Александрия - Дмитрий Барчук

– Тогда не опаздывай. Он ждать не любит, – Леонид пожелал мне удачи и вышел из кабинета.

В назначенное время я был в указанном месте. Мне даже не пришлось представляться, ибо администратор зала сам узнал меня.

– Вас уже ждут, Михаил Аркадьевич, – учтиво произнес он и провел меня в отдельный кабинет.

В полумраке за сервированным столиком вполоборота ко мне сидел пожилой мужчина с благородной сединой на висках и выразительным греческим профилем.

Завидев меня, он, как истинный джентльмен, встал и первым протянул мне руку для пожатия, радушно улыбаясь.

– Меня зовут Семен Семенович, – представился мой новый знакомый, но, не дав мне раскрыть рта, перебил: – О вас, Михаил Аркадьевич, мне все известно. Поэтому можете без лишних прелюдий сразу переходить к существу вопроса.

Я сел напротив собеседника и теперь имел возможность хорошо разглядеть его. Правильные черты лица, прямой нос, поджатые губы, высокий лоб, раздвоенный подбородок. Цвет и выражение глаз я рассмотреть не мог, потому что они были прикрыты затемненными стеклами в дорогой оправе.

– Какой суммой свободных средств вы сейчас располагаете? – сразу спросил меня Семен Семенович.

Я понял, что играть с этим человеком в кошки-мышки не имеет смысла, и прямо ответил:

– Около девятисот миллионов долларов.

Он задумчиво покачал головой и произнес:

– По нынешним временам это очень большие деньги. Как же вам удалось втихаря накопить столько? Хотя, впрочем, я догадываюсь, откуда они. Семь лет назад мы потеряли из виду приблизительно такую же сумму. Я вас правильно понял: это те самые деньги?

– Да, – ответил я охрипшим голосом, и мое горло окончательно пересохло то ли от страха, то ли от важности переживаемого момента.

– И теперь вы хотите вернуть нам наши же деньги, но при этом выдвигаете еще какие-то условия.

Я выпил стакан минеральной воды и вымолвил:

– За семь лет я заработал больше, но к этим счетам даже не притрагивался.

– А сейчас вы решили, что настал момент истины и что вы можете диктовать нам свои условия? А вы не переоцениваете свои возможности, Михаил Аркадьевич? Вы же банкрот. Списать вас сейчас куда проще, чем вытащить. А выведать у вас несколько цифр – дело техники. Поищите аргументы более убедительные.

Я понял, что сейчас могу проиграть все, даже жизнь, и выложил свой последний довод.

– У меня есть конкретный план, как не только вернуть утраченные активы холдинга, но даже их приумножить. Причем кратно.

Мой собеседник ближе склонился ко мне:

– Это интересно. Продолжайте.

Я окончательно пришел в себя. Теперь разговор свернул в привычное для меня русло. Я просто убеждал очередного инвестора, как нам совместно заработать деньги. Это был мой конек, и я его оседлал.

– Любая проблема – это замаскированная удача. Надо ее только вовремя разглядеть. Акции всех российских компаний, не только моей, сейчас стоят копейки. Поэтому надо покупать не валюту, а российские акции. Сейчас ни у кого нет денег, а у нас они есть. Я уверен, что мы со временем легко отыграем, что потеряли на девальвации рубля, за счет роста курсовой стоимости акций. В идеале я вообще бы думал половину из женевских денег отдать вам…

Семен Семенович вопросительно посмотрел на меня. Но я, как будто не заметил этого его взгляда, продолжал рассуждать:

– А на вторую купить еще какие-нибудь активы в нефтяной отрасли. Например «Востокнефтегаз». Я свою квоту преференций после президентских выборов уже использовал сполна, но если бы вы подключили свое влияние, я уверен, сделка прошла бы как по маслу. Все равно когда-нибудь цены на нефть вырастут. Вы бы, кстати, посодействовали этому процессу. А сейчас такой прекрасный шанс! Я не хочу его упускать.

– В ваших рассуждениях есть логика, – согласился Семен Семенович. – Но какое же вы хотели поставить условие?

Я набрался смелости и сделал отчаянное предложение:

– После покупки новых активов мы должны легализовать наши отношения. Вы называете мне имена конкретных людей, а я оформляю на них указанные вами пакеты акций объединенной компании. Я хочу создать лучшую корпорацию в стране. С прозрачным бухгалтерским учетом. Чтобы ее акции котировались на ведущих фондовых площадках мира. Привлекательную для любых инвесторов. Поверьте, я знаю, как это сделать на практике. И я сделаю это! Но руки у меня должны быть свободными. Я должен чувствовать себя хозяином бизнеса, а не простым исполнителем.

– И чего же вы хотите от нас?

– Контрольный пакет акций новой большой компании!

