Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера - Эрик Валлен

В конце концов мы остановились возле дороги, ведущей в жилые районы, и встретили там товарищей из разведывательного батальона нашей дивизии. Это было все, что осталось от двух рот, которые, так же как и мы, пытались преградить путь русским. Штурмбаннфюрер Заальбах тоже был там, он приказал приготовиться оборонять очередную деревню. Впервые за долгое время мы увидели гражданских, которые намеревались ждать прибытия Красной Армии.

Один из них оказался краснощеким бакалейщиком, с которым мы познакомились, когда мы с Эрихом Линденау и Краусом хотели зайти в магазин за продуктами. Мы были голодны как волки и в последние дни ничего не ели, кроме сухого пайка. Он указал на дверь:

– Вы ничего не купите без денег!

Мы с удивлением посмотрели друг на друга. До сих пор мы встречали население, которое охотно делилось с нами продуктами. Линденау, который был человеком довольно плотного телосложения, подошел к бакалейщику, нагнулся и уставился ему прямо в глаза:

– Как ты можешь, старик! Мы рискуем жизнями ради тебя! Ты должен радоваться, что мы не большевики. Они бы расплатились с тобой твоей же жизнью. Проваливай, толстяк! – закричал Линденау и приставил пулемет к пузу бакалейщика.

Цвет лица торговца перешел из красного в тускло-зеленый, и он попятился, покачиваясь. Мы оттолкнули его и взяли с прилавков сосиски, масло и буханку хлеба. Мы торопливо ели, бросая на трясущегося хозяина презрительные взгляды. Затем дверь отворилась, и вошел штурмбаннфюрер Заальбах собственной персоной. Он громко поприветствовал нас традиционным «Хайль Гитлер!» и потребовал бутылку пива. К тому времени в магазине мы чувствовали себя как дома, поэтому я без всяких сомнений вытащил бутылку из-под прилавка и передал ему, прежде чем полумертвый бакалейщик смог пошевелить пальцем.

– Очень мило с твоей стороны помочь моим ребятам с продовольствием, – сказал командир с дружелюбной улыбкой на пыльном лице и протянул купюру со словами: – Сдачи не надо!

Нахальный хозяин открыл дверь нашему командиру, назвал его « Oberst » и мило прохрипел «Хайль Гитлер», хотя при этом недобро косился в нашу сторону.

Мы сложили оставшийся хлеб и сосиски в наши ранцы, перепрыгнули через прилавок и направились к двери, не глядя на хозяина. Уже в дверях Линденау обернулся, нашел милую белую визитную карточку в своем поношенном кошельке и передал ее бакалейщику:

– Когда русские вернутся в свои горы, вы или ваши наследники смогут отправить мне счет. До свиданья!

Он подставил ногу бакалейщику и с такой силой толкнул его в жирное пузо, что тот с грохотом рухнул на пол, а потом вышел и так хлопнул дверью, что дверное окно разлетелось на кусочки.

Остальные жители исчезли, вероятно, в поисках убежища, пока наши противотанковые орудия и бронетранспортеры занимали позиции. Теперь город действительно превратился в линию фронта. Не хватало только разрушений! Домики были целы и опрятны, но явно ненадолго.

Троим из нас приказали выдвинуться вперед и вести наблюдение, чтобы мы могли заметить приближение русских. Они медлили по какой-то причине, потому что иначе они давно были бы здесь. Мы нашли прекрасное место в канаве в тени дубов. Это было уже за деревней, но тем не менее вокруг стояло множество очень милых семейных домов, причем с той стороны, откуда должен прийти враг. Мы лежали, болтая обо всем на свете, особенно о скупердяе из лавки, жевали сосиски с хлебом, пристально глядя на дорогу. Хорошо было вот так лежать какое-то время в тишине и спокойствии и наслаждаться теплом весны. Где-то вдалеке слышались грохот и лязг, но именно здесь было спокойно и приятно.

Краус пристально смотрел на поворот дороги примерно в 400 метрах от нас. Вдруг он заморгал и помотал головой.

– Что за идиот едет сюда на велосипеде? – сказал он.

Мы втроем уставились туда же, онемев от изумления. В самом деле, кто-то ехал на велосипеде, что было крайне неосторожно, человек совершенно не думал о том, что эта дорога в любую секунду может быть обстреляна артиллерией или пулеметами. Велосипед вилял из одной стороны дороги в другую. Или велосипедист был новичком, или пьян, более вероятно последнее, так как, скорее всего, по этой причине он игнорировал опасность. Ну, это уж было слишком! Воскресный велосипедист на ничейной земле! Должно быть, он и сумасшедший, и пьяный одновременно.

Так это же иван! Когда он оказался в 60–70 метрах от нас, мы смогли рассмотреть его. Неудивительно, что он так плохо управлял велосипедом. Вероятно, это был его первый опыт езды на велосипеде, в Советской России только герои-стахановцы могли позволить себе такую роскошь. Ярко освещенный солнцем, он раскачивался на дамском велосипеде, забросив автомат за спину, на боку у него висела полевая сумка. Русский наслаждался видом аккуратных домиков и хорошо ухоженных садов, которые никогда не видел дома в России. Было стыдно разрушать идиллию, но эта полевая сумка интересовала нас, так как в ней могли находиться важные документы.

Итак, его жизнь оборвалась ради спасения других. Бедный русский, как и многие его соотечественники, безобидный и добрый, когда жестокие правители не гонят его на войну. Первая в его жизни поездка на велосипеде была безжалостно оборвана, так как он поехал в неправильном направлении. Когда автоматные пули изрешетили его, русский упал с велосипеда. Затем на мгновение он приподнялся, через силу потянул ремень сумки мертвой рукой и снова рухнул. Лужа свежей крови растеклась по асфальту.

Краус побежал назад с полевой сумкой русского, чтобы передать ее командиру роты для дальнейшей отправки в штаб дивизии. Прежде чем он успел вернуться к нам, большевики атаковали деревню. Они нанесли удар с юга, во фланг. Теперь нам следовало бы поскорее вернуться к роте, прежде чем нас отрежут от нее. Мы перескочили через дорогу, в кювет на другой стороне, где мы были лучше прикрыты от обстрела, так как сейчас пули летели и в нашу сторону. Мы побежали вдоль канавы назад в деревню, где разгорался бой. Рота упорно оборонялась, но в конце концов не смогла устоять против русских танков и артиллерии, потому что атакующие, несмотря на тяжелые потери, упрямо двигались дальше.

Бои шли за каждый дом, мы перебегали через открытые сады, прятались за углами домов, чтобы дать несколько прощальных очередей в солдат Красной Армии, но были вынуждены прекратить эту смертельную игру в прятки и отступить на северо-запад, где лес снова укрыл наше маленькое подразделение. Сталинские танки смогли проехать еще немного дальше на запад на шоссе.

Поступил приказ, что мы должны любой ценой отбить деревню и примыкающий участок дороги. Прибыли три «Королевских тигра», так как нам обязательно требовалась поддержка. Если бы они не появились, контратака, скорее всего, даже не началась бы. Мы находились на грани полного физического и морального истощения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});