Я – доброволец СС. «Берсерк» Гитлера - Эрик Валлен

Сейчас мы размещались в жилом пригороде, где мы собирались продержаться максимально долго, чтобы выиграть время для организации обороны на тыловых позициях. Однако борьба продолжалась все так же ожесточенно, если не с большей яростью, мы продолжали отступать от густых лесов к открытым полям и далее.

За день до того, как мы дошли до границ Большого Берлина, кажется, это было 21 апреля, мой взвод на бронетранспортерах был отправлен вперед. Мы должны были помочь пехотинцам вермахта, которые пытались задержать ивана на открытой местности. Наши товарищи хорошо окопались у края леса и там раз за разом отбивали атаки вопящих желто-коричневых орд. Здесь мы совершенно неожиданно для себя столкнулись с русской пехотой, которая не имела серьезной поддержки танков и артиллерии. При таких обстоятельствах их потери наверняка были очень тяжелыми, но это совершенно не беспокоило русских командиров, которые абсолютно безжалостно гнали своих солдат на убой.

Так как в бой вступили наши минометы, стреляя с обратных склонов холмов, потери русских еще более возросли. Мы позволяли им выйти на открытое место и лишь тогда открывали огонь, мины взрывались в гуще наступающих с сокрушительным эффектом. После каждого взрыва пара человек оставалась лежать на окровавленной траве, а еще пятеро или шестеро пытались уползти обратно в тыл, истекая кровью.

После этого русские повернулись и побежали к опушке леса, где надеялись укрыться. Но их там встретил все тот же дождь раскаленной стали, теперь еще более эффективный, потому что мины взрывались, попадая в стволы деревьев, и разбрасывали осколки еще дальше. Количество трупов в поле перед нашими позициями постоянно росло, они лежали не поодиночке, а плотными группами. Наши собственные парни воспрянули духом, видя меткую стрельбу минометов, и закричали «Ура!», благоразумно не вылезая из окопов.

Мы израсходовали боеприпасы и один бронетранспортер отправили в тыл за новыми минами. Но пока мы курили и ждали новых боеприпасов и следующей атаки большевиков, внезапно послышался знакомый грохот и глухой гул танковых моторов! Теперь нашей позиции пришел конец! Похоже, немецкий командир думал точно так же, потому что пехота отступила, проходя мимо нас. Но трое солдат остались в окопах, добровольцы с фаустпатронами.

Нам тоже ничего не оставалось, кроме как ехать обратно. Мы больше не могли держаться и поспешно спрятались за небольшой рощицей, чтобы оттуда следить за развитием событий. Роща была реденькой, и все было прекрасно видно. Гул моторов стал громче и заметно приблизился. Там, на опушке леса, верхушки деревьев качались туда-сюда, как будто бушевал сильный шторм или приближался гигант. С треском рухнули последние стволы, огромный бронированный гигант продрался сквозь лес и выехал в поле. Рядом с ним, справа и слева, еще два танка проламывались через заросли, а следом за ними двигались еще два. Стреляя по отступающей пехоте, они тоже выехали в поле.

Там, в окопах, лежали, скорчившись, три маленьких человека, крепко сжимая в руках фаустпатроны. Их сердца бешено колотились, когда они слышали все более громкий рев танковых двигателей. Человек против машины! Земля буквально содрогалась под огромным весом стальных гигантов. Оцепенев от волнения, мы следили за ними. Вот танки уже не более чем в 50 метрах от линии окопов, но эти трое, кажется, вообще не имели нервов. Танки двигались вперед, держа между собой минимальное расстояние, не более 10–12 метров. Русские видели, как наша пехота отступила, и совершенно не предполагали, что смерть может ждать их на оставленных позициях. Вскоре они подошли совсем вплотную к этим троим, по-прежнему стреляя по отступающей пехоте и не обращая внимания на окопы. Моя сигарета тлела между пальцами, которые дрожали от волнения, но я не замечал этого.

Ради бога, вставайте сейчас, пока еще не слишком поздно! Танки превратились в прекрасную мишень для наших троих товарищей в окопах. Небольшие интервалы между ними лишь облегчали задачу фаустников. Когда первый танк подошел на расстояние 10 метров, три головы поднялись над бруствером и три вспышки мелькнули точно молнии. Три коротких удара – три танка были поражены выстрелами фаустпатронов. Два из них загорелись, причем один почти сразу же взорвался. Третий закрутился на месте на поврежденных гусеницах. Головы и пустые трубы стремительно исчезли, но тут же снова показались с тремя новыми фаустпатронами. Прежде чем поврежденный танк сумел выбраться из зоны действия нашего оружия, он получил смертельный удар, и в это же самое время броню двух оставшихся пробили смертоносные снаряды.

Пять тяжелых танков горели в поле, уничтоженные тремя неизвестными пехотинцами, которые теперь выскочили из окопов и зигзагом бежали по полю, чтобы скрыться от наступающей русской пехоты. Пули свистели вокруг них, впивались в землю вокруг ног. Но прежде, чем мы побежали, чтобы присоединиться к своей роте и не попасть в окружение, мы еще успели увидеть, что наши товарищи, целые и невредимые, укрылись в складках местности.

В ясном утреннем небе сияло солнце. Это был самый жаркий день за всю весну. Лето приближалось. В пригородных садах пышно расцвели плодовые деревья. Раскрывались почки, из них показались молодые светло-зеленые листья. Как чудесно забыть о войне хотя бы на час, забыть шум, вдохнуть запахи природы, свежей листвы и цветов, радоваться появлению новой жизни! Но мы не имели возможности насладиться тишиной и покоем. Кровавые события преследовали нас и гнались за нами по пятам. Едва находилось время взять и затянуться сигаретой между столкновениями.

Днем роте приказали оставить машины и идти в бой пешим строем, водители увели бронетранспортеры подальше в тыл под прикрытие наших истребителей. Под командованием Шварка мы двигались вдоль дороги, которую требовалось перекрыть для вражеских танков. Две другие роты получили приказ развернуться по обе стороны вдоль дороги. Слева от нее росли деревья. Мы заняли позиции, имея фланг свободным. У нас были три пулемета и 75-мм противотанковое орудие, кроме нашего штатного стрелкового оружия. У нас была прекрасная позиция, с которой простреливались все окрестности, потому что до самой опушки следующего леса простиралась открытая местность.

Мундиры и гимнастерки были немедленно сняты, и мы начали рыть окопы среди корней деревьев и камней. Вспоминая прошлое, никак не могу сравнить это с учениями по рытью окопов, которые мы проводили во время военной подготовки дома в Швеции. Как идиллически это выглядело там ! Никакой безумной спешки, никаких лишних ругательств, спокойно и неторопливо и почти что играючи двигались лопаты. Кто мог подумать, что наша жизнь может зависеть от скорости рытья окопов? На войне эта скорость значила так же много для твоей жизни, как умелое обращение с оружием. Сотни тысяч жизней были унесены этой войной просто из-за лености и нежелания копать как проклятые.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});