Семен Семенович встал из‑за стола и подвел итог нашему разговору:

– Я должен посоветоваться относительно вашего предложения. Вы можете поужинать. Здесь неплохо кормят. А ответ от нас вы скоро получите. Всего доброго. И берегите себя.

– Как же я тебя раньше не раскусил? – сетовал Леонид, поднимая рюмку водки, когда мы с ним обмывали успешное заключение сделки у меня на кухне.

Точнее сказать, по-настоящему обмывал только он, я же пил только свежевыжатый апельсиновый сок.

Он завалился ко мне с двумя бутылками водки, уже изрядно поддатый, в одиннадцатом часу вечера. Таня уже уложила ребятишек спать, мы тоже легли в постель и, засыпая, смотрели одним глазом в заведенный на sleep телевизор.

– Ну и задачку ты им подкинул. Целых три дня совещались, решая, что с тобой делать. Лорд Ротшильд вовремя дал интервью газете Time’s и назвал тебя самым перспективным из молодых российских бизнесменов. Может, это и склонило чашу весов в твою пользу. Но ты – тоже молодец. Здорово держался с Сим Симом. Он тертый калач, а тебя после вашего разговора он зауважал и поверил в твой план. Ну, теперь, брат, держись. Мы им всем нос утрем. Правда ведь, Мишаня? Одно дело пахать на дядю, а другое – на себя!

Я отхлебнул глоток сока и спросил Леонида:

– А тебя они точно включат в состав акционеров?

Неклюдов уставился на меня своими белесыми глазами и пьяным голосом поинтересовался:

– А ты разве со мной не поделишься?

Я был готов к этому вопросу, поэтому ответил сразу:

– Нет, Леня, не поделюсь. В будущем холдинге моими должны быть пятьдесят процентов плюс одна акция. А все остальное – ваше. Делите, как хотите.

Мой заместитель слишком демонстративно засмеялся, хлопнул меня по плечу и заявил:

– Не дрейфь, старина. Куда они без Неклюдова. Коней на переправе не меняют. Да и ты за мной, как за каменной стеной. Ты ведь не забыл, что я тебя от смерти спас. Правда ведь?

Я нахмурился. Леонид махнул еще одну рюмку. И пока он пережевывал кусок колбасы, я задал ему один вопрос, который уже давно собирался задать:

– Признайся, только честно, тогда в 91‑м дядя Ваня сам выбросился из окна или же вы ему все-таки помогли?

Леонид даже поперхнулся от неожиданности и отрицательно затряс головой.

– Я же тебе говорил, что сам он сиганул. Мы его даже остановить пытались. Но какой там! Верткий был старикашка.

– Побожись, что не врешь!

– Вот тебе крест! – и Неклюдов перекрестился.

Он поковырялся вилкой в салатнице, а потом, не глядя мне в лицо, спокойно так, трезвым голосом сказал:

– А за семь лет на миллионы, поди, изрядные проценты натикали? Поделился бы, братишка…

Тут уж я не выдержал и от всей души рассмеялся над такой наивностью:

– Это на номерных-то счетах? Там же отрицательная доходность! Да на них хранят деньги еще фашистские недобитки, наркоторговцы и другие мафиози. Наоборот, они платят швейцарским банкам проценты, а не банки им.

Неклюдов почесал затылок.

– И все равно я тебя не понимаю. Об этих деньгах все уже забыли, их давно уже списали. Зачем тебе нужно было их светить? Чтобы купить «Востокнефтегаз»? Так ты все равно половину акций нового холдинга отдал на сторону? Я бы на твоем месте свалил из этой гребаной страны на все четыре стороны и жил бы, как человек. До меня, честное слово, не доходит: что ты на этом выиграл?

Я пожал плечами и налил себе еще сока.

– В жизни человека наступает период, когда хочется проявить себя, выполнить свое предназначение, для которого ты и был рожден. Хочется самому принимать решения, а не просто оставаться марионеткой в чужих руках.

– Ну-ну, – с сомнением промычал Леонид.

И начались трудовые будни новой жизни. Хотя на весь мир мы объявили, что временно ушли со сцены. Доллар подобрался к отметке в тридцать рублей. Нефть в цене сильно не росла. Я же пустил в оборот последнюю часть наследства дяди Вани и впервые за много лет остался без заначки на черный день.

Аукцион по продаже государственного пакета акции «Востокнефтегаза» мы легко выиграли, но вновь возникли трудности с установлением реального контроля над новыми производственными активами. Прежние управленцы не хотели без боя сдавать свои позиции. Нам тоже терять уже было нечего, поэтому мы с ними особо не церемонились. Не хочешь работать по нашим правилам – уходи. Умные уходили, а дураками занималась служба Леонида Петровича. Не без труда, но от фирм-прилипал мы свою покупку очистили.