Улыбка Стикса (СИ) - Мельников Владимир

— Спасибо, Шмель-4.

— Обращайся если…

Договорить Касатонову не удалось. Дальнейшие события развивались с головокружительной скоростью. В миг кабина пилотов наполнилась дымом, внутренняя поверхность остекления покрылась кровавыми брызгами, на приборной доске совсем непразднично, замигала гирлянда аварийных оповещений отказа агрегатов машины. Звук работы двигателей и вибрация всего самолета изменились, а сам самолет, «клюнув» носом, начал снижение.

Взяв управление на себя, Малоф, на «автомате», отдал команды: «Экипажу осмотреться, доложить о повреждениях и потерях». Сам он уже увидел дымный след, оставляемый двумя правыми двигателями. Поводив штурвалом, Ирме понял, что работают только рули высоты и потянув его на себя, надеясь оттянуть время приближающегося падения машины, максимально увеличив обороты уцелевших двигателей, начал набор высоты.

— Гнездо, я Шмель-4. Подвергся атаке с земли стрелковым вооружением. Самолет подбит. Командир погиб. Связь с экипажем отсутствует. Рули поворотов не работают. До черноты пара километров. Высота 200.

Только доложив на базу, он осознал, что внутренний индикатор в шлеме скафандра, уже какое-то время кричал ему о разгерметизации.

— Я, Шмель-4, в скафандре пробоина. Полковник, пункт 12 контракта. Прощайте.

Двенадцатый пункт контракта, который подписывали нанявшиеся в Стикс, гласил, что страховые, в случае гибели наемника, в течение 30 дней должны быть выплачены одним платежом, лицу, определенному контрактом. Таковым лицом Ирме Малоф указал свою сестренку.

А под крыльями во все стороны, куда не посмотри, раскинулась чернота. До входа в черное пространство лейтенант успел на форсаже поднять машину до 500 метров. Теперь все. Двигатели заглохли, приборная доска не подавала ни каких признаков работоспособности.

«Буду тянуть на аэродинамике сколько смогу, а там грабанемся где-не будь и почернеем».

Глава 25. Рейд спасателей.

10.00

Григорий, продвигался вдоль бетонного забора какого-то предприятия, стараясь не наступать на различный строительный и бытовой мусор, который в изобилии присутствовал в этой, как и в любой другой, промышленной зоне.

Как учил его когда-то в молодости двоюродный дядя Вася, «иди по натоптанной дорожке — всегда придёшь к дыре в заборе». Вот и сейчас Григорий, прикрытый от дороги, которая тянулась слева от него, зарослями высокого бурьяна, с большими листьями и противно пахнущей пыльцой, шел в авангарде их небольшой группы, чтобы найти проход на территорию. Их целью была высокая фабричная труба, обильно обвешанная антеннами операторов мобильной связи, с которой ему хотелось осмотреть окрестности и уже потом выработать какой-то план дальнейших действия.

Проход нашелся в месте, где естественный рельеф земли слегка понизился, и строители ограждения этот участок под бетонными плитами заложили кирпичной кладкой. Со временем рабочие разрушили эту кладку, тем самым открыв во внешний мир дополнительный портал, через который, минуя проходную, можно было как что-то внести, так и, что было намного чаще, что-то вынести.

От пролома в разные стороны уходили три тропинки.

Григорий заглянул в пролом и, убедившись в отсутствии опасности, призывно махнул идущим на удалении товарищам.

— Как там? Тихо? — спросил Гена, молодой парень, которого они встретили час назад, когда, перебежав дорогу, всем скопом свалились в придорожный кювет, укрываясь от возможных взглядов зомби, которые стояли на разных участках магистрали и, монотонно перекачиваясь с пятки на носок, осматривали окрестности в поисках пищи.

— Тихо, — ответил Гриша, — там, за забором, много стекла битого, так что аккуратненько, а то нашумим, — и сильно пригнувшись, пролез под плитой. Следом пролезли остальные. — Идем сразу к трубе, а там уже сориентируемся.

Он направился по тропе, ведущей в нужном направлении. В отличие от противоположной стороны, с этой стороны забора территория заросла не бурьяном, а густым кустарником и небольшими деревцами.

Заросли кустов оборвались на краю дороги с высоким, побеленным бордюром. Выглянув в разрыв кустов, Григорий никого не обнаружил на обозримом пространстве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Гриш, — шёпотом окликнула его Аня, — так с трубы не только хорошо видно. И того, кто туда полезет, тоже видно будет со всех сторон.

— Думал я об этом. Полезу я, так как идея осмотреться, была моя. Если подниматься медленно, то, надеюсь, не будет бросаться в глаза, если специально на трубу не смотреть.

Григорий, осматривая местность вокруг строения, где находилась труба, и выбирая лучший подход к ней, сказал: — Попробуйте, пока я буду на трубу карабкаться, пройти в административный корпус и столовую поискать. Вон он, судя по красоте отделки, — он указал направление.

Как-то, само собой сложилось, что в сложившейся тройке: Гриша, Петя и Аня, неформальным лидером стал именно Григорий. Вначале пути он несколько раз предлагал направления движения, при этом этот свой выбор, он аргументировал, исходя из объективной обстановки с раскладами возможных, на его взгляд, рисками. С этими доводами соглашался и Петя, который и по возрасту, и по складу характера, не стремился брать на себя ни ответственность, ни лидерские функции, и Анна, которая в начале пути вообще была на грани нервного срыва и готова была идти куда угодно, лишь бы не столкнуться с кровожадными тварями. Присоединившийся к ним Геннадий, принял его лидерство, как должное, выполнял все указания.

Перед тем, как разделиться, Григорий напомнил: — Не вздумайте стрелять. А то соберёте тут демонстрацию обжирающихся трудящихся со всей округи.

В наследство от полицейских им достался автомат АКС-74У с тремя патронами и два пистолета ПМ с десятью патронами на два ствола. Автомат и один пистолет с двумя патронами, был у Петра, а второй, с полным магазином, Григорий оставил себе. Но основным оружием он сейчас считал свой, уже не раз проверенный топор, который ночью снял с пожарного щита. Из холодного вооружения Петя носил свой складной нож, который в возможной схватке вряд ли бы его выручил и взятую из брошенного «Москвича» монтировку. Гена носил с собой метровый кусок металлической трубы, которую, как он рассказал, успел применить по тетке-зомби незадолго до встречи с ними, не убив, но выбив ей хорошую горсть зубов.

Сейчас Геннадий, махнув ему рукой, показывая, что понял, первым направился к админкорпусу.

Григорий перебежками добрался до бетонного куба, служившего основанием для высокой металлической трубы, которая когда-то вероятно и выполняла функцию дымоотвода из фабричной котельной, но судя по наличию на ней закрепленных антенн и заброшенной прилегающей к котельной территории, уже давно не использовалась по своему назначению. На трубе, по всей длине, имелись металлические скобы для подъема.

Поднявшись на несколько ступеней вверх, он зацепил на одной из них топор и продолжил подниматься.

Со стороны этот подъем был похож на заторможенные движения хамелеона, медленно подбирающегося к жертве.

Поднявшись на очередную ступень, Григорий прежде всего осматривался справа и слева от себя, так как именно с боковых проекций он больше всего выделялся на фоне трубы.

На высоте примерно четвертого этажа, где не мешали фабричные постройки и высокие деревья, перед ним открылся уже довольно обширный вид окружающей местности. Справа от себя, приметно в километре, он увидел довольно интересное зрелище. Во-первых, это большой парк аттракционов с качелями-каруселями, американскими горками, множеством красочно разукрашенных павильонов. Во-вторых, висевший в небе воздушный шар, в виде фигуры диснеевского Микки Мауса, удерживаемый страховочным тросом. В корзине была видна чья-то фигура, которая отчаянно размахивала руками. Отчаянье было понятно, так как шар, судя по всему, давно уже оставался без подогрева внутреннего объема воздуха и постепенно терял высоту, а на земле, не отводя от корзины глаз, выжидательно стояло с десяток зомби.