Стена плача - Владимир Колотенко

Он закрыл глаза...

Он наслышан был о чудесах трансмутации, он и сам владел этим искусством превращения металлов в золото и одухотворения камня, он ещё и слухом не слыхивал о Пигмалионе с его Галатеей, мир ещё был мертв для понимания этих превращений, а он уже знал... Знали его руки, его ум понимал: он умеет! Он то и жил только тем, чтобы розовый камень увековечил его мечту, и потом, даст Бог, он сможет при желании в любой момент жизни...

Это и было его предназначение на земле - увековечить Тити!

В розовом камне!

Никакие усыпальницы и саркофаги, никакие сапфиры и златы... никакие пирамиды, эти каменные гробы, никакие ухищрения мумификаторов не способны дать ей вечную жизнь. Только камень! Только его смелый резец, только его дух и его любовь!

- Только любовь, - негромко произнёс Тутмос, и словно утверждая на века эту истину, ещё раз кивнул головой: - только Любовь!..

Я слышал, как он это сказал...

Я видел его глаза... Только миг...

И открыл глаза...

Это видение длилось лишь крохотную долю времени, миг, и я снова увидел Юру... И Жору, и...

Тину... Я не понимал, при чём тут какой-то там Тутмос и какая-то там Нефертити, когда Тина явилась мне...

Я не понимал...

Я прислушался.

- ... и только любовь, - продолжал Лёсик, - способна творить чудеса, да-да, только Любовь... С большой буквы!..

Мне показалось, что Тутмос и Лёсик просто сговорились.

- Да уж, - говорит Лена, - на них это похоже.

- Никто из нас тогда и подумать не мог, о том, что Жора...

Мы были как «Едоки картофеля» у Ван Гога!

- Слушай, - вдруг, наклонившись ко мне, спросил Жора, - а где твоя Ти?

Он просто ошарашил меня своим вопросом!

- Ты её нашёл? Где она? Почему ты ее прячешь? Приведи мне её! Нам! Пришли! Подавай на тарелочке!!! Вот жжжук!..

Я оторопело молчал. В самом деле - где же наша Ти?

- Чё сидишь истуканом... Молчишь? Промычи хоть словцо-то...

- Э-э-э..

- Ты, брат, не валяй мне тут дурочку. И сегодня же, вечерком, мы должны...

Жора улыбнулся. А Лёсик не обращал на нас никакого внимания.

- Да, ладно... ладно тебе кукситься... Но ты же понимаешь, надеюсь, что твоя Тина или как там ее... ну, мы без нее... сам знаешь... Это я знаю точно! Понимаешь меня?

Я виновато кивнул.

- Так что, детка, давай без заминок и остановок...

Жора шутил, но я ясно понимал, что та доля правды, которая таилась в этих игривых крикливых шуточках, эта доля правды (без Ти мы - просто пыль) была чрезвычайно весомой. Я не знал, почему я знал это. Я просто знал это, и всё!

Лёсик всё еще говорил, я не прислушивался.

Интуиция! Нет в мире знания более точного и значимого, чем интуиция. И этим знанием я был просто натоптан! Как пуд золотом!

- Заездил ты меня своей интуицией, пророк, - говорит Лена.

Жора нашёптывал:

- Ага, - добавил он, - рыжие нам очень сгодятся. Она ж рыжая?

Я снова радостно кивнул:

- Огненная! Рыжая! Как Ван Гог! Как его подсолнухи...

- Нам только рыжих тут не хватало...

А я просто не знал, куда бежать! Я понятия не имел, где искать эту нашу Тину. Рыжая? Да я ведь в глаза-то ее ни разу не видел! Какая она? Руки, ноги, глаза, глаза, пальчики, ладони, лодыжки, талия, грудь, грудь, волосы, волосы, губы, нос, лоб (Сократа ли?), улыбка (Моны ли?), запахи (свежескошенной травы ли? Или...)... ум, ум... Стихи... Стишки... ум, конечно, но запахи, улыбки, слезы и пот...

Где мне все это было взять?! «Принеси мне на тарелочке!». Хо!.. Да пошли вы все...

Я впал в депрессию... сдал... скис... скуксился... пссс...

ААААААААААаааааааааааааааааааа... - ором оралллл!!! И ору...

Вдруг слышу чей-то голос: «Ты не смог. Обещал, но не смог. Видно руки навек пусты...».

Опять эти руки!..

Медленно поворачиваю голову налево, затем направо... Кто-то сзади мне что-то там говорит? Голос - женский... Не звонкий, но я слышу каждое слово... Упрек? Что я не смог? Да мало ли? Хм, - не смог! Что обещал-то? Мысленно перебираю все свои обещания всем своим женщинам... Хох! Да тут... Если бы я смог выполнить хоть малую толику обещанного... Хех! Аня? Так там ничего такого, что могло бы... Юле? Ничего я ей не обещал, чтобы устраивать мне порку сердца... Собственно, где я сейчас? Осматриваюсь - никого! Сижу на скамье, греюсь на солнышке - кот, кот! Через час у меня встреча с этими цинькающими китайцами. Жду. А что делать - дела есть дела! Может, Людочке? Всё, что обещал я... Нате? Ничего и не обещал... Аааа, вспомнил! Это Света всё зудит со своим... этим... с этой своей блохой - Переметчиком! Но этого я и не думаю выполнять. Ещё чего! Нене... Не дождёшься, милая... И голос-то не её... Но вот что ещё меня прошибло - «видно руки навек пусты...». Ничего себе! «Навек пусты!». Руки!.. Это как же это может быть, чтоб «навек пусты»?!

Лесик кончил. Стали пить... Галдеть...

- Хватит рассиживаться, идем уже...

Это Жора подошел, улыбаясь.

- Ты чем так озабочен? Набычился. Кто-то рожает?

- Да иди ты...

- На, держи, - Жора сунул мне банку холодненького с испаринкой пива.

- О, здорово!.. Слушай, поясни мне, пожалуйста, как это...

- Да ты выпей, выпей... Разморило тут тебя на солнцепёке...

- Да нет, ты послушай, это важно...

Галдёж не умолкал.

Жора оторвался от банки, внимательно посмотрел на меня.

- Сейчас, - сказал он, - важно только одно: взять китайцев за яйца. А все наши важности... Ты Тинку свою нашел?

Жора был прав. От успешных переговоров с китайцами зависела судьба одного из наших проектов, вот уже второй месяц висящая на волоске. И мне утруждать Жору разговорами о каких-то виртуальных, едва слышимых женских голосах было бы верхом то ли беспечности, то ли неблагоразумия... Если не...Да! Но это емкое и пронзительное «Навек пусты» хорошенько меня зацепило. Надо же так - «Навек пусты»!

А голос, а голос... Я что же стал слышать какие-то голоса? И эти упреки!

Надо показаться психоаналитику, решил я.

- Показывался? - спрашивает Лена.

- Да ну их...

- Показался бы мне, я б тебя сразу вылечила.

- Так лечи, так лечи...

- Слушай, - говорит Лена, - что если это была твоя Ти?

- Где была?

- В голосе... ну, «навек пусты»?

- Лен, -прошу я, - перестань, плз... И ты меня...

Я страдал от непонимания: как это «руки навек пусты».

Глины мне, дайте глины!!!

Чтобы забить ею рот, замазать глаза, залепить уши!..

Или хотя бы вылепить ее, наконец, и, в конце-то концов, вылепить эту неуловимую Тину...

Чем я хуже какого-то там Фидия или Праксителя (дался он Тине!), или Микеланджелобуонаротти, или даже Родена? На худой конец! Да ничем!

Или того же Тутмоса!!!

Вылепить с кончиком язычка в уголке губ... Рыжую! С ее бубенчиками на щиколотках (откуда я это знаю?), с яремной ямочкой и ключицами, а плечи слепить хрупкенькими... и, да-да... кожу, кожу вымастерить живой, жадной к моим рукам, шелковым, такую кожу, чтобы каждая порочка...

- Ты же её уже и лепил, и рисовал, - говорит Лена, - и выковывал из чугуна или стали, выпиливал, вырезал... Лил и...

- Правда?

- Рест, мало того, что ты... так ты ещё уже и не помнишь...

- Правда?

Или сотворить ее, думаю я, совсем без кожи, без единой клеточки дермы, живой эпидермис, весь из нервов, из их окончаний-антенн, ага - содрать, содрать с нее кожу, живьем... чтобы...

А потом оживить!

Чем я хуже какого-то там Пигмалиона?

И содрать-таки с нее кожу, как шкурку с зайца, всю... до последнего лоскутка, до последней йоточки... Да!

- Да ты, батенька, у нас живодёр, - говорит Лена.

Да, живодёр!..

Я так и не слышал, чем Лёсик кончил. Кажется, Вит его перебил...

Мы ведь тогда ни ухом, ни, так сказать, рылом не могли и предположить, что Жора выведал у этого Тутмоса технологию трансмутации не для того, чтобы нагромоздить горы золота-золота из груд проржавевшего напрочь железа или потускневшего на солнце свинца... Нет! Он-то и носился со своей финтифлюшкой и особенно с той Нефертитиной статуэткой...

- Тутмосовой?.. Нефертити?

- Ага... Он-то её вскоре и...

- Статуэтку? - спрашивает Лена.

- Тити! Тити! Нефертити! - восклицаю я. - Свою Тити! Таки оживил. И не только голову без яйцеподобного затылка и с той безупречно совершенной шеей, что перевернула представление о женской красоте... Не только... Клон Нефертити превзошёл все ожидания, и Жора даже...

- Что?..

- Да, Жоре повезло как никому из нас...

- Слушай, - спрашивает Лена, - ваша Тити и ваша Тина... Ти и Ти... Они случайно не...?

Вот как раз этот случай!

- Не-а, - говорю я, - не знаю...

Я знаю только одно: надо быстренько выводить Тину в свет! И немедленно, и немедленно!.. Из своих виртуальных темниц. Засиделась там... Пора бы и делом заняться.

И что делать с этим шариком, тяжеленным, как ведро свинца?..

Слава Богу, хоть миражи оставили меня в покое...

И пора бы высыпать из штиблет песок той пустыни, где эта чудачка всучила мне это ведро...