Кадиллак-Бич - Тим Дорси

— В Майами есть и они.

Лимузин свернул к универмагу «Уолгринз».

Глава 24

1964 год

Лу оказалась в бриллиантовом бизнесе совершенно случайно.

Канареечного цвета кабриолет «кадиллак» выпуска 1961 года несся на юг по Вашингтон-авеню, словно на открытке, иллюстрирующей Майами-Бич во всей его красе. За рулем сидел огромный человек в антрацитовом костюме в полоску. Ладонь с увесистым перстнем на мизинце покоилась на дверце машины. Все мэтры в лучших ресторанах узнавали его издалека. Эл Лоренцорелли, известный также как «Большой Эл», «Толстый Эл», «Эл Третья Порция», «Эл Бордель в Пустыне».

Но никто не смотрел на Эла, когда яркий желтый автомобиль катился по перекрестку мимо клуба, где Дези Арназа[23] застукали подрабатывающим ночами чисткой клеток с длиннохвостыми попугаями. Никто не смотрел на Эла, потому что все пялились на его попутчицу — трофей, который он выиграл в боулинге. Высокая фигуристая блондинка с леопардовым шарфиком и прической а-ля Нэнси Синатра. Темные кошачьи солнечные очки в оправе рубинового цвета. Белые стильные сапоги. Облегающий топ горчичного цвета и не менее обтягивающие слаксы цвета авокадо в комплекте с позвякивающими серьгами такого же оттенка. Красотка поглядывала на сияющее в лучах флоридского солнца обручальное кольцо с камнем размером с кубик льда, не переставая жевать резинку и затягиваться сигаретой «лаки страйк» без фильтра. Луизиана Родз, подружка из Форт-Лодердейл. Лу.

На перекрестке с Четырнадцатой улицей загорелся красный свет, и «кадиллак» мягко остановился. Большой Эл правой рукой сжал коленку Лу и потянулся к подружке с поцелуем. Рука Лу резко взметнулась, останавливая его.

— Испортишь мне грим, козел!

Эл оставил в покое коленку и неуклюже повернулся, чтобы шлепнуть Лу по ее прелестному ротику. Но не успел. Раздался скрип резины, и три блестящих черных «кадиллака» взяли «в коробочку» желтый. Из машин выскочили люди с автоматами Томпсона.

— Тони Спумони передает привет.

Началась оглушающая стрельба. Гильзы с металлическим звоном застучали по асфальту. Повсюду кровь. Луизиана в ужасе завопила.

— Мое платье!

Хлопнули дверцы, машины быстро отъехали.

Луизиана, все еще ругаясь, схватила свою сумочку из кожи зебры, с силой захлопнула дверцу и, едва не сломав каблук, взобралась на бордюр. Машина представляла собой такое кровавое месиво, что мужчины на тротуаре с трудом удерживали взгляды на Лу со всеми ее изгибами и впадинками, пока красотка, затушив каблуком сигарету, раздраженно маршировала в сторону ломбарда.

Рой — «Король ломбарда», прислонившись к прилавку, читал «Голливуд конфиденшиал». Там опять писали о нехорошем парне Роберте Митчеме[24]. У Роя было лицо человека с улицы, как у Карла Малдена[25]. Белая, с короткими рукавами рубашка. Редкие, сальные, зачесанные назад волосы. Перхоть.

Звякнул колокольчик. Рой поднял глаза.

— Рад тебя видеть, Лу, — сказал он, разглядывая красные брызги на ее одежде и щеках. — Еще одна помолвка не состоялась?

— Уроды! Животные! — Она с трудом стащила кольцо с пальца и швырнула его. Кольцо завертелось на прилавке, и Рой животом предотвратил его падение.

— Сколько? — спросила Лу, надув пузырь из жвачки. Рой вставил в глаз ювелирную лупу. Лу прикурила сигарету.

Рой вынул увеличительное стекло.

— У меня маленький бизнес. Могу предложить только десять. Но, говоря начистоту, оно стоит намного больше.

— Беру, — ответила Лу, пуская кольца в сторону полки, уставленной тромбонами.

— Лу, ты меня беспокоишь. Это уже четвертый раз за шесть месяцев.

— Я ведь не стремлюсь к приключениям. Просто у моих парией совершенно дикий характер.

— А у тебя уже складывается репутация, — продолжил Рой, вставляя ключ с кассовый аппарат. — Никто не хочет с тобой общаться.

— Эл хотел.

— Ну конечно, хотел. Он ведь размером с рояль.

— Так похоже на мужчин, — произнесла Лу. — Они ведут себя как варвары, а у меня плохая репутация.

Рