Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Спенсер считает, что обобщения философии охватывают и соединяют самые обширные обобщения науки. Значит, конкретная наука в принципе не может быть «сама себе философией». Знание в своей низшей, обыденной форме, представляет собой, по Спенсеру, необъединённое знание, философия же – это вполне объединённое знание (Там же). Философия, таким образом, представляет собой высший уровень позитивного знания.

И тут оказывается, что те уровни бытия, которые были признаны абсолютно непознаваемыми, предстают перед философией познаваемыми через обобщения достижений конкретных наук. Теперь понятие материи выступает как абстракция, построенная на обобщении всех исследуемых конкретной наукой реальных материй, то же самое можно сказать и о движении, пространстве и времени. «Понятие Движения, – констатирует Спенсер, – предполагает понятия Пространства, Времени и Материи и, следовательно, выработано из опытов силы. Нужно ли ещё говорить, что эта относительная реальность соответствует некоторой абсолютной реальности» (Там же, с. 28). Итак, с таким трудом возведенная стена между относительной и абсолютной реальностью оказалась фикцией. Абсолютная реальность познается через своё соответствие относительной реальности.

В качестве предпосылок всеобщности эволюции Спенсер рассматривает неуничтожимость материи, неустранимость движения, его переход в иные формы, констатируемый законом сохранения энергии. Он как бы забывает упомянуть о несотворимости материи, поскольку это уж очень очевидно противоречит его теории Непознаваемого. Однако в «Основаниях биологии» и других фундаментальных трудах он настолько подробно и всесторонне критикует теорию «специального творения», т. е. креационизм, что это не оставляет сомнения в его глубоком понимании идеи несотворимости материи и невозможности чудотворного происхождения чего бы то ни было в этом мире. Позитивизм Спенсера в конечном счёте переходит в эволюционистский материализм, в универсальный эволюционизм.

В качестве одной из важнейших предпосылок эволюции Спенсер рассматривает направленность движения. В качестве факторов, определяющих направленность движения, он выделяет притяжение и отталкивание, устремлённость к равновесию и путь наименьшего сопротивления. Движение по пути наименьшего сопротивления определяется тем, что в этом направлении противодействующие силы слабее. Именно движением по линии наименьшего сопротивления Спенсер объясняет преобразующую роль естественного отбора: отбор создаёт непреодолимые препятствия для тупиковых ветвей развития, вследствие чего происходит избрание путей развития, обеспечивающих проявление наиболее полезных для жизни качеств и соответствующее изменение строения организмов.

Понимание эволюции Спенсером, естественно, несёт отпечаток своего времени, т. е. механистической картины мира, господствовавшей в его время и именно в это время достигшей кульминации в своём развитии. Спенсер выводит эволюцию непосредственно из непрерывного перераспределения материи и движения, что, конечно, совершенно верно, но недостаточно, поскольку ничего не говорится о структурности как всеобщем свойстве материи и важнейшей предпосылке эволюции. Когда Спенсер рассматривает свойства эволюционирующих систем, он применяет по отношению к ним термин «агрегаты», что означает механическое соединение разнородных частей с различными функциями. Во времена Спенсера не было ещё выработано осознания значения системности как свойства, противопоставленного простому агрегатированию частей, понимания системы как целостности, несводимой к совокупности элементов. Такое понимание встречается уже у Гегеля, и не чуждо также и Спенсеру, но в систематической, научно определённой форме оно было сформулировано лишь с переходом науки в XX веке к исследованию сверхсложных систем, с появлением кибернетики и общей теории систем, показавших немеханический характер реакций систем на внешние воздействия и изменения внутренней среды. В теории эволюции Спенсера рассматриваются главным образом адекватные реакции и почти не затрагиваются неадекватные реакции присущие сложным системам и объяснимые только внутренним состоянием доминирующих в этих системах структур.

Спенсер понимает эволюцию главным образом как специфическое техническое устройство, действующее на различных уровнях природы и общества. В этом проявилась его склонность к техническому творчеству. Ещё не определившись на жизненном пути в период работы на железной дороге Спенсер проявил недюжинное техническое дарование: он изобрёл велосиметр – сложный прибор для определения скорости локомотивов. Следует отметить, что и основатель позитивизма О. Конт начинал своё знакомством с наукой через технику. Он получил образование в Эколь нормаль – первом техническом вузе Франции.

