Стена плача - Владимир Колотенко

- Света, - требует Юля, - больше света!..

Тинка, привет!..

Вот ты и поймалась в мои роковые сети!..

Или... я? В твои?..

Огненные?

Глава 2

Успеть на наш плот. В наш ковчег. Все. Все-все-все... Об Ане и говорить нечего. А Нана с Ютой! Наши зодчие. И Шут, и Шут... Ната... Даже султан, предоставивший в наше распоряжение лучшие свои апартаменты и, уверовав в нашу идею, бросившийся было распиливать Джомолунгму на глыбы, был искренне рад своим участием в нашем проекте. Мою уверенность мог поколебать только Вит, который неожиданно встал и, взяв Лесика за рукав, чтобы тот помолчал, вдруг сказал:

- Я обращаюсь ко всем и взываю к вашему здравому смыслу...

Вит понимал, что пришло время «Ч». Что еще день-два и наш маховик будет запущен, и что львиная доля тех денег, которые льются сквозь его пальцы, навсегда оставит его. Он не мог с этим смириться.

- ...я поражен вашим недомыслием, вашей ослиной упрямостью, даже тупостью... Это же чи-истой воды ааа-вантюра!

- Вит, - перебил его Жора, - ты меня утомляешь. Сядь.

Лесик так и стоял с бокалом шампанского в руке.

- Тут среди вас есть хоть один нормальный?

Вит обвел всех своим рачьим взглядом и хотел еще что-то сказать, но Жора снова перебил его:

- Я, - мягко сказал он, - я - нормальный.

Здесь надо заметить, что Жора давно уже признан предметом, так сказать, изучения многих наук, в том числе психологии и психиатрии. Являясь любимцем немногих незаурядных умов, выпрыгнувшим из заезженной колеи повседневных забот, он вполне отдавал отчет своим мыслям и действиям, ну никак не втискивающимся в прокрустово ложе общепринятых норм. Многие просто не принимали его увлеченности наукой, не понимали каскада его колючих замечаний и шуток, этого вихря пытливого и бескорыстного азарта так щедро фонтанирующего на всякие выдумки и придумки и на умилительные экстравагантности. Холодный, правильный снобизм академической науки вздыбился и взъежился, просто взъелся на Жору, укоряя его в распутстве духа. Это только веселило его. Мир не мог смириться с Жориным тезисом о том, что тем самым Плодоносным Лучом, оплодотворившим Марию, зачавшую Христа, является не что иное, как космический Разум... Вездесущее разумное информационное поле, природа которого до сих пор не совсем ясна. И с уверенностью фаната он излагал свою версию генных модификаций в структуре ДНК яйцеклетки Марии, вызванных этим полем. Только так всё и было, утверждал он, а как иначе?!!

Почему только Мария смогла зачать? Как именно ей удалось...?

Да потому что...

Вот так!

Жора не разменивался на поиски ответа на этот вопрос. Мария ли, Виктория, Суламифь ли или даже Хилари не имело ведь никакого значения. Повезло Марии! На Марию пал выбор! Ну, просто подвернулась Мария под горячую руку! Ну, и пусть будет Мария! Не в этом ведь дело! Все дело в том, что...

Жора не особенно распространялся в чём, собственно, существо этого дела - как?

Такое случается!

Вит и здесь был первым его оппонентом.

- Я, - повторил Жора, теперь тыча себя в грудь указательным пальцем, - я - нормальный. Вот, Вит, смотри!.. Я!.. Я и мой лучший друг...

- Я и мой лучший друг...

Жора указал бровью на Лао, тихонько сидевшего в уголке комнаты.

Все посмотрели на Лао, он не шевельнулся. Он напоминал спящего ребёнка.

- Ну и на минуточку, - сказал Жора, - ну и на минуточку...

Все перевели взгляды на Жору.

Лучик солнца, пробившийся в прорезь жалюзи, высвечивал полоску на его лице, полоску с глазами, прикрытыми жёлтыми, казалось, тяжёлыми восковыми веками. «Старый ребёнок», подумал я. Лао спал! Казалось, что спал. Ни единым движением не прореагировал он на слова Жоры. Его словно и не было с нами, были лишь эти, казалось, мертвые глаза. Вот такая картинка на стене: глаза Лао, как улыбка спящей Джоконды. Я даже разглядел надпись на трафаретке: «Глаза Лао-цзы». Они не улыбались...

Тишина длилась целую вечность, кто-то кашлянул...

Глаза Лао ожили...

Тяжёлые восковые веки легко поднялись, уголки глаз заиграли гусиными лапками, а глаза вдруг бережно ожили, сверкнув на солнце, залучились, просияв и смеясь... И вся комната вдруг наполнилась светом... Солнцем... Солнцем, с которого словно сдернули толстый черный саван.

Тихий, как полноводная река, но до жути ломанный русский протиснулся сквозь поруганный светом мрак густой тишины...

Казалось, что говорили глаза:

- Китайский император Фу был рожден матерью, которая зачала его ступив в след великана... мать императора Шэнь - зачала сына от духа... Император Хуан родился матерью, зачавшей его от молнии... Яо - от того что мамочка посмотрела на дракона... Все родоначальники династии Ци были зачаты матерями от яйца ласточки... Конфуций - от драгоценного камня, подаренного его матери мифическим чудищем...

Взгляд Лао был устремлен навстречу солнечному лучу. Глаза ни разу не мигнули. Было ясно, что Лао, как тот солнцеед, подпитывается энергией светила, чтобы... Чтобы произнести и это:

- Я же был зачат от падающей звезды...

Мол, вот он я, живой и здоровый, можете меня все потрогать, понюхать, укусить...

Нет ничего более убедительного, чем правда видеть, слышать и обонять...Чем правда чувствовать и правда знать...

Когда я открыл глаза, жалюзи были подняты, солнце лилось рекой сквозь чистые стёкла... Я посмотрел на картинку, висящую на стене справа от меня - «Глаза Лао-цзы». Это были его глаза, открытые, живые глаза, они говорили: «Мы с Конфуцием - ягоды одного поля. «

Дао Дэ Цзин

» - это то, что тебе сейчас надо. Прислушивайся к нам, строя свою Пирамиду...».

Я слушал. Нет-нет, я не спал!

- Ну и на минуточку, - сказал Лао, - и представьте себе на минуточку...

И без этих слов было ясно - глаза ожили! Значит в наших руках теперь не только гены Лао, не только Конфуция и всех этих императоров, но и Марии, и Хилари... И Самого Христа!

В наших руках теперь Луч! Как меч! Как победительный меч - Плодоносный Луч!

- Ну и на минуточку, - сказал Жора, - ну и представьте себе на минуточку...

Они всё ещё спорили.

Нашла, что называется, коса на камень.

Вит ни разу не заикнулся. В таких случаях он не выбирал лестных слов, ни с кем не считался, становясь наглым, циничным, неустрашимым, неистовым. Никакой стыд не мог его остановить. Да что стыд - мир переставал для него существовать. Иногда его неуступчивость нас бесила. Он даже не посмотрел на Жору.

- Жор, - продолжал он, - но нельзя же быть просто тупым и таким толстокожим... И ты знаешь, сколько тебе уже лет?

- Сегодня? - сделав серьезное лицо, спросил Жора.

Вит даже не улыбнулся.

- Если мы потеряем это... И хватит нам рвать кишки за какое-то эфемерное совершенство. Его нет! Разве это неясно?

Я сидел и машинально листал какой-то журнал. Жутко хотелось спать. Тина не выходила у меня из головы.

- Вит, - снова сказал Жора, - если тебе так хочется разговаривать, то сиди и молчи.

Их спор я всегда находил блистательным и с наслаждением слушал, как они поносили друг друга.

- Жор, - вдруг взмолился Вит, - нас ни-икто не поймет.

Он впервые заикнулся. Его слова застряли у него в горле. Он смотрел на Жору глазами нищего, выпрашивающего милостыню. И тут снова заговорил Жора.

- Дорогой мой славный товарищ и брат, - сказал он, - ты... скоро умрешь, - Жора сделал паузу и затем, выбросив вперёд обе руки с открытыми вверх ладонями, словно поддерживая земной шар от падения, добавил, а это, - он качнул несколько раз руками, словно взвешивая нашу планету, а это - останется.

Вит словно окаменел.

- Сдай лучше анализы на СПИД, - сказал он через секунду, - а потом пугай.

Жора качнул головой, словно подтверждая сказанное и повторил:

- Это - останется. Только это!

Всем было ясно, что Жорино «Это» - это дело, которому мы усердно служили - строительство Пирамиды!

Вит на какое-то время онемел. Затем обвел всех своим желтым взглядом, и безнадежно махнул рукой.

- Вы все рехнулись, - едва слышно прошептал он, - вы чокнутые... И, знаешь, - он снова, презрительно щуря свои рачьи глаза, посмотрел на Жору, - есть такой закон: хочешь нажить себе врагов - попробуй что-нибудь изменить! Ты как тот Терминатор...

- Стоп-стоп, - остановил его Жора, - стоп, малыш! Какой же я Терминатор? Я - творец! Творец, понимаешь? Правда, прежде, чем что-нибудь стоящее сотворить, мне нужно распотрошить истину, распрепарировать ее, дезинтегрировать, понимаешь, разложить ее, так сказать, по полочкам и затем склеить, слепить, сотворить из этих зернышек-песчинок истинный шедевр. Истинный, понимаешь?..

Вит не понимал.

- Я мог бы согласиться с тем, что я - Дезинтегратор, - продолжал Жора, - да, это правда. Но не Терминатор.

- Твоя жажда все разрушать и неодолимое желание перевернуть мир с ног на голову погубят тебя, знай это!