Лицо врага: Окно первое (СИ) - Ингверь Елена "Пыльц"

Рассказывать Вере ничего и не понадобилось — Яня послала ей воспоминания. Но её почему-то произошедшее вообще не впечатлило — видимо, от тайной службы она ждала и не такого… в отличие от меня, да, я признаю свою ошибку, или как там подобное называется. Надо было больше общаться с отчимом, да. Может, и умнее была бы… неприятно подобное, конечно, но шпионы же хоть как-то работают, даже если им куда неприятнее.

— Что она должна была у нас украсть?

— Я-то откуда знаю? — огрызнулась я. Почему-то её слова заставили меня в красках представить, как Гевера Вельгиевна сгорает на месте.

— Ладно, — спокойно ответила Вера. — Но давай ты выслушаешь мои мысли по этому поводу? Могу успокоительного накапать.

— Давай. Или лучше плетением успокой.

Вокруг моей головы обвилась успокоительная нить.

— Ей приказали за нами следить, когда мы подобрали Теана.

— Откуда ты знаешь?

— А раньше — зачем? Дальше, она должна была украсть что-то ценное, что было у Теана. Тоже потому, что у нас нечего красть.

— Понятно. А дальше что?

— А дальше у меня нет никакой информации, так что всё.

— Ну ладно.

Зато видение Веру впечатлило немного больше.

— Какая милая Мирите, — с усмешкой сказала она. — Война между Звессой и Лие была лет… чуть больше сорока назад. По-моему. Нет, пятьдесят. Или нет… Я точно не помню. Неважно. Это нам точно совсем не нужно, но… Хель, ты в истории разбираешься, что там с этим университетом такое было?

— Ну, там во время войны это всё было закрыто, а потом в каком-то магическом университете, кажется, каком-то очень крутом артефакторском, решили начать заново проводить занятия. Я так понимаю, про согласие с оккупационным правительством они вообще не думали… или, судя по видению, думали, но недолго и не придали этому значения. Или эта Мирите просто так сказала, что они там написали, я бы на её месте вообще чушь какую-то от ужаса несла… короче, не знаю. Но, в общем, там прямо на открытии ворвались звесские солдаты, всех вывели и сожгли у стенки, объявив это бунтом и неподчинением, или чем-то вроде того.

Не то чтобы я люблю, когда меня просят рассказать что-то историческое, потому что я обычно почти ничего не помню, а ещё историю в меня впихивал в основном отчим, разве что с ней у меня было несколько лучше, чем с некромантией. Но Вера в чём-то права — узнать о некой Мирите, которая выжила, потому что она раздолбайка, было интересно.

— Янь, а у тебя бывают видения про одних и тех же людей?

— Бывают. У меня вообще больше всего видений про знакомых. Или про тех, про кого мне рассказывают. Ассоциации, впечатления, всё такое… Или про тех, про которых мне не рассказывают, но потом выясняется, что знают. Обо всех, кто каким-то образом относится с знакомым мне людям. Но эту Мирите я точно не знаю.

— А как часто у тебя видения?

— Что называется, по пять раз на дню. А то и больше. Правда, в основном они такие, что их словами описать нельзя, или это просто бессмысленно, потому что они очень короткие, они разные бывают. Но их правда много.

Когда Вера в следующий раз скажет, что я зря сюда всю свою макулатуру тащила, я ей это напомню.

— Мда, — сказала Вера, — надеюсь, польза нам от этого тоже будет, но это и так прекрасно.

— Правда?

— Разумеется. Очень интересно.

Кажется, они нашли друг друга. Ну, или Вера просто пытается что-то про эту Янию понять, тоже вариант. Или хочет сразу наладить отношения. У неё это обычно плохо получается, но немножко лучше, чем у меня. Обычно, правда, потому, что я ни с кем общаться особо не хочу, но всё же.

Солнце уже клонилось к закату, из-за гор наступала синяя темнота, и мы остановились ночевать на «нашем», людском берегу реки, Душица сейчас текла на север, и нужный берег был от нас справа. Не думаю, что кто-нибудь в своём уме захочет лезть в Подрожные леса, если есть возможность в них не влезать. Поели, выставили дежурство, не по методу Теана, правда (Вера громко заявила, что жирно мне будет столько дрыхнуть, и я решила не спорить), но хотя бы не по два человека, как изначально хотела Яня. Она вообще много нервничала, но это было вполне ожидаемо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А когда ты от тайной службы убегала, ты тоже так боялась? — спросила её вечно везде лезущая Вера.

