Русофобия - Елена Владарчук

она боролась уже несколько месяцев.

Где-то вдалеке гудел город, слышались радостные крики детей, гуляющих с родителями на центральных аллеях парка. А здесь, в уединении, была одна Наташа, птицы и солнышко, нежно ласкающее девушку сквозь густую листву.

– Какой хороший денёк, не правда ли? – Раздался рядом мужской голос, говоривший по-английски.

Наташа вздрогнула и открыла глаза. Книга упала в траву. Незнакомец поднял её и внимательно вчитался в обложку.

– Русский писатель? – С сомнением спросил он.

– Да, Фёдор Михайлович Достоевский. Вы любите русскую классику? – Наташа старалась быть вежливой и приятной, как её учили с самого детства, но этот привлекательный, в общем-то, мужчина пугал и вызывал необъяснимое желание держаться от него подальше.

– О, очень, – как-то неприятно ухмыльнулся он, – я вообще люблю русских.

Наташе сделалось зябко под пристальным взглядом незнакомца, и она поёжилась.

– Мне пора идти, – она начала приподниматься со скамейки, – было приятно познакомиться и поболтать с вами.

– Сядь обратно, – Наташа почувствовала, как что-то острое болезненно кольнуло её в бок.

Девушка опустилась на скамейку. Она чувствовала, что мужчина нажимает на нож, который медленно прокалывает её одежду, затем кожу. Ей хотелось закричать от боли и страха. Но страх сковал её, не давая пошевелиться.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она.

– Тсс, – он придвинулся совсем близко к ней и приобнял свободной рукой, так что издали они казались очередной влюблённой парой.

Временный офис ФБР в Нью-Йорке

15.34

Майкл собирался с духом, прежде чем войти в зеркальную комнату, где уже несколько часов сидела Розалинда Голдер. Всё это время женщина была лишена воды и пищи, чтобы стала сговорчивее. Профайлеры тщательно изучили запись беседы подозреваемой с Лилией Береговой и предложили методику ведения допроса, которой агент Фэйссобер и собирался следовать. Майкл бросил последний взгляд через стекло на подозреваемую и направился к ней. Пора уже узнать всю правду.

– Принесите воды, – приказал он дежурившему у входа молоденькому агенту и шагнул в зеркальную комнату.

Розалинда подняла на него мутный взгляд и снова опустила глаза. Было видно, что она устала. Похоже, тактика изматывания давала положительный результат. Майкл опустился на стул напротив подозреваемой. Он молча смотрел на неё и ждал, когда уже принесут воду. Это была рекомендация профайлеров. Конечно, агент Фэйссобер, как и все «старики», сомневался в этих новомодных техниках, но готов был попробовать любые варианты, лишь бы сработало.

Утомившись молчанием, Розалинда посмотрела прямо в глаза Майклу и уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут появился молодой агент с бутылкой воды. Поставив её на стол, он собрался уходить, но был остановлен ещё одним приказом:

– Освободите её.

И агент, и Розалинда Голдер удивлённо смотрели на Майкла.

– Вы меня слышали? – Он подбавил строгости в голос.

Молодой агент тут же убежал за ключами от наручников. И спустя пару минут Розалинда с видимым облегчением смогла пошевелить затёкшей шеей и плечами.

– Спасибо, – сказала она, прежде чем начать жадно пить воду.

– Принесите ещё воды, – велел Майкл, когда первая бутылка опустела.

Вторую Розалинда пила долго, смакуя удовольствие.

– Иногда вода может быть очень вкусной, – сказала она с усмешкой.

– Я рад, что вам понравилось, – вернул усмешку Майкл, – а теперь давайте поговорим.

Но разговор так и не состоялся, потому что в эту секунду в зеркальную комнату снова зашёл молодой агент и попросил агента Фэйссобера выйти на пару слов.

– Мы договорим, как только я вернусь, – пообещал Майкл Розалинде Голдер. Но в этот день женщина больше не видела агента Фэйссобера, она пробыла в зеркальной комнате одна почти до рассвета. Не подозревая, что о ней попросту забыли.

Центральный парк

16.52

– Как он мог напасть на девушку? – Пытала я агента Фэйссобера, пока мы ехали в машине к новому месту преступления. – Да, ещё и в Центральном парке. Среди бела дня!

Я заметила, что повышаю голос, лишь когда Майкл удивлённо посмотрел на меня.

– Извините, – смутившись, забормотала я, – я просто не могу понять, как ему это удалось. Ведь у него ни машины, ни темноты для прикрытия.

– И стиль совсем другой, – добавил американец, – он просто несколько раз ударил её ножом.

– Просто ударил, – хмыкнула я, – днём, в Центральном парке. Хороши же мы, гоняемся за призраками и допустили смерть ещё одного человека.

– Она жива.

– Что?! – Кажется, я снова перешла на крик, но это меня уже не волновало.

– Ему помешали, – пояснил Майкл.

Девушке действительно очень повезло, потому что в это же время Ева Шлиман выгуливала в Центральном парке собаку. Чтобы не пугать людей огромным чёрным доберманом с красным резиновым мячом-пищалкой в зубах, Ева старалась гулять по удалённым аллеям. Пинки, так звали собаку, первая обнаружила совершающееся преступление. А на голос собаки прибежала и хозяйка. Джек Трумэн сумел скрыться, но мисс Шлиман утверждала, что хорошо его разглядела и запомнила. Ещё бы такое забыть.

Ева позвонила в службу спасения и перевязала бормочущую что-то по-русски девушку. Мисс Шлиман когда-то изучала восточнославянские языки и сообщила полицейским, что жертва «разговаривает, кажется на русском». После чего полиция связалась с ФБР.

Снова оцепление и жёлтая лента, полицейские в форме и криминалисты в белых комбинезонах. Кажется, я начинаю к этому привыкать. Крови было много. Он успел нанести ей четыре ножевых ранения в правый бок, прежде чем собака с хозяйкой его спугнули. Значит, он и сам испачкался.

– Неужели мужчина, перепачканный кровью, в центре Нью-Йорка не привлечёт внимания? – Поинтересовалась я у Майкла, без особых эмоций взирая на окровавленную скамейку. Похоже, всё-таки втянулась, резюмировала я для себя.

Майкл устало вздохнул и посмотрел на меня, размышляя, потом кивнул:

– Маловероятно, но я попрошу полицию распространить информацию. Может, кто-то что-то и заметил.

Агент Фэйссобер поговорил с судмедэкспертами, опросил полицейских, первыми прибывших на вызов, записал у них адрес и телефон свидетельницы преступления, после чего мы поехали в больницу, где сейчас боролась за жизнь ещё одна жертва Русофоба.

Рузвельт хоспитал

21.10

Неизвестная русская девушка находилась в операционной уже несколько часов. В холле дежурил полицейский, и мы с Майклом примостились на жёстком диванчике. Он порывался отвезти меня в отель, но я хотела дождаться хоть какой-нибудь информации. Представляю, как ходила бы сейчас из угла в угол в гостинице. Уж лучше здесь, с людьми.

Пока ждали результатов, зашли в отделение интенсивной терапии, узнать о состоянии Зои Ардовой. К сожалению, она была без изменений, врач сомневался, что она оправится после второго инсульта. Но я надеялась. Она сильная, и у неё есть дети, которые её любят и беспокоятся. Разве это не стимул к выздоровлению?

Я отлучилась на несколько минут,