Заир - Пауло Коэльо

И я с удивлением замечаю, что влюблен в женщину, которую впервые увидел несколько часов назад. Уняв смятение, мысленно обращаюсь к Голосу — прошу помощи у невидимой девочки, умоляю подсказать, как мне себя вести, обещаю выполнить ее поручение, если только получу эту работу: не ее ли голос сказал мне однажды, что какая-то женщина увезет меня далеко отсюда, не ее ли незримое присутствие заполнило все пространство, когда путешественница попросила заправить машину? Мне нужен положительный ответ.

Но после такого допроса с пристрастием я вижу, что, кажется, начинаю завоевывать ее доверие: она предупреждает меня, что намерена преступить закон. Объясняет, что она — журналистка и хочет написать репортаж об американских базах, строящихся в соседней стране, на рубежах которой вот-вот начнется война. Власти отказали ей в выдаче визы, и потому нам придется перейти границу пешком, тайными тропами: ее связники дали ей карту с нанесенным маршрутом, но показать ее она сможет, лишь когда мы будем далеко от Алма-Аты. Если я не передумал, она будет ждать меня здесь в отеле через двое суток, в 11 часов утра. Она ничего мне не обещает, кроме недели оплаченной работы, ибо не знает, что на бензоколонке я зарабатываю достаточно, чтобы содержать мать и стариков, а хозяин хорошо ко мне относится, несмотря на то что раза три-четыре у него на глазах я начинал биться в судорогах — происходили «припадки эпилепсии», как называет он те моменты, когда я вхожу в контакт с неведомым миром.

Прощаясь со мной, женщина называет свое имя — Эстер — и предупреждает, что, если я сообщу в полицию, ее арестуют и вышлют из страны. Еще она говорит, что бывают в жизни такие моменты, когда следует слепо доверять своей интуиции, именно так она и поступает сейчас. Прошу ее не беспокоиться и едва сдерживаюсь, чтобы не рассказать ей про голос и присутствие. Вернувшись домой, сообщаю матери, что устроился на новое место, работать теперь буду переводчиком, а зарабатывать — больше, но скоро мне придется на некоторое время уехать. У матери все это не вызывает тревоги; все вокруг меня идет так, словно было уже давно запланировано, а мы все только ждали назначенного часа.

Ночью я почти не сплю, а наутро прихожу на автозаправку гораздо раньше обычного. Извиняюсь, объясняю, что нашел новую работу. Хозяин сначала отговаривает меня — рано или поздно моя болезнь обнаружится, синица в руках много лучше журавля в небе, — но в точности, как моя мать, вскоре соглашается, и мне кажется, что это Голос воздействует на волю каждого из тех, с кем мне приходится говорить в тот день, облегчает мне жизнь, помогает сделать первый шаг.

Когда мы встречаемся с Эстер в отеле, я объясняю ей: если попадемся, вас всего лишь вышлют из страны, а меня посадят в тюрьму — и надолго. Я рискую сильней, и, стало быть, вы должны мне доверять. Она вроде бы понимает, о чем я. Выходим, и спустя двое суток встречаем тех, кто ждет ее по ту сторону границы. Эстер идет с ними и вскоре возвращается разочарованная и раздраженная. Война вот-вот начнется, все дороги перекрыты, и, если идти дальше, ее схватят как шпионку.

Пускаемся в обратный путь. Эстер, прежде такая уверенная в себе, теперь печальна и растерянна. Чтобы развлечь ее, читаю стихи того самого поэта, что жил когда-то неподалеку от моей деревни, а сам думаю, что через сорок восемь часов все будет кончено. Но я обязан доверять Голосу, обязан сделать все для того, чтобы эта женщина не исчезла из моей жизни так же внезапно, как появилась в ней. Быть может, надо показать, что она важна для меня, что я всегда ждал ее.

И в ту же ночь, когда мы расстелили наши спальные мешки у скал, я пытаюсь взять Эстер за руку. Она мягко отводит ее и говорит: «Я замужем». Сознаю, что поступил не правильно и необдуманно, и теперь, когда мне уже больше нечего терять, я рассказываю о своих детских видениях, о поручении распространять по всему свету энергию любви, о враче, поставившем мне диагноз: эпилепсия.

К моему удивлению, она слушает очень внимательно. Рассказывает немного и о своей жизни — говорит, что любит своего мужа и что он тоже ее любит, но с течением времени пропало из их отношений что-то очень важное, и потому она предпочла уехать на край света, нежели смотреть, как постепенно гибнет ее супружество. У нее есть все, но она несчастна, хоть и могла бы до конца дней своих притворяться, будто этого несчастья нет и в помине. И она до ужаса боялась, что на нее накатит депрессия, из которой ей уже не выбраться.

И потому решила все бросить и отправиться на поиски приключений, чтобы некогда было думать о слабеющей, о вянущей любви. Но чем больше искала, тем больше теряла и тем безнадежней становилось ее одиночество. Ей кажется, что она окончательно сбилась с пути, а неудача на границе показала: она ошибалась и лучше бы, наверное, вернуться к прежнему повседневью.

Я предлагаю свести ее со знакомыми контрабандистами — те могут показать нам тайные, неохраняемые тропы, но Эстер утратила энергию и желание идти вперед.

В этот миг Голос велит мне посвятить ее Земле. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я поднимаюсь, открываю рюкзак, достаю маленькую бутылочку масла, припасенного для готовки, и, смочив в нем пальцы, дотрагиваюсь до лба Эстер. Молча молюсь, а потом прошу ее продолжать поиски, ибо это важно для всех нас. Голос сказал мне, а я повторил ей — преображение одного человека равносильно преображению всего рода человеческого. Эстер обнимает меня, я чувствую, что Земля дает ей свое благословение, и несколько часов кряду мы проводим так.

Потом я спрашиваю, верит ли она тому, что я рассказал ей про Голос. «И верю, и не верю», — отвечает она. Верит, что каждый из нас наделен могуществом, которым никогда не пользуется, а с другой стороны — думает, что я обретаю это могущество благодаря моим эпилептическим припадкам. Но мы сможем это проверить — она задумала взять интервью у одного кочевника, ныне осевшего на севере страны: по общему мнению, он обладает магическими дарованиями. Если я хочу сопровождать ее — прекрасно. Она называет его имя, и тут выясняется, что я знаком с внуком этого кочевника. Вероятно, это знакомство упростит дело.

Мы пересекаем страну, останавливаясь лишь для того, чтобы заправиться горючим и купить провизии. Путь наш лежит к маленькому городку на берегу искусственного водоема, вырытого еще при советской власти. Я отправляюсь в дом кочевника, и, хоть и говорю его помощникам, что знаком с его внуком, нам приходится провести в ожидании много часов — толпа людей стоит в очереди, чтобы получить совет от этого человека, считающегося святым.

Наконец нас проводят к нему. Переводя интервью и потом перечитывая его текст, я узнаю многое из того, что всегда интересовало меня.

***

Эстер спрашивает, отчего людям присуща печаль.

— Это очень просто, — отвечает старец. — Они скованы своей судьбой. Все уверены, будто цель жизни — следовать некоему плану. Никто не спрашивает, его ли этот план или придуман был для другого человека. Люди копят опыт, впечатления, идеи, воспоминания других, и это бремя становится непосильно для них. И они забывают о собственных мечтах.

— Многие говорят мне: «Тебе хорошо, ты знаешь, чего хочешь от жизни, а вот я не знаю, что хочу сделать».

— Да, разумеется, знают. Ведь так часто вам приходилось слышать: «Я не совершил то, что желал, ибо такова действительность». Если говорят, что не совершили то, чего желали, значит, все-таки помнят, чего желали. Что же касается действительности, то это всего лишь история, которую люди рассказывают о мире и о том, как надлежит вести себя в нем.

— А сколькие твердят еще кое-что похуже: «Я доволен, ибо приношу свою жизнь в жертву тем, кого люблю».

— И вы считаете, что люди, которые нас любят, хотят, чтобы вы страдали из-за них? Вы согласны с тем, что любовь есть источник страдания?

— Честно говоря, да.

— Но так не должно быть.

— Если я забуду историю, которую мне рассказывают, то забуду и очень важные вещи из того, чему научила меня жизнь. Зачем прилагала я такие усилия для того, чтобы столькому научиться? Зачем так старалась обрести опыт, который позволил бы мне совладать с моими срывами, сделать карьеру, ужиться с мужем?

— Накопленное познание хорошо для стряпни, для умения тратить не больше, чем получаешь, для того, чтобы тепло одеваться зимой, не выходить за рамки, знать маршруты автобуса и трамвая. Неужели вы полагаете, что любовный опыт научил вас любви?

— Я научилась знать, чего желаю.

— Я не о том спрашиваю. Неужели опыт любви к другим мужчинам научил вас больше и лучше любить нынешнего мужа?

— Наоборот. Чтобы полностью, беззаветно предаваться ему, я должна была позабыть раны, нанесенные мне другими мужчинами. Вы об этом?

— Для того чтобы истинная Энергия Любви могла пронизать вашу душу, душа должна быть чиста, как будто вы только что родились на свет. Почему люди несчастливы? Потому что хотят поработить эту энергию, что совершенно невозможно. А позабыть свое прошлое — значит очистить этот канал, сделать так, чтобы каждый день энергия проявлялась так, как ей хочется. Надо подчиниться ей, стать ее ведомым.