— Нет. Куда больше. Но это всё очень быстро было. Мы выбрались, бежали, он отстал, потом его вообще сожгли, а потом я добежала до реки, оглянулась, и в меня сразу попал ускоренный магией меч. Это всё буквально за полчаса случилось, я только бежала, и всё.

— Понятно, — кивнула она. — Но пока здесь всё хорошо. Мы невидимы, мы неслышимы, мы защищены, мы бдительны, а когда нужно будет начинать по-настоящему бояться… думаю, ты это сразу поймёшь.

Хорошее утешение, тут уж ничего не скажешь.

Я молча проверила защиту.

— Вер, во-первых, мне тоже страшновато, но это ничего не значит. Это просто делает нас более осторожными. Я вообще очень сомневаюсь в успехе и осмысленности этой операции, но… хм, в общем, всё нормально. — Думаю, не стоит добавлять, что я иду туда только ради неё, да? А то ещё поссоримся, а это нам точно ничем не поможет, только единственному нормальному человеку в компании покажет все наши не лучшие стороны. — Лучше вот скажите мне другую куда более интересную вещь: вы обленились или обнаглели? Почему и защиту, и невидимость, и Доверие держу одна несчастная маленькая я? У меня ещё на бои должно остаться хоть сколько-то магии, между прочим.

— Ну не такая уж ты и маленькая, — фыркнула Вера.

Но мой вопль праведного гнева неожиданно всё же возымел эффект, причём оба желаемых: Вера прекратила нести Яне чушь (а Яня — слушать её чушь), и обеим стало стыдно.

— Можно мне Доверие?

Я передала. Вообще, конечно, нехорошо такие заклинания передавать немой только что встреченной девушке, но я настолько устала это всё поддерживать, что передала бы сейчас хоть тайному советнику.

Вера же запросила невидимость.

Яня что-то увидела снова, но записать не смогла — было про какую-то голодную чайку, а они, как известно, думать не умеют. Потом все поели и легли спать, я осталась дежурить первая. Правда, ничего не происходило — шумел ветер в листьях, шуршали какие-то животные и мелкая нечисть, иногда доносился тихий плеск с реки. Поисковики, которые я в конце концов стала запускать скорее от скуки, чем по необходимости, исправно показывали одну и ту же картину, менялось только количество разнообразных тварей, но считать я их не собиралась. Тоже мне, овечки от бессонницы. Они за всё время не сделали ни одной попытки напасть — как будто всё так и должно быть, а я просто боюсь непонятно чего и излишне осторожничаю.

Потом часы-плетение с искрами магии вместо песка наконец досыпались до конца. Поначалу мне казалось, что я ждать уже устала, засиделась и вообще сейчас засну, но потом как-то даже и не заметила, что прошло три часа. Я разбудила Веру и легла спать сама, заснуть только почему-то не получалось очень долго. И получилось только после того, как я опять проверила все наши защитные плетения.

Я пошла по узенькой тропке высоко-высоко в горах, над обрывом. С одной стороны от меня был чистый воздух и прекрасный серо-зелёный пейзаж, виднелся между двумя пиками лес, простирающийся в бесконечности пространства и вдалеке теряющийся в сизой дымке, сливающийся с облаками, и в нём не было видно ни одной дороги, ни одного городка. С другой стороны был камень, почти отвесная стена, и мне постоянно приходилось поджимать уже порядком исцарапанную левую руку, и только иногда сверху на меня смотрели странные, страшные лики, вытесанные в камне нечеловеческими руками. Я знала, что глаза их были когда-то живыми. Я знала, что безумно хотела бы видеть их живыми сейчас.

Хотя бы их.

— Яня!

Даже эха не было.

Ведь ещё я звала. Звала и знала, что не дозовусь.

— Яния!

Я точно знала: произошло что-то, что переломало весь мир, превратило всё сущее в нечто иное, и вместе с тем лишило меня возможности дозваться хоть до кого-нибудь.