Ценнее власти (СИ) - Ольга Арунд

Почему в вашей руке был кинжал, которым закололи Эрика? И почему вы не можете объяснить, как там оказались?

— Да не помню я, — снова рычу, но в этот раз на моём плече рука.

Обернувшись, я встречаюсь с Петиным взглядом.

— Откуда они взялись? — киваю на идиотов.

— Оль, нам поступил сигнал, анонимный, о том, что Эрика Гавела убили на том же месте, где его брата. И что, если поторопимся, то мы успеем поймать убийцу. Мы и успели.

— Петь, ты же понимаешь, что это бред, — качая головой.

— Это поимка со всеми уликами, Оль. — На его лице нет и тени веселья. — Они имеют право тебя казнить.

— Имеем, — решает поддакнуть второй комиссар.

— Попробуй, — резко развернувшись, я подаюсь вперёд.

Отросшие когти царапают бедный стол, а я нахожусь в шаге от реального убийства.

— СлабО? — откровенно нарываюсь на драку.

— Мы при исполнении, — пищит полукровка-оборотень, отшатываясь от меня и опрокидывая стул.

— Я же убийца. — Резкий прыжок на обломки стола. — Мне же нечего терять.

— Остановите её! — чуть ли не с визгом срывается в забег комиссар и выбегает из кабинета, временно предоставленного Главой.

Вот уж кого пожалеть — за последние сутки он лишился двоих сыновей, в убийстве которого обвиняют третьего. Не жизнь, а сплошное веселье.

— Слэчно Щенкевич, прекратите бардак, — морщится оставшийся комиссар.

— А вы прекратите, если я прекращу? — Хмыкнув, очередным прыжком я возвращаюсь на пол. — Я устала от этого цирка. И оттого, что восемьдесят процентов Теней можно уволить за профнепригодность. Был бы на свободе Марек…

— Марек Дворжак обвиняется в убийстве брата наравне с вами. Вот вам и мотив, и улики. Ведь осознав, что свобода любовнику не грозит, вы решились на убийство Эрика Гавела, чтобы у Главы не осталось других кандидатур на титул наследника.

— Если бы я хотела, перерезала бы половину «Волчьей Тени» так, что вы бы и не почесались. А на титул наследника есть ещё один кандидат, — криво улыбаюсь я. — Приставьте к нему охрану и посмотрим, кто здесь и кого убивает.

— Хорошо, — всем видом показывая, как от меня устал, комиссар вздыхает. — Вы утверждаете, что у вас есть алиби. Какое?

— С этого и стоило начинать. — Я сажусь обратно на стул. — Около одиннадцати вечера ко мне пришла Станислава Гавел и мы весело провели время за разговорами.

— Весело? — давится вздохом Петя за моей спиной и получает злой взгляд.

— Весело. — Что странно, ни слова лжи. Наши внезапные посиделки и, правда, отдавали нездоровым весельем. По крайней мере, та часть, что я помню.

— И Станислава Гавел это подтвердит?

— А вы сходите, найдите её и спросите, — язвительно понизив голос. — В конце концов, это ваша работа.

Несколько секунд в кабинете царит тишина — комиссар, чьё имя я не запомнила, мрачно сверлит меня взглядом, а после встаёт и молча выходит.

— Оль, в смысле провели время? Ты понимаешь, что Стася не подтвердит?

— Подтвердит, если, конечно, и её не пристроили к трупу, — я кривлюсь. Голова всё ещё болит, но таблеточку мне, естественно, никто не предложил.

— То есть вы реально?..

— Она реально пришла ко мне с бутылкой, порыдала на тему «Никому не жалко Влада и Марека» и напросилась в гости. Принцесскины слёзы оказались сильнее моей психики, — усмехаюсь я. — Она выпила, я поела. — Петя насмешливо хмыкает. — Да, поела. А потом… — Головная боль усиливается. — А потом провал.

— Ты понимаешь, чем это пахнет? — хмурится он.

— Тем же, чем и всё с того момента, как я переступила этот порог, — мрачно отзываюсь я и поднимаю взгляд на открывающуюся дверь. — Боже, только не ты.

— И я рад тебя видеть, — улыбается князь. Тот самый, кого телохранители не должны были до меня допускать.

— Меня не надо спасать, — с тяжёлым вздохом. — Даже если тебе кажется обратное.

— Не сомневаюсь. — Бенеш с интересом осматривается, особое внимание уделяя сломанному столу. — Проблема в том, что тебя не имели права допрашивать без моего согласия.

— У них были неопровержимые улики, — влезает Петя. Князь поднимает на него ироничный взгляд, усмехается.

— Да даже, если бы она пила Джерка Гавела в момент вашего появления. Моя неприкосновенность самую малость выше ваших законов.

И судя по тону, малость там совсем не малость.

— Я не знал, — хмурится Петя. — Оль…

— Ты и не должен был, — успокаиваю я его, — у тебя не та специализация.

— А что ты успела им рассказать? — как бы между прочим интересуется князь, а до меня вдруг доходит.

— Стася! — выдыхаю я и бросаюсь к двери.

Глава 27

В мою спальню мы с Петей залетаем одновременно, князь задерживается на долю секунды, но подозревая только чтобы пропустить меня вперёд. Кажется, путь сюда не занял и четверти минуты, но даже отдышки не появляется.

Иногда очень удобно быть вампиром.

— Что… этого не может быть!

В спальне пусто. Совсем пусто — нет ни подноса, ни бокалов, ни единого следа, что принцесса здесь вообще была.

— Оль, ты уверена, что тебе не приснилось? Здесь даже запаха её не осталось, хотя должен быть.

— Я придушу тебя, Калата, — рычу, сбрасывая с кресел декоративные подушки. — И это будет не сон.

— Бывает же такое, — разводит он руками. — Лунатизм и всё такое…

— По-твоему, я луначу так, что убиваю сыновей Гавела? А на фоне всего этого мне снятся посиделки с вашей принцессой? Думаешь, я могла пропустить…

Очередное озарение оглушает.

Я застываю на середине комнаты с подушкой в руке. С открытым ртом и полным осознанием, что это беспредел, который не прощают.

— Оль? — Но, прикрыв глаза, я протестующе машу Пете рукой.

Нет, этого не может быть. Не может ведь?

Я всё понимаю, у оборотней другая мораль, покалеченная. Но не настолько же.

— Где сейчас Виктор Чех?

— Ушёл с вечера незадолго до меня. — Князь встречается со мной взглядом. — Хочешь с ним познакомиться?

— А ты сможешь меня провести? — Я в очередной раз откровенно пользуюсь Бенешем и даже этого не скрываю, но в ответ он лишь закатывает глаза к потолку.

— Оль, нам надо найти Стасю, она подтвердит, что вы…

— Не надо. Не подтвердит.

Идиотка я, вот и весь лунатизм.

И где шляются мои телохранители?

Я делаю шаг к двери, но в последний момент останавливаюсь.

— Мне надо переодеться, торопиться нам всё равно некуда, — качаю головой, беру вещи и иду в ванную.

— Оль, да объясни ты толком!

— Потом, Петь, всё потом.

На переодевание уходит едва ли полминуты, а на то, чтобы подняться на этаж выше и того меньше.

— Откуда ты знаешь, где сейчас Чех? — отвлечься не получается.

Если окажется,