В качестве источника эволюции Спенсер указывает на постоянное перераспределение материи и движения, изменяющее состояния всех материальных образований. Перемены, происходящие при таком всеобщем перераспределении, выступают в двух формах – потере определённого количества движения с последующей интеграцией материи и приобретения некоторого количества движения с дезинтеграцией материи. Эволюция характеризуется Спенсером как процесс интеграции материи и рассеяния движения. Антагонистическим по отношению к эволюции процессом, по Спенсеру, выступает разложение, которое состоит в поглощении движении и дезинтеграции материи. Эволюция, таким образом, сводится Спенсером к эволюции в узком, прогрессопорождающем смысле, а разложение, деградация, регресс рассматриваются как её антагонистическая противоположность. При таком подходе деградация и регресс выводятся за рамки эволюции, что не позволяет охватить их глубокое эволюционное содержание. Противопоставлять разложение эволюции можно было только при отсутствии осознания того, что всякая интеграция содержит в себе дезинтеграцию, всякое эволюционное развёртывание – определённое свёртывание, всякий прогресс – определённый регресс и т. д.

Такое осознание было достижением уже гегелевской, а затем и материалистической диалектики, о которых Спенсер, по-видимому, ничего не знал. Момент единства эволюции и разложения был Спенсером явно упущен, а момент противоположности – выпячен, что объяснялось опять же концентрацией внимания на механистических предпосылках эволюции. В основе эволюции, по Спенсеру, лежит именно динамический принцип, или закон, который заключается в том, что «эволюция в своём первичном виде есть переход от менее связной формы к более связной, сопутствуемой рассеянием движения и интеграцией вещества» (Там же, с. 41).

Такая интеграция сопровождается переходом однородного в разнородное (Там же, с. 42–43). Однако в этом спенсеровском определении явно абсолютизируется роль интеграции в эволюции. В эволюционных процессах происходит круговорот интеграции и дезинтеграции. Не интеграция, а мобилизация и связанная с ней организация и самоорганизация образуют первичные механизмы эволюции и создают предпосылки для развития. Если бы внутри неживой, косной материи действовали только механические формы интеграции, сцепления, связи, рассеивания и эволюция сводилась только к ним, никакое развитие и никакой прогресс не были бы возможны. Материальные образования сцеплялись бы, затем расцеплялись, интегрировались – дезинтегрировались, связывались – рассеивались. Однородное превращалось бы в разнородное, а разнородное – в однородное без всякого импульса к развитию. Такая эволюция не привела бы и не приводит к прогрессу, она зацикливается на взаимно погашаемых, хаотических изменениях. Отсутствие в такой эволюционной картине мира мобилизационного потенциала, побуждающего материю к эволюционной работе и преодолению вечного блуждания движущейся материи в хаосе перемен заставляло механистическое мировоззрение естествоиспытателей искать выход в признании божественной Первопричины, а философов эпохи Просвещения и позже возводить эту Первопричину на пьедестал Вселенной в качестве Мирового Разума.

Современник Спенсера Артур Шопенгауэр, осознав неразумность и хаотичность механически управляемого мира, предложил принять за его основу слепую Волю. Но от этого мир не стал ни более понятным, ни более успешно познаваемым. Наоборот, признание мира хаотичным и неразумным, независимым от человеческих мобилизационных усилий, лишает человека воли к позитивным преобразованиям. Позиция Спенсера совершенно иная. Отправив Конечную Причину в своеобразную ссылку за пределы познаваемого, он весь доступный познанию мир рассматривал как результат разнообразных эволюционных процессов, действующих на всех уровнях бытия.

Осознавая недостаточность физико-механического взгляда на эволюцию, Спенсер дополняет его «органическим» и «надорганическим» взглядами, черпая основания для своих моделей эволюции из биологии и социологии. Он отмечает, что в живой органической материи эволюция достигает высокой сложности, а это на механическом уровне выражается в том, что она «соединяет значительное количество внутреннего движения с такой степенью сцепления, которая делает возможной временную прочность распределения» (Там же, с. 39).