Ювенилия Дюбуа - Николай Александрович Гиливеря

— «Мэри». Пульс участился, писатель вышел из транса, но жуткое похмелье и состояние полного дерьма крепко сжали нутро. С трудом, встав с пола, покачиваясь на ногах и кое-как держа равновесие, бедолага дошел до тумбочки, где и стоял будильник. Нажав красную кнопку, музыка замолчала. Голова гудела не хуже старого компьютера на издохе своей функциональности, плюс ее вес превышал норму. Еще б немножко и она бы перевесила Марка, и он бы упал на том месте, где стоит. По крайней мере, ему так казалось. Пройдя тяжелым шагом на кухню, похмелился остатками пива, заодно забрав из «жизни» пару чипсин. Следующая остановка — диван. Нужно было прийти в полное здравие: умыться, побриться, протрезветь, возможно даже совершить подвиг, прибравшись в квартире. Хотя, конечно, последний пункт вряд ли бы осуществился. Но перед всем этим, хотелось просто полежать. Марк провалялся с полчаса, уткнувшись стеклянными глазами в потолок. Вроде как даже немного пришел в себя. Поднявшись, он посмотрел на комнату оценивающем взглядом, мусора было немереное количество, было трудно поверить в то, что это дело рук одного человека. Самое время было привести себя в порядок.

Зайдя в ванную комнату, первым делом Марк начал избавляться от бороды, нанеся гель для бритья толстым слоем и поорудовав бритвой. Что бы не терять время впустую пока он бреется, писатель по ходу дела заткнул дырку ванной затычкой, включив нереально горячую воду, добавив сразу четыре столовых ложки морской соли. Пока «исцеляющая ванночка» наполнялась, Марк брил подмышки. Через пять минут он избавился от нежеланных волос, еще через три минуты ванная наполнилась до нужного уровня. Поверх воды стелилась толстым неровным слоем пена. Забравшись в ванную с трудом (так как она была очень горячей), писатель погрузился в удовольствие. Его мышцы размякли, сосуды расширились, кожа стала мягкой и гладкой. Через двадцать минут он спустил воду, ополоснувшись. Выпив стакан сока, Марк окончательно почувствовал себя человеком. Мэри все не приходила. Но на это его мозг нашел логическое объяснение, что ее самолет или поезд может задерживаться или просто приедет вечером, ведь она не сказала ему точное время своего прибытия. Что бы скоротать время ожидания, Марк решил почитать написанное им недавно, так сказать, оценить труд пьяницы. Принеся ноутбук из кабинета в зал на диван, он начал вдумчиво читать текст. Он оказался довольно-таки сносным, но корректировка требовалась серьёзная. На анализ текста ушло около шести часов, правки Марк сразу не делал, решил отложить на ближайшее время. За окном всё шло к закату, вечерело. На часах было без пяти минут восемь. Тут тонкая ниточка терпения сорвалась. Писатель отложил в сторону ноутбук и потянулся к телефону. Набрал номер, но кнопку вызова нажал только после нескольких глубоких вдохов. На том конце провода была тишина, через пару мгновений послышался записанный ровный и спокойный голос девушки: «Абонент не отвечает или временно недоступен». Внутри все оборвалось. Самое странное то, что Марка это даже не удивило и не шокировало, в глубине себя он знал, что она не возьмет трубку, она не ответит на его звонок, она не скажет, что все хорошо, она не приедет… Медленно закрыв глаза, он плюхнулся на диван. В горле стоял уже привычный ком. В голову начали лезть вопросы, догадки: «Почему она не вернулась? Что с ней? Она меня бросила и все кончено или же случилась беда?» — ответов Марк не знал.

Последующие дни писатель не выходил из дома, жалея себя, заказывая еду и выпивку все так же по телефону. Время для него исчезло, он ничего не писал, никому не звонил, не пытался найти ответов. Иногда случались припадки агрессии, и он ножом резал обои, подушки, в общем все, что попадалось под руку, а затем плакал, лежа на грязном полу. Шли дни, пролетали недели, месяц, два. Квартира превратилась в сарай, сам же Марк стал походить на нищего безумца.

4

Пятнадцатое ноября. Прошло примерно три месяца. Люди ходили в теплых куртках, повязав шею тёплыми шарфами. Холодный ветер окутывал безлюдные улицы Лондона. На подоконнике, в своей квартире, сидел Марк, смотря на открывающийся пейзаж за окном. Своим безумным взглядом он ловил идущих людей. Под глазами красовались круги.

Пятнадцатое ноября — именно в этот день он осознал, что не может больше так существовать, просто не может. Жизнь — ничто без Мэри. Без нее ушло желание писать, есть, пить, спать, дышать. Марк точно решил для себя, что так больше не может продолжаться, просто не может, мать вашу, продолжаться! Не став умываться, расчесываться, он быстрым шагом прошел к гардеробной, накинул свою любимую «лётную» куртку салатового цвета, черную неброскую шапку и штаны. Обулся второпях, взял только паспорт (для опознания). Для храбрости глотнул бурбона. В спешке вышел из квартиры, спустился на лифте.

Поймав такси, он двинулся на Kingdom-Street, где и должно было все закончиться под рельсами ближайшего поезда. Дорога оказалась неблизкой, хоть пробок и не было. Через час Марк был на месте, расплатился с таксистом, дав ему намного больше, деньги уже ничего не значили, он отдал шоферу все, что было в кошельке. И вот двадцативосьмилетний мужчина с грязной бородой и лицом, пропитый как лесоруб, стоит на станции у рельс горбатясь, ожидая свой поезд, который довезет его прямиком в лучший из миров. Обернувшись, он увидел красивую блондинку, которая мечтательно уставилась в асфальт под ногами. «Плевать, — подумал Марк, — пусть привыкает к жестокому миру». Спустя три минуты вдали показался быстро идущий поезд. Было видно, что на этой станции он не остановится, а это означало, что он пронесется как пуля мимо Марка. Вот и все. Поезд мчался, как голодный пес за своей жертвой, руки писателя тряслись, но он уже решил, что сделает это, он сделает, черт побери! Вот он момент, пошел обратный отчет его жизни: пять, четыре, три, два, один…

Часть 2. Время перемен

Правда открывается со временем,

но когда проходит слишком много времени,

мы отказываемся знать правду.

5

— Стойте! — В последний момент крикнула девушка перед тем, как Марк шагнул навстречу смерти.

В её голосе не читалось испуга, наоборот, только власть и спокойствие. Писатель, конечно же, такого поворота событий не ожидал, её вторжение было настолько неожиданным, что он еще секунд пять стоял в ступоре. Поезд промчался на манер злого пса, догоняющего свою жертву. Закрыв глаза и сглотнув слюну, Марк стоял с опущенной головой. Затем он повернулся к своей «спасительнице», чтобы сказать ей пару ласковых слов: