Охотники Красной Луны - Мэрион Брэдли

Все практически машинально разбрелись по своим местам, на которых очнулись в день своего первого появления в этой комнате. Тогда Дэйн спал на широкой кровати рядом с Райэнной, Даллит — поодаль, Аратак с комфортом свернулся прямо на каменном полу, мехар устроился на самой мягкой из кроватей. Прошлой ночью Дэйн подумал было предложить женщинам лечь вдвоем на большую кровать, он собирался сам занять ту, на которой в первый раз оказалась Даллит, но не сделал этого потому, что все совершенно спокойно приняли первоначальный порядок размещения. Теперь Маршу вдруг пришло в голову, что для охотников половые признаки не играют особенной роли.

Когда все отправились спать, Райэнна, подперев голову рукой, негромко сказала:

— Дэйн, Даллит так расстроилась… Неужели она ревнует?

Маршу вовсе не хотелось обсуждать чувства Даллит, говорить и даже думать о том, что она могла испытывать.

— Я не знаю, Райэнна. Она могла просто воспринять мое смущение… Я ведь говорил тебе о взглядах на… э-э-э… взаимоотношения полов, принятые там, откуда я родом. Тогда, когда ты и Роксон на корабле мехаров… Меня смутило ваше поведение, и Даллит почувствовала это…

— Ну, тогда она должна знать, что мы с Роксоном притворялись, рассудительно заметила Райэнна. — Дэйн, ты сожалеешь?

— Ну что ты! — Марш обнял свою случайную подругу и прижал ее к себе. Она была великолепна в момент близости, так понимала его, так отвечала ему! Его тянуло к Райэнне. Что-что, а уж сожалеть он просто не имел права. Женщина тоже прижалась к Дэйну и очень скоро уснула.

Но Марш, чувствовавший, что Даллит несчастна, продолжал лежать без сна. В его мозгу встала отчетливая картина того, как девушка выглядела в их первую встречу, молча и тихо умирая, просто лишаясь сил от голода в камере пиратского звездолета мехаров. Сейчас все было словно бы и по-другому, и в то же время очень похоже.

«Неужели она чувствует, что меня у нее отобрали? Неужели ей сейчас так же одиноко, как и тогда?

Брось поедать себя, Марш. Здесь нет ни одной девчонки из тех, которые побегут травиться из-за того, что ты трахнулся с кем-то другим. Даже Даллит не такая, какой бы исключительной она ни была!

Но у нее никого, кроме меня, нет. Поэтому-то ей и не хотелось жить. Ей так нужна привязанность, нежность, любовь… Черт возьми! Ну почему она не спит, а?»

Больше Дэйн выдержать не мог. Он поднялся и тихонечко направился к кровати Даллит. Аратак, как обычно во сне излучавший голубое сияние, приоткрыл один глаз и едва заметно кивнул, как бы одобряя его действия. Марш почувствовал, что смущение вновь овладевает им, но он не колебался.

Красный свет, проникавший в комнату через закрытые жалюзи окна, полосками падал на разметавшиеся по подушке волосы девушки. Марш наклонился над ней.

— Даллит, — произнес он как можно нежнее. — Посмотри на меня. Пожалуйста, дорогая, посмотри на меня.

Она не двигалась, и сердце у Дэйна замерло, когда он решил, что потерял ее… Но вот она, почувствовав его страх, повернулась и взглянула прямо на Марша своими бездонными темными глазами.

— Не кори себя, не терзайся, — проговорила она тихо. — Это ведь не имеет значения, правда?

Марш испытал вдруг неожиданный прилив злости, направленный и на Райэнну, и на Даллит, и на себя самого, на собственную неуклюжесть и скованность.

— Возможно, что и нет, — сказал он. — Но я думал, что ты можешь смотреть на это иначе, и хотел знать наверное… — У Марша неожиданно перехватило дыхание, голос его прервался. Он родился и вырос в обществе людей, где мужчинам плакать не полагается, но слезы против воли наполняли его глаза жгучей влагой, и Дэйн знал, агонизируя в ярости, что сейчас заплачет. Он еще ниже наклонился, пряча лицо в мягкой ткани рубашки Даллит. В какой-то момент девушка смягчилась и прижала его к себе, потом разжала руки и мягким, но насмешливым голосом спросила:

— Меня тоже?..

На Дэйна будто вылили ушат холодной воды. (Ему все еще казалось, что она как-то пытается защититься.) Он запинаясь произнес:

— Даллит, я… я боялся… О, ну что мне сказать тебе? Ты ведь знаешь, наверное. Ты так уверена в себе сейчас.

— Ты так считаешь? — Она откинулась на подушку. Ее глаза, прекрасные глаза раненой нимфы, смотрели на него, будто озаряя своим светом мрамор щек и серебро волос.

Дэйн говорил, спотыкаясь на каждом слове:

— Я люблю тебя. Я хочу тебя. Ты же знаешь, что я чувствую, ты знаешь, ты знаешь!.. И что… что я могу сказать тебе? Ты ведь не винишь Райэнну, правда? Она не виновата, она тоже испугалась за тебя…

— Мне очень жаль, — с теплотой в голосе сказала Даллит. — Райэнна была добра ко мне. Я плохо повела себя. Я знаю. Дэйн, это… — Теперь она говорила менее уверенно. — Это для меня не важно… не это. Я знала. Я даже… даже ждала, что так случится.

Марш обнял Даллит и произнес в отчаянии, пряча свое лицо в ее волосах:

— Я… я хотел бы, чтобы это была ты…

Девушка, положив ладошки ему на щеки, подняла его лицо так, что глаза их встретились, и сказала очень тихо:

— Нет. Это был лишь инстинктивный порыв, Дэйн. Ты знаешь. Я тоже… и Райэнна. Разница лишь в том, что я чувствую то же самое и борюсь с собой, потому что у нас дома не… Я бы не хотела, чтобы все произошло вот так: безумный, слепой порыв… Объятия перед лицом смерти…

Даллит была больше не в силах скрывать свое отчаяние и тихо заплакала.

— Но если ты не мог совладать с собой… если ты не мог… то почему не со мной?..

Дэйн держал ее в своих объятиях, бессильный перед бурей ее горя, зная, что бы он ни сделал сейчас, все будет — не то. Прошло много времени, прежде чем Даллит затихла. Она даже смеялась, стараясь утешить его, и уверяла, что для нее все произошедшее не имеет значения, просила, чтобы Дэйн возвращался к Райэнне.

— Я не хочу причинить ей новую боль. Я не хочу, чтобы ты ранил ее.

Прежде чем Даллит удалось заставить Марша уйти, она поцеловала его тепло, нежно, с любовью. И тем не менее что-то было не так, и оба они знали это.

9

— Это что-то невероятное, — сказал Дэйн, обращаясь более к себе, чем к остальным.

— Вероятность не есть мера, применимая к реальным действиям, а суть категория умозрительная, — проговорил Аратак. Они стояли в помещении Оружейной палаты, освещенные красноватым утренним светом. Луна занимала уже добрую четверть небосклона. — Если какое-то действие имело место на самом деле, это и является подтверждением его вероятности.

Дэйн усмехнулся, он уже не в первый раз подумал о том, в каком виде диск мог донести до человека-ящерицы высказанную им, Маршем, мысль.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});