить знакомых людей. Скажем, очень легко стало «случайно» обнаружить среди своих попутчиков людей, с которыми ты, например, учился в школе. И мир, в котором мы живём, всё больше и больше стремится к однородности. «Макдоналдс», Интернет, магнитики на холодильник и сотовая связь проникают в самые отдалённые уголки нашей планеты. Теперь мы уже живём в таком времени, в котором надо очень исхитриться, чтобы попасть в места, куда ещё не добрались эти блага западного мира. Путешествия, не туры и экскурсии, а именно Путешествия превратились в экспедиции по поиску последних мест на планете, которые ещё сохранили свою непохожесть и самобытность. И я тихо горжусь своими пустыми местами на холодильнике, они напоминают мне о том, что я некогда побывал в таких странах, где сувенирные магниты с изображениями достопримечательностей ещё не придумали, или эти пустые места зовут меня в новые и новые путешествия, из которых я пока ещё не смогу привезти наштампованных на заводе сувениров.

Когда Вселенная схлопнется, необычных мест совсем не останется, нам тогда нечему будет удивляться. Совсем нечему.

Мир чудесен. Пространства трансформируются, время нелинейно и удивительно. Иногда я попадаю в такие места, которые удивляют меня своей знакомостью, как будто я уже был здесь неоднократно. И теперь все путешествия превратились в исследования своего внутреннего мира, своих воспоминаний, прошлых или будущих событий, чего-то такого, что ещё не осознаётся мной полностью.

Из этих миров и составляется мой опыт. Километр за километром, шаг за шагом, страна за страной, секунда за секундой, пространство за пространством.

2011

Вместо заключения

Миллион открытий

Однажды я шёл по лесу и искал знак. Ну, хоть намёк какой-то. Указание, которое даст мне новое знание о себе и о той реальности, в которой живу…

Было лето. Алтай. Тепло