Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера - Эрик Валлен

Наконец-то! Отчаянным рывком мы забежали за угол дома на площади как раз в ту секунду, когда окно разлетелось вдребезги. Не требовалось никакого приказа, чтобы заставить нас бежать изо всех сил к нашему автомобилю у пруда. Я успел глянуть налево и заметил, что там появились большевики с автоматами наперевес. Они не слишком осторожно двигались вдоль стен домов с восточной стороны главной улицы к площади. Лишь теперь я вспомнил, что именно кричали нам парашютисты, прятавшиеся за брандмауэром, когда мы проезжали мимо! «Город находится в руках иванов!» Надо было слушать повнимательней!

Когда мы перебегали через лужайку, я вдруг заметил желто-коричневую фигуру в машине, которая с любопытством разглядывала пулемет. Прежде чем он успел среагировать, я выхватил свой пистолет, и противник рухнул на пулемет. Прямо в автомобиле! Вальтер отбросил большевика в сторону. Он оказался маленьким киргизом с плоским лицом и раскосыми глазами. Мы с разбега запрыгнули на заднее сиденье и выставили пулемет через борт. Механик с целыми руками держал наготове автомат. На максимальной скорости мы объехали водоем и понеслись прочь из города. Большевики на другом конце площади побежали было за нами, но Вальтер прижал их к земле огнем пулемета. Русский патруль, двигавшийся нам навстречу, был настолько ошарашен нашим появлением, что никто даже не подумал стрелять. Зато Вальтер и механик подумали, и русские посыпались на землю, как сбитые кегли.

Острый запах дыма исчез, и теперь нас снова обдувал свежий ветер. Мы вырвались из города, оставив большевиков позади, и старались еще больше увеличить скорость. Только теперь мы ощутили страшное напряжение. Пот бежал ручьями по нашим спинам и горячим лицам, заливая глаза, которые жгло от соли, и попадал в рот. Мы задыхались от волнения и напряжения, которое не отпускало, пока мы не вернулись в тыловое подразделение.

Там продолжались спешные приготовления к бою, нас снова должны были послать на передовую. Наша рота, которая сейчас выглядела чуть ли не самой лучшей в дивизии, насчитывала не более 40 человек. За несколько неописуемо тяжелых дней после Кюстрина мы потеряли больше хороших и храбрых товарищей, чем за предыдущие несколько месяцев упорных боев. Теперь эти времена, похоже, ушли навсегда, и после упорных сражений мы смогли отойти в тыл на неделю или хотя бы на несколько дней, чтобы прийти в себя и восстановить силы прежде, чем снова вернуться на фронт. Слова «отдых» для нас больше не существовало. Были только стычки, столкновения, бои, а в промежутках между ними стремительные, изматывающие передислокации.

После всего, что произошло, мы должны были попросту сдохнуть, накрыться, отдать концы. Но мы сжимали зубы и заставляли себя продолжать сражаться еще более упорно. Мы действовали совершенно автоматически, не раздумывая, на одних инстинктах, которые помогают опытному солдату-фронтовику выживать, хотя теоретически он должен уже погибнуть либо во время бомбардировки, либо в ближнем бою, либо попав в засаду. В таком состоянии запредельного утомления мозг уже не мог воспринимать что-либо еще. Только теперь мы полностью показали значение несгибаемого боевого духа, твердых убеждений и четкого понимания причин борьбы, ведь все это необходимо солдату на фронте. Без этого он, конечно, может сражаться, особенно если его поддерживает многочисленная артиллерия, авиация и танки. Но при неблагоприятных обстоятельствах, перед лицом кажущегося непобедимым врага, который имеет огромное превосходство в живой силе и технике, без поддержки тяжелого оружия солдат может упасть духом и сам будет стремиться в плен.

Глава 9 Искра надежды!

Когда ты практически постоянно участвуешь в боях на передовой без всякой связи с внешним миром, а дни и ночи сливаются в непрерывный водоворот бомбежек, ближнего боя, артобстрелов и других выматывающих нервы событий, ты теряешь ощущение времени. Создается впечатление, что колесо времени остановилось и настоящее стало вечностью.

Казалось невозможным убежать от этого проклятого настоящего. Для нас оно стало периодом постоянного нервного напряжения, потрясений и ужасающих картин. Отдельные события в длинной цепи роковых дней и ночей перемешались в одну огромную, нереальную картину ужаса, в которой даже сегодня трудно различить детали. Общее впечатление о том кровавом апреле 1945 года, которое сохранилось по сей день, – это чувство отчаянной последней битвы одиноких воинов. Почти безоружные, истекающие кровью из бесчисленных ран, мы противостояли врагу, имевшему неограниченные ресурсы.

Мы приближались к Берлину. Пейзаж изменился. Мы въехали в сосновые леса Бранденбургской марки, небольшие озера сверкали между деревьев. Загородные дома, таверны и небольшие гостиницы для велосипедистов и автомобилистов, которые имели обыкновение приезжать из Берлина по воскресеньям, стали более многочисленными. Теперь они были пусты или там временно располагались раненые и уставшие солдаты. На фронтоне симпатичной небольшой таверны рядом с шоссе мы встретили сверкающие слова « Berlin bleibt Deutsch! » (Берлин остается немецким!). Они были нарисованы на стене поверх выцветшей рекламы пива «Берлинер Киндл».

Когда мы впервые увидели эти слова, у нас появилось чувство полнейшей безысходности. Борьба подходила к концу. Исход войны должен был определиться сейчас или никогда. В противном случае все, за что мы добровольно боролись столько лет, полных лишений, трудностей и неописуемого морального напряжения, погрузится в хаос. Это будет катастрофа, не имеющая равных в истории человечества.

Berlin bleibt Deutsch! Какую же длинную дорогу пришлось нам пройти, чтобы увидеть этот последний отчаянный призыв к борьбе! Когда-то мы шли победным маршем по безграничным равнинам Восточной Европы. С боевым задором юности мы бросались в сражения, которые вошли в историю. Многие из нас после боев на Кубани и Тереке, у Малгобека и Майкопа, возможно, уже видели Азию за покрытыми снегом вершинами Кавказа, которые кутались в холодные белые облака.

И вот нас остались уже считаные единицы, так как слишком многие покоились в земле между Азией и окраинами Берлина. Доживет ли кто-нибудь из нас до конца? Кто все еще осмеливается верить в «гений удачи» солдата? Среди нас были те, кого он уже оделял своей защитой, кто не раз только форменным чудом спасался от смерти. Однако в свое время каждый из нас вытянет последнюю соломинку, и солдата настигнет смерть.

В последние дни наше настроение стремительно падало и приблизилось к абсолютному нулю. Здесь, в лесах Бранденбурга, мы встретили нового врага. Бродячие шайки вооруженных польских и российских гражданских лиц появлялись по ночам, грабили и убивали. Часто они нападали на мелкие немецкие подразделения. Эти люди бежали из лагерей, находили оружие и теперь пытались хоть как-то отличиться, чтобы получить оправдание во время предстоящей встречи с наступающей Красной Армией.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});