Возвращение Матарезе - Роберт Ладлэм

– Если имели, то почему нас – почему меня не поставили в известность о твоем чертовом отряде? Да это же вопрос первостепенной важности – меня с самого начала должны были предупредить о таком раскладе на тот случай, если бы вам пришло в голову принять какие-то решения, которые я не позволил бы вам принимать!.. Нет-нет, проклятие, это одна из хитроумных штучек Косоглазого!

– Существовала возможность внезапного, массированного нападения на лагерь…

– И двое или трое ваших «вооруженных людей» смогли бы его отразить? – прервал Денни взбешенный Беовульф Агата. – Господи Иисусе, за кого вы меня принимаете?

– На этот вопрос я не могу дать ответ, сэр. Я лишь выполняю приказы.

– Знаешь, сынок, за последние тридцать часов я уже второй раз слышу эти слова, и я тебе скажу то же самое, что я ответил тому сукиному сыну, который отправился на корм акулам. Меня этим не купишь!

– Эй, Брэй, успокойся, – вмешался Камерон Прайс. – Быть может, Фрэнк был прав – я имею в виду, насчет нападения.

– Малыш, это ведро полно дыр. Если бы Косоглазый действительно опасался чего-либо подобного, он разместил бы здесь целую бригаду, и я стал бы первым, кто узнал бы об этом. Нет, твой начальник ждал, что я совершу какой-нибудь непредсказуемый шаг. Господи, да он просто гений, мать его!

– А какой непредсказуемый шаг ты собирался совершить? – воскликнул Камерон.

– Дорогой, право, я ничего не понимаю…

– В нашу эру высоких технологий невозможно связаться с кем-либо, кто находится за пределами лагеря, ни по радио, ни тем более по телефону, потому что все разговоры прослушиваются. Единственный способ – это личный контакт, причем тайный. После этой заварушки с тем ублюдком, который убил часовых и собирался замочить меня, – Кам, спасибо за то, что превратил его в решето, – я пришел к тому же выводу, что и ты. Я ждал, когда Тони заснет, после чего собирался выйти отсюда, своим путем, а это значит, не через ворота и не на гребанной машине. И моя вылазка оказалась бы куда более успешной.

– Господа, ему уже не раз доводилось проделывать нечто подобное, – сказала Антония, пожимая мужу руку. – В Европе, когда нам приходилось бежать, спасая жизнь, бывало, что я просыпалась утром и заставала Брэндона и Талейникова преспокойно попивающими кофе. И на все мои вопросы они отвечали только, что проблемы, наводившей на нас ужас, – врагов, которые держали нас на прицеле, – больше нет.

– И ты сравниваешь то время с тем, что произошло прошлой ночью? – спросил Скофилда Прайс.

– Да, в определенном смысле, – подтвердил бывший разведчик. – Но только Фрэнк перевернул все с ног на голову. Я вовсе не собирался установить тайный контакт с Матарезе, которые, как я сказал Косоглазому, предлагали мне миллионы за то, чтобы я исчез. Я собирался перебить всех ублюдков. Или, если бы у меня хватило терпения, взять долбаных козлов живыми.

– В таком случае, почему ты только что назвал Шилдса гением? – раздраженно спросил сбитый с толку Камерон.

– Потому что в данных обстоятельствах я сделал бы или одно, или другое. А Фрэнк предусмотрел все.

– Но считать тебя изменником, предателем! – воскликнул Прайс. – Одного этого достаточно, чтобы у тебя возникло желание уложить Шилдса в гроб!

– Нет-нет, никогда, – возразил Скофилд. – Как только Косоглазый в полдень прилетит сюда, я ему все выскажу, но и только.

– Почему?

– Позволь вернуться лет на тридцать назад. Я тогда работал на нелегальном положении в Праге, и со мной на связи работал человек, которого я считал просто блестящим, лучшим из лучших, самым неуловимым нашим агентом в Москве. Однажды мы с ним условились встретиться ночью на берегу реки Влтавы. И вот, буквально за несколько минут до того, как я собрался выходить из своей квартиры, поступило срочное сообщение из Вашингтона, из Лэнгли – от Фрэнка Шилдса. Я его расшифровал, и в нем говорилось: «Не ходи на встречу сам, отправь кого-нибудь не из наших, например, какого-нибудь наркодельца». И тот торговец кокаином был изрешечен пулями, предназначавшимися для меня. Фрэнк Шилдс заманил моего связного в его же собственную ловушку. Мой блестящий агент оказался мясником из КГБ.

– А теперь то же самое он попытался провернуть с тобой, – сказал Прайс. – Неужели ты спокойно это стерпишь?

– А почему бы и нет? Шилдс предусмотрел все, и он мог оказаться прав. В конце концов, за долгие годы службы от своего правительства я получил лишь скудную пенсию да премию, на которую смог купить себе катер. Я запросто мог не устоять перед соблазнительным предложением Матарезе.

