Наполеон проиграл войну, а я ее выиграл - Герман Владимиров
- Дата:20.05.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: Наполеон проиграл войну, а я ее выиграл
- Автор: Герман Владимиров
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Владимиров Герман
Наполеон проиграл войну, а я ее выиграл
Герман Владимиров
Наполеон проиграл войну, а я ее выиграл
В наши дни поклонники Георгия Константиновича Жукова, казалось бы, не имеют повода для недовольства. Маршалу поставлены памятники на его родине в Калужской области, на Поклонной горе и в центре Москвы, около Исторического музея. Учреждены медаль и орден его имени. Многажды изданы его знаменитые "Воспоминания и размышления", в которых восстановлены все некогда искаженные цензурой места. И все-таки невозможно отделаться от ощущения, что памятники Жукову ставятся не в знак признания его выдающегося полководческого гения, не в знак благодарности потомства за неслыханные доселе победы на полях сражений, а в пику Сталину.
Приписывая маршалу главную роль в Победе, ему как бы приписывают и все, достигнутое в дипломатии СССР в годы войны, и в организации промышленности и сельского хозяйства, и в создании и производстве новой боевой техники, и в десятках других областей, на заслуги в которых сам Жуков никогда не претендовал. В чем он действительно был гением, так это в искусстве управления огромными массами всех родов войск на необъятных полях сражений, и, как это ни удивительно, именно здесь его заслуги были подвергнуты сомнению в первую очередь.
Изгнав в 1957 году Жукова с поста министра обороны, Хрущев начал подспудную ревизию истории Великой Отечественной войны, для чего необходимо было любой ценой принизить боевые заслуги сталинских маршалов и генералов. Начало этой дискредитации положила реабилитация и последующее непомерное восхваление репрессированных в 1937 году военачальников во главе с маршалом М. Н. Тухачевским. Советский пропагандистский аппарат, подыгрывая генсеку, принялся на все лады расхваливать таланты Тухачевского, Уборевича, Якира, Эй-демана, которые будто бы, не будь они расстреляны, могли бы выиграть Отечественную войну быстрее и с меньшими потерями, чем Жуков, Рокоссовский, Василевский, Конев. Но этой пропагандистской акции Жуков опять пришелся не ко двору.
Всего через два года после расстрела Тухачевского и его компании, что, как утверждали, "обезглавило" Красную Армию, Георгий Константинович провел стремительную операцию по разгрому японских войск у Халхин-Гола. Поскольку никто из репрессированных военачальников похвастать подобной победой не мог, получалось: устранение Тухачевского и его сподвижников усилило Красную Армию благодаря выдвижению более талантливых военачальников!
Вот почему в 60-х годах об этой жуковской операции старались не вспоминать, а журналисты и издатели старались вытянуть из опального маршала как можно больше похвал в адрес Тухачевского и его сподвижников. Ведь это создавало впечатление, что маршал как бы признает их величие и даже некоторое превосходство над собой.
Поскольку в зависимость от этих и некоторых других похвал ставился выход в свет его книги, которой Жуков придавал большое значение, Георгий Константинович пошел на то, чтобы высказать свои похвалы Тухачевскому и другим в общем виде, но давать высокую профессиональную оценку их боевым операциям не стал.
Как ни странно, победа у Халхин-Гола, показавшая, что истинное призвание Жукова - это действия непосредственно на поле боя, привела к тому, что он получил назначение на высокий, но несвойственный его дарованию пост начальника Генерального штаба...
"Жуков никаким начальником Генштаба не был и быть не мог, - говорил маршал авиации А. Голованов, - для этого надо было иметь не такой характер, как у него... Жуков проявил себя не в Генштабе, а на фронте. Я считаю его самородком в военном деле. Он стал выдающимся полководцем, не имея ни общего, ни военного образования. Все, что имел Георгий Константинович, это голову на плечах".
Впервые в Отечественной войне он проявил себя в боях под Ленинградом. Приехав в осажденный город, он сразу же явился на заседание военного совета, где моряки обсуждали вопрос, как им лучше подорвать свои корабли, чтобы они не достались немцам.
- Как командующий фронтом, -прервал он их прения, - запрещаю вам взрывать корабли! Во-первых, извольте разминировать корабли, чтобы они сами не взорвались, а во-вторых, подведите их ближе к городу, чтобы они могли стрелять всей своей артиллерией. Возможно, корабли погибнут. Но если так, они должны погибнуть только в бою, стреляя.
И когда немцы пошли в наступление на Приморском направлении, корабельный огонь прошелся по их боевым порядкам, как шквал. "Еще бы, довольно говорил Жуков. - Шестнадцатидюймовые орудия, представляете себе!"
За две недели Жуков стабилизировал Ленинградский фронт и 3 октября по личной просьбе Сталина выехал на Западный фронт, чтобы разобраться с положением дел на месте. То, что он увидел, могло вызвать только ужас. Все пути на Москву были открыты перед немцами. Доложив об этом Сталину, Жуков 10 октября возглавил Западный фронт...
- Мне часто задают вопрос, - говорил Жуков журналистам после войны, какое из сражений Отечественной войны запомнилось вам больше всего? И я всегда одинаково отвечаю: битва за Москву. Именно она положила начало коренного поворота в ходе войны. Ведь мы впервые во Второй мировой войне нанесли сокрушительное поражение главной группировке "непобедимой" немецкой армии, положив конец стратегии блицкрига. Показательно, что по этому поводу записал в своем дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер 23 ноября 1941 года: "Таких сухопутных войск, какими мы располагали к июню 1941 года, мы уже никогда больше иметь не будем". Так что роль битвы под Москвой трудно переоценить.
На вопрос известного историка В. А. Анфилова, какие дни Московской битвы он считает самыми трудными и опасными, Жуков ответил:
- Трудным и опасным был весь оборонительный период битвы. Самой же тяжелой, я считаю, оказалась вторая декада октября. В те дни и ночи я "мотался" вдоль фронта, чтобы организовать оборону, как-то прикрыть наиболее опасные направления, предотвратить глубокий прорыв противника. На самочувствии и работе отрицательно сказывались панические настроения в столице в те дни, бесконечные запросы и часто не соответствовавшие обстановке указания Сталина.
О том, в каком шоковом состоянии он находился, можно судить хотя бы по постановлению ГКО об эвакуации столицы, о существовании которого я узнал в 1954 году в связи с делом Берии. Согласно этому документу в случае появления войск противника у ворот Москвы Берия должен был произвести взрыв свыше тысячи объектов в столице. Можно представить себе, чем это могло обернуться, если бы мы дрогнули... Возможно, покажется странным, почему я считаю наиболее опасным октябрьские, а не последние ноябрьские дни, когда противник на узких участках находился уже в 26-30 километрах от Москвы. Дело в том, что к этому времени у нас образовался сплошной фронт обороны, а противник был уже не тот, что в сентябре и октябре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Георгий Жуков: Последний довод короля - Алексей Валерьевич Исаев - Биографии и Мемуары / История
- Бонапарт. По следам Гулливера - Виктор Николаевич Сенча - Биографии и Мемуары
- Хроника тайной войны и дипломатии. 1938-1941 годы - Павел Судоплатов - Биографии и Мемуары
- Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда. - Владимир Кизель - Биографии и Мемуары
- Байбаков - Мария Славкина - Биографии и Мемуары
- Плешаков - Владимир Константинович Бирюков - Биографии и Мемуары
- Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова. 1941–1942 - Сергей Михеенков - Биографии и Мемуары
- Леонардо Ди Каприо. Наполовину русский жених - Софья Бенуа - Биографии и Мемуары
- Жуков - Владимир Дайнес - Биографии и Мемуары
- Мифы Великой Отечественной (сборник) - Мирослав Морозов - Биографии и Мемуары