Лицо врага: Окно первое (СИ) - Ингверь Елена "Пыльц"

Чтоб его.

Вера пнула меня ещё раз. Пришлось встать. Очень хотелось ответить ей тем же, но занята ведь, работает.

— Убедилась? — тихо спросила она.

— Вполне, — коротко ответила я, не желая больше об этом говорить.

Девушка на земле снова закашлялась, задышала часто, перевернулась на бок. Мы терпеливо ждали.

— Будет в норме, и пойдём дальше, — Вера, кажется, уже совсем ничему не удивлялась и шла к своей сомнительной цели мимо этого всего.

— Ты что-нибудь в этом понимаешь?

— Нет. Кто её убил?

— Не знаю, не смотрела.

— Ладно, сейчас спросим.

— Если она знает.

— Ну да.

Она наконец пришла в себя окончательно. Села, огляделась, посмотрела на нас так, как будто впервые видела весь этот мир и понятия не имела, что она вообще такое. Ожидаемо, в общем. Она явно была шокирована не меньше нашего.

Вера села перед ней на корточки и с ласковой улыбкой спросила:

— Как тебя зовут?

Девушка не ответила. Никак не среагировала. Довольно долго так и сидела, смотря на Веру очень странным взглядом, как будто вообще не поняла, о чём она. Потом отмерла, огляделась, взяла какую-то палочку, отчистила от иголок небольшой участок земли и написала:

«Я что, жива?»

Она что, немая? Или у неё были повреждены голосовые связки во время этой неудавшейся смерти, и она всё-таки не исцелилась до конца? Хотя нет, она тогда заговорить бы попыталась…

Интересно, Вера и правда собралась тащить в неведомые лагеря тайной службы беспомощную немую младше даже нас, а?

— Ты немая? — уточнила Вера прямо.

Она кивнула. Потыкала палочкой в надпись, как будто это вопрос на самом деле не был риторическим.

— Да, ты почему-то жива, — ответила я.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми бледно-голубыми глазами и снова заторможенно кивнула. Потом зачем-то начала грязными руками счищать ряску с мокрых светлых волос. Её бы вымыть… где-нибудь в нормальном месте и какой-нибудь нормальной водой.

Кстати, совсем забыла… Вплела в Доверие и её, чтобы она слышала наши с Верой разговоры между собой. Её порисульки на земле, правда, заметны всем, кому не лень…

— Так как тебя всё-таки зовут? — не отстала Вера.

Она стёрла свой вопрос и написала:

«Яня»

«Яния Ясная»

Ага.

Что называется, яснее некуда.

— Я Верислава Воронова, можно просто Вера.

Ах да… А я и не сообразила, что надо представиться.

— Хель… гия Болотная, Хеля.

На всякий случай своего настоящего имени я решила не называть. Хотя бы чтобы её не путать, да и просто так — ещё никто, кроме Веры, не знал, что я иногда меняюсь телами с Хельгией Болотной, и представляться своим именем в чужом теле мне было неприятно и даже страшновато.

Она немного призадумалась, отломала от своей палочки маленький сучок, чем-то ей мешавший, повертела в пальцах и выкинула. Написала:

«Вы не могли бы приоткрыть каналы, чтобы мы могли общаться телепатически? Хотя бы для моих мыслей. Если не хотите, чтобы я лезла в ваши»

…Она маг? Это… интересно. Впрочем, явно студентка или недоучка. Но что она делает в таком месте? Она что-то не то сделала и попала в лапы тайной службы?

Я открыла канал для принятия её мыслей (тех, которые она хотела мне послать), свои же на всякий случай оставила закрытыми. Доверять всяким утопленницам всё-таки пока рановато. Зато, кажется, появился повод порадоваться. Нас в школе учили закрывать свои мысли, но мой отчим после этого наглядно продемонстрировал, как и почему этот способ неэффективен. И научил нас с Верой, раз уж она тогда гостила в замке, другому, более эффективному и менее трудоёмкому. Постоянно держать своё сознание закрытым должен каждый уважающий себя маг, и я представляю, как с этим страдают мои одногруппники. Тем более, что эта Яня к ним в мозги при должном старании пробилась бы. А к нам — не смогла. Я почувствовала, что она попыталась, хоть и не сказала ничего по этому поводу.

— Спасибо, — сказала она мысленно. Видимо, Вера тоже открыла канал. — Как вы здесь оказались?

— Пришли, — неопределённо сказала Вера. — А ты? Кто тебя… убил?

— Охранник, когда я сбежать попыталась. Вы зря меня спасли. Я… ну, у меня проблемы с тайной службой. Я им… интересна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Какие мы добрые, однако же. А Теан вот ничего такого не говорил, и вообще как-то о благополучии окружающих не волновался.

— И что ты нам теперь предлагаешь? — с усмешкой спросила Вера.

— Ну… чтобы теперь вы бросили меня тут, мы разойдёмся и больше не вспомним друг о друге. И тайная служба, может, так про вас ничего и не узнает.

А если она оттуда сбежала, то, значит, она там была и что-то там знает. Интересно, что по отношению к ней хуже: бросить её тут на растерзание нечисти, нежити и той тёмной твари, или потащить обратно на растерзание тайной службе, ради побега от которой она уже один раз умерла? Какой интересный, однако, выбор. Вдохновляет…

— У нас тоже проблемы с тайной службой, — твёрдо сказала я. — И мы нарываемся на ещё большие. Не думаю, что ты нам помешала… нарываться.

— А зачем вы нарываетесь?

Резонный вопрос.

— Потому что мы дуры.

Вера очень грозно на меня посмотрела и явно направила ей воспоминания о произошедших событиях. Она впечатлилась. И задумалась.

— И теперь вы идёте спасать этого Теана, да?

— Ну, а что нам ещё делать?

Я надеюсь, Вера не начнёт снова приводить тонны аргументов уже ей? Надоело их выслушивать, вот честно.

— Не знаю.

— Ожидаемо, — встряла я. — А у тебя какие проблемы с тайной службой?

Я думала, что она тоже перешлёт нам отфильтрованные куски воспоминаний, но, возможно, они были для этого слишком неприглядными.

— Это долгая история. У меня с детства есть странный дар, ну, всегда был. Я видела разные странные события, иногда про знакомых людей, иногда нет. Когда мои родители об этом узнали, меня отправили учиться магии, на факультет Взгляда. Но я там недолго проучилась, мне всё время говорили, что у меня нет никакого дара, я вообще не способна видеть будущее. А в конце пятого курса они совсем перестали обращать внимание на мои видения, так как эти события всегда происходили до того, как я их увидела, и меня исключили. Но агенты тайной службы схватили меня сразу, как только я вышла из школы. Сказали, что мой дар — не прорицание, а что-то совсем другое, неизвестное, но точно полезное. И долго меня исследовали.

Ну что ж, я всегда знала, что в научных отделах тайной службы проводятся эксперименты над людьми в том числе.

— Понятно… а зачем им это?

Как бы покорректнее объяснить Вере, что в таких ситуациях задавать много лишних вопросов как минимум бестактно?

— Ну, то, что я вижу, происходит ведь. А им это надо. Хороший источник информации. Вот только видения у меня хаотичные, а им надо было так, чтобы они спросили — я увидела. Вот и исследовали, как это сделать, или хотя бы от чего это зависит.

— И как? Судя по всему, не получилось?

— Не получилось. Ну, они выяснили, что это зависит немного от впечатлений, ассоциаций. Иногда. Например, если меня с человеком познакомить, или историю мне рассказать, то я, может, что-то связанное с этим увижу. Но не всегда. Чаще всего просто вижу, непонятно, почему. Меня сначала просто спрашивали, всё такое, потом начали какие-то вещества давать и колоть, но это всё не помогало. Если я что-то видела, то они тоже всё проверяли, что это, где это, когда это было. Я теперь даже все видения привыкла автоматически записывать, пока вижу. Если дадите мне блокнотик, то вам может обломиться лишняя информация. Непонятно, правда, о чём.

Да уж, очень странная история. И странный дар. И вообще всё очень странное, и ни о каких подобных вещах я раньше не слышала. Видеть будущее учат. Тех, кто к этому способен. Но видеть прошлое? И я Яню эту точно раньше не встречала, что вполне нормально, боевики с прорицателями вообще не пересекаются, но о её даре, наверное, слухи должны были ходить? И тайная служба же её нашла и забрала… Только вот почему они ничего с ней не делали целых пять лет? Она же им точно была нужна, зачем им так долго ждать? Она же явно вообще не скрывалась. Они хотели подождать, пока она научится, думали, что это поможет структурировать её дар?