– Но ведь Шилдс прекрасно знает тебя!

– Ни один человек не знает никого, кроме себя, Кам. Бывает, нам удается проникнуть под кожу, но мы никогда не можем заглянуть в мозг, разобраться в множестве возможных вариантов, из которых будет выбран один-единственный. Разве тебе известно, кто я такой на самом деле или кто такая Тони?

– Во имя всего святого, мы же откровенно беседовали в течение нескольких часов о самых разных вещах. Я тебе верю!

– Ты еще очень молод, мой новый друг. Но берегись, доверие строится на оптимизме, а это сплошные плоские тени. Как ни старайся, объема им не придать.

– Но надо же от чего-то отталкиваться! – воскликнул Прайс, глядя Скофилду в глаза. – Весь этот бред из Левита, о верховном жреце, который может оказаться предателем, – какое отношение, черт побери, он может иметь к нам?

– Добро пожаловать в наш мир, Камерон. Вероятно, ты думаешь, что уже бывал там, но на самом деле ты лишь начал спуск в преисподнюю. И наш чистюля мистер Денни не подозревает о существовании этого ада, потому что он, подобно Косоглазому, просиживает штаны за своими компьютерами и принимает абстрактные решения. Иногда их решения оказываются правильными, частенько они ошибочные, но в любом случае компьютеры не способны воспроизвести человеческие взаимоотношения. В конечном счете, машины не могут разговаривать с машинами.

– По-моему, эту тему мы уже закрыли, – заметил Прайс. – Я имею в виду прошлую ночь, ночь, которую я никогда не забуду. Так где же мы находимся?

– Ну, полагаю, первый урок заключается в том, что о линейности можно забыть – ничто не движется по прямой. А второй урок – впереди нас ждет геометрия, линии будут расходиться во все стороны, и наша задача заключается в том, чтобы как можно больше сузить вероятности.

– Я говорю о прошлой ночи – о сегодняшнем утре!

– А, вот ты о чем. Тут я ничем не могу тебе помочь. Через час сюда прилетит Косоглазый, и мы спросим его.

– На этот вопрос вам отвечу я, – заговорил представитель Шилдса Денни. – Заместитель директора Шилдс собирается скрытно перебазировать весь лагерь в одно место в Северной Каролине.

– Это как раз то, что нельзя делать ни в коем случае! – воскликнул Скофилд.

– Но, сэр, наше местонахождение уже обнаружено…

– Ты совершенно прав, черт побери, и я жалею о том, что об этом нельзя раструбить во всех газетах… нет, наверное, это явилось бы ошибкой, пусть все остается под завесой секретности. В конце концов, все, кому нужно, и так всё знают.

– Право, сэр, заместитель директора настойчиво потребовал от нас начать собирать вещи…

– В таком случае, пришли этого заместителя ко мне, и я отменю его приказ! Судя по всему, вы, идиоты, не знаете, что пчелы слетаются на мед. Это старинная корсиканская пословица.

«Уолл-стрит джорнел»

(первая полоса)

Три крупнейших международных банка образуют союз

Нью-Йорк, 1 окт. – Как еще одно доказательство новой глобализации финансовых институтов, стирающей государственные границы, следует рассматривать слияние трех крупнейших международных банков. Речь идет о хорошо известных банках: «Юниверсал Мерчантс» из Нью-Йорка, лос-анджелесском «Бэнк ов Пасифик» и мадридском «Банко Иберико», самом богатом банке Пиренейского полуострова, имеющем обширные интересы во всем Средиземноморье.

Воспользовавшись сложным сочетанием международных законов, банки образовали горизонтальный порядок разделения ответственности, что позволит максимально повысить эффективность работы в соответствующих сферах влияния. Новейшие технологии, обеспечивающие мгновенную связь между двумя любыми точками земного шара, задействованные для финансовых переводов, создадут поистине новую систему банковского дела, «станут фактическим ренессансом», согласно Бенджамину Вальбергу, широко известному банкиру, старейшине финансового мира, который выступал от имени нового конгломерата, получившего название «Юниверсал Пасифик Иберия». «Мы приближаемся к эпохе, когда общество не будет знать, что такое наличный расчет, – продолжает мистер Вальберг. – Это позволит сэкономить миллиарды и миллиарды во всем мире. Корпоративные и индивидуальные счета станут подтверждаться пластиковыми карточками; лежащие на них суммы будут изменяться по миллионам электронных линий; оплаты за любые покупки, погашение кредитных задолжностей будут производиться исключительно безналичным путем. И мы, банк „Юниверсал Пасифик Иберия“, хотим быть на передовой этого экономического ренессанса, от которого захватывает дух; мы готовы инвестировать значительные средства в то, чтобы помочь его расцвету».