Лицо врага: Окно первое (СИ) - Ингверь Елена "Пыльц"

…Внезапно. Но, может, она хоть что-нибудь передумала?

— Нет, ну это вроде Теан, но Теан действительно мог попасть в такую неприятную историю и поехать в Беловейск по этому пути, но он какой-то очень странный. Сам на себя не похож.

— Вот, Вер, я говорила, что он какой-то странный, — непонятно чему обрадовалась я.

— Ты говорила это примерно про всё, — хмуро отозвалась она. — А что именно в нём не так?

— Он какой-то слишком… ну, не знаю, могу сказать, что слишком наглый, могу — что слишком смелый, но это в любом случае прозвучит странно. Но он бы никогда не полез ни к какому взрывнику, и да, его обычно ни за кого другого не принимают, мне даже сложно это представить. И, кстати, да, у него взгляд странный. Тоже как будто не его. А про знания по некромантии я вообще молчу. Он в жизни ничего такого не знал, по-моему. Это скорее Тиоссанири у нас такое выдать может.

— Он на целителя вообще не похож, — сказала Яня. — А можно поподробнее о том, что с ним там случилось? То есть, он вроде рассказал всё Хеле и Вере, но с чего это началось?

С каких-то там заговорщиков, разве нет? Хотя, конечно, история эта от него и правда звучала странно.

— Ну, он и правда должен был переправить на острова нескольких человек, заменив их для повешения подконтрольными неразумными метаморфами, ну, то есть не он, а Тиоссанири, они часто вместе что-то делают… И вообще, на самом деле Теан в этом во всём очень мало участвовал, он ничего делать не хотел, только сыворотку эту судье должен был подлить зачем-то… это тоже была идея Тиоссанири, по-моему. Я об этом всём знаю только на стадии планов, я потом долго бегал от тайной службы, потом они меня поймали, потом я снова долго бегал… в общем, на стадии планов это действительно было так. Но ума не приложу, где они могли проколоться. Ну, положим, Тиоссанири известен своей бесшабашностью, он мог царю что-то лишнее ляпнуть. Думаю, хотел и даже ляпнул…

— Не очень умная идея, — прокомментировала Вера.

— Не без этого. Но не настолько же! Но на самом деле проблемы у нас начались гораздо раньше. На Теана и в тёмных переулках нападали, и отравить пытались, и проклинали, и амулеты, душу выпивающие, подкладывали, и всё такое. И на самом деле я не знаю, с чего это началось, потому что до этого он ничего такого не делал. Как будто просто не понравился кому-то, честное слово.

Он замолчал. А я обратила внимание на Яню — она снова лежала как будто без сознания, а в её блокноте что-то магически писалось. Эх, вот бы это видение про Теана, а? Или хотя бы про Юлия Сердвеевича. Или про всю эту компанию. Хотя, конечно, о тайной службе тоже было бы неплохо…

— Вы довольно многим не нравитесь, вообще-то, — сказала Вера.

— Я в курсе. Но обычно те, кому мы не нравимся, не пытаются нас вот так грубо убить или что-то подобное. Тайная служба вообще не так действует, особенно с архимагистрами Высшего Совета. Обычно действует… как со взрывником, вот. То есть, если это какая-нибудь серьёзная работа, а на простое задержание лишь бы задержать, то это так. Ну и ещё если тайный советник лично что-то делает или контролирует, это уж совсем тонкая работа… очень тонкая. Да у них в верхушке вообще у всех такой почерк. Разве что если царь лично за Теана взялся… не знаю.

— Ну, может, он просто не понравился царю?

— Да, но он ничего не делал. Вряд ли он чем-то мог его разозлить.

— Совсем? Это ведь могла быть любая мелочь, — встряла я.

— Ну, разве что порвал платье его возлюбленной случайно…

— У царя есть возлюбленная?!

Не знаю, чему из происходящего я удивлена больше, но возлюбленная царя, а точнее, его способность любить, точно среди кандидатов на первое место в этом списке.

— Ну… не думаю, что это и правда возлюбленная, но она ему действительно чем-то нравится. Просто если назвать её фавориткой, можно и не выжить… не любит она почему-то это слово. А царь потакает её желаниям. Она, конечно, много кому нравится, но говорят, что царь ей уделяет правда в слишком большом количестве. И всегда недоволен, если ей противоречат, распускают о ней слухи или, допустим, критикуют её наряд. Хотя я, конечно, не представляю себе человека, которому может не понравиться наряд Миреи Марской. Но ведь и не такие бывают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мирея Марская?

— Да, а что?

— Ничего. Она и правда очень красивая.

По мне так она пугающая, и это мешает всей её красоте, но делиться этой мыслью я не стала — по-детски это как-то.

— Да-да, — фыркнул Юлий Сердвеевич. — Только хромая, с ужасным шрамом на руке и работает в тайной службе.

— Работа в тайной службе женщину не портит. А всё остальное ей быть красивой не мешает. Тем более, что она всё это хорошо умеет прятать.

— Вообще-то, портит. У царя ужасный вкус. Я бы никогда…

— Вы просто в женщинах ничего не понимаете.

Мы все втроём заржали так, что, если бы не Доверие, сюда сбежалась бы тайная служба со всей страны.

— Кстати, а давайте уже на ты, — выдал он, отсмеявшись, — а то я так не могу, — и заржал снова.

— Нет, — не согласилась Вера. — Мы вас вообще почти не знаем. Познакомимся получше, тогда и будем на «ты».

Это был первый раз в моей жизни, когда на такое предложение ответили «нет». Но, несмотря на это, я была с ней согласна: что-то в Юлии Сердвеевиче мешало нам чувствовать себя с ним легко и спокойно. Да, он был мил, остроумен, в меру нахален… но смотрел так, что сближаться с ним совсем не хотелось. Тяжело, подозрительно.

— Ну ладно, — сказал он, ничуть не расстроившись.

Я вспомнила одну немаловажную вещь:

— Вы же вроде в Беловейск или в Стольгород хотели, нет?

— Ну, Теана же надо спасти. К тому же, если они утащили и Саню, то всё совсем плохо, и…

Несколько мгновений нам потребовалось, чтобы понять, кто такой Саня. А потом мы снова оглушили Юлия ненормальным хохотом.

— Да что такого? — возмутился он. — Нормальное сокращение имени… Хотя мы тоже очень долго не могли успокоиться, когда Теан его впервые так назвал… с непередаваемым выражением вселенской кротости на лице.

На этот раз мы реагировали куда дольше и громче. Даже Яня начала немного похрипывать, хотя всё это время старалась смех сдерживать.

— Мда, — сказала Вера, — у вас там, видимо, не скучно.

— Не без этого, — ответил Юлий. — В общем, я с вами. Тем более, что вы сами явно не справитесь.

— Ну это да. — Хоть один разумный человек здесь нашёлся. А кстати… — Вер… а, нет, ничего.

Ей надо будет потом как-нибудь это сказать, а то сейчас явно прозвучит очень плохо. Но мы ведь можем отправить его одного, а сами тихо обратно поплыть… а, нет, не можем. Тайная служба же.

— А вы же там от тайной службы убегали? — вдруг вспомнила Вера. — Она, случаем, по округе сейчас не шляется?

— Шляется.

— Да нет, — ответил Юлий, полностью проигнорировав реплику Яни, — я от неё только первые минут десять убегал. А потом мы все убегали от Древнего Зла, в разные стороны просто. Я почему-то понравился ему немного больше.

Вера фыркнула:

— Хоть какая-то от этой дряни польза.

— Вер, она шляется. Только с нашего, правого берега, те типы, которые нас ищут. — Я, правда сомневалась, что они ищут нас всё ещё, но всё же.

— Вас уже ищет тайная служба? — Надо же, он удивился.

Яня кинула ему воспоминания.

— Кстати, да, — сказала Вера. — Вы нам теперь расскажете, что у Теана было такого, что они так взбеленились, а тайный советник в Бездоре подчинённым дурью маяться мешает.

— С чего это я вам скажу? Я последние две недели с миром не связывался вообще никак.

— Хорошо вы, видимо, побегали.

В общем, плыли мы весело. Юлий не знал ничего ни о каких последних событиях, так что ничего умного нам рассказать не мог. Мы тоже, так как мы тоже ничего не знали… хотя нет, мы — по жизни. Вечером снова остановились ночевать.

И только тогда Яня, до этого обо всём молчавшая, отозвала меня подальше в кусты, протянула мне блокнот и сказала:

— Ты не Хельгия Болотная.