Хозяйка лавандовой долины (СИ) - Скор Элен

— Вы, леди, не выгоните нас, как тот злой господин?

— Конечно, нет, — улыбнулась я, целуя её в лобик. — Мы будем жить вместе, пока вы не повзрослеете и сами не захотите уйти.

— Я не хочу уходить, — теперь на меня, не отрываясь, смотрела Августина.

Мы ещё долго сидели так, обнявшись. Малышки совсем расслабились, притихли и вроде даже задремали, видимо ночная гроза и им не давала спать.

В комнату заглянула Стася.

— Леди Элена, повозка подана!

— Тссс! — шикнула я на неё. — Тише, пусть поспят!

Вместе мы переложили малышек на кровать, накрыв лёгким одеялом. Я ещё с минуту любовалась на сонные безмятежные личики в обрамлении блестящих чёрных кудряшек. Длинные реснички отбрасывали на порозовевшие щёчки длинные тени, делая их ещё беззащитнее. Сердце защемило от нерастраченной нежности.

— Всё у нас будет хорошо! — прошептала я, понимая, что в лепёшку расшибусь, но постараюсь сделать так, чтобы эти дети были счастливы.

Вышла из детской, тихонько прикрывая дверь. Заглянула в кабинет, захватив приготовленные в дорогу вещи, и решительным шагом направилась к ожидавшей меня у крыльца повозке.

Нянюшка была уже там, она держала в руках корзинку с лёгким перекусом и, недовольно поджав губы, косилась в сторону марширующих возле ворот солдат.

Видимо, капрал Рэд вывел своих подопечных немного размяться. Наличие в крепости стольких мужчин, да ещё в непосредственной близости от меня, сильно заботило Эбби. Тем более парни разбились на пары и начали отрабатывать какие-то боевые приёмы. Утро сегодня выдалось жаркое, поэтому некоторые из них скинули не только кители, но и рубахи, сверкая оголёнными торсами.

— Срамота! — вынесла вердикт Эбби, ещё сильнее поджимая губы и забираясь в повозку. — На ко шаль-то накинь, а то просквозит.

Я не стала с ней спорить, доказывая, что сегодня отличная погода, натягивая на плечи тёплую шаль. Потерплю немного, зато нянюшка успокоиться, эк её мужские разгорячённые тела завели!

Повозку отмыли от пыли, счистив облупившийся лак. Выглядела она странно: отличный кожаный верх и пего-пятныстые, все в плешинах, деревянные бока. Её бы покрасить и была бы как новенькая.

Роберто уже устроился на месте извозчика, рядом с ним устроился Фред. Он тоже поедет с нами в качестве охраны.

Дворецкий дернул поводья, лошадка, не спеша перебирая ногами, тронулась с места. Ворота уже были открыты, и мы, не останавливаясь, выехали из крепости. Дорога тут шла немного под уклон, петляя между камнями, ведь замок стоял на возвышении. Затем, она разделилась сразу на три, и Роберто повернул налево.

Как тут красиво! Я с любопытством осматривала окрестности, особенно меня интересовала произрастающая тут растительность. Судя по разнообразию — почвы здесь довольно богатые, но отсутствие деревьев намекало, что этот почвенный слой совсем невелик и под ним скрывается каменное основание.

Впрочем, для кустарника этого вполне хватало, мы как раз проехали цветущие заросли барбариса. А вот тюльпаны уже отцветали, хотя кое-где ещё можно было увидеть качающиеся на ветру яркие бутоны.

Так хотелось остановить повозку и прогуляться пешком, потрогать всё своими руками, собрать гербарий, на основе которого можно делать выводы о пригодности этих мест к сельскому хозяйству.

До деревни мы ехали чуть больше часа тихим шагом.

— Значит, верхом можно добраться в два раза быстрее, — сделала я вывод.

Приземистые каменные дома двумя рядами стояли вдоль дороги. Тут не было никаких заборов — всё как на ладони. За домиками виднелись сараи и небольшие огороды.

Первыми нас заметили местные ребятишки, босые, в длинных рубахах, они бежали рядом с повозкой наперегонки.

Роберто остановился возле одного, так похожих друг на друга домов.

— Прибыли, леди Элена, тут староста проживает.

Один из мальчишек шмыгнул в дом, и пока Фред помогал мне выбраться из повозки, нам навстречу вышел мужчина с длинной седой бородой. Несмотря на преклонный возраст, в нём ещё чувствовалась былая сила: в широком развороте плеч, в крупных натруженных руках.

— Роберто, ты что ли? — дедок прищурился, рассматривая повозку и нас.

— Я Гриня, я.

— А кто эт с тобой?

— Баронесса Элена Тирсо, новая хозяйка замка! — представил меня дворецкий и, обернувшись ко мне, добавил: — Леди Элена, это Гриня, местный староста.

— Новая хозяйка, значиться. В дом пройдёте или тут говорить станем?

Вокруг уже стали собираться селяне, в основном это были женщины и дети, мужчин я среди них не заметила.

— Давайте в дом пройдём, — решила я.

В доме было тихо и прохладно. Низкие потолки, так что рукой можно достать. Глиняные полы, сложенная из камней печь — чисто и уютно. На полах плетённые из травы циновки. Перегородка отделяет кухню с большим столом и широкими лавками — за таким сразу с десяток человек можно посадить.

У печи суетилась супруга старосты и хотя её длинные — до пояса косы уже посеребрила седина, двигалась женщина легко и изящно.

Меня с Эбби усадили за стол, на котором тут же появились свежие лепёшки, козий сыр и большие глиняные кружки с горячим чаем.

Роберто сел на дальнюю скамью — не почину рядом с господами сидеть, Фред и вовсе остался возле повозки, присматривать за лошадью.

Сделав несколько глотков чаю, чтобы не обидеть радушных хозяев, я принялась расспрашивать, чем живёт деревня, много ли тут народа.

Староста задумался.

— Так десяток и ещё четыре дома у нас. Овец разводим — тем и живём.

Четырнадцать домов значит, поняла я. Эта деревня, как и говорил Роберто, в основном занималась выращиванием овец. Каждую овцу помечали и держали в одном большом загоне возле деревни. Там же был построен ангар, называемый овчарней, где животные могли переждать непогоду и холода.

С наступлением тёплых дней овец выгоняли на пастбище, этим занималось всё трудоспособное мужское население деревни. Шерсть стригли и отвозили в город, лишь малую часть оставляя себе на переработку. Короткими зимними днями деревенские мастерицы ткали из них ковры.

Сначала староста отвечал мне с улыбкой, мол, любопытно дамочке, что ж не ответить, но с каждым моим следующим вопросом он становился всё серьёзнее.

Я интересовалась, сколько баранов держат в каждой семье, как обширны пастбища, далеко ли они, какие травы на них растут. Спрашивала, сколько ещё баранов смогли бы они принять на выпас.

Оказалось, стадо совсем невелико, тот, у кого был десяток баранов, считался тут за настоящего богача. Для выпаса использовались лишь ближайшие пастбища.

Всё это я записывала себе на лист бумаги, не забыв спросить, почём отдают шерсть, как её возят в город, выпытывая у старосты разные мелочи, из которых складывалась общая картина жизни этих людей.

В деревне было всего две лошади, одна в семье самого Грини, вторая у его сына. Мальчишка, что крутился возле старосты, оказался его внуком. Шерсть каждая семья складывала в свои мешки, их грузили на телеги и потом староста скопом вез всё это в город на рынок. Чаще приходилось торговать не один день, ночуя прямо на этих мешках, лишь изредка удавалось продать всё сразу.

Расспросив всё подробно, в конце разговора я поинтересовалось, нет ли у деревенских чего на продажу, но кроме козьего сыра предложить мне ничего не смогли. Тогда я спросила на счёт семян.

— Это вам с моей жинкой говорить надо.

Гриня позвал к столу свою супругу. Я переговорила с женщиной, объяснив, что мне нужно, после чего та послала внука пробежаться по домам. Вскоре на столе появились кулёчки и узелочки с семенами. Я отобрала то, что мне больше всего подходило для посадки, заплатив за семена мелкую медную монету, чему хозяева остались очень рады.

Ещё немного поговорила с хозяйкой, выспрашивая, что лучше всего растёт на её огороде. Мы с ней так увлеклись, что позабыли о времени. В конце концов, я пообещала обязательно приехать ещё, чтобы посмотреть на её грядки.

Время уже перевалило за полдень, нас приглашали остаться на обед, но я решила лучше остановиться по дороге и перекусить тем, что нянюшка захватила с собой в корзинке. Тем более мне нужно кое-что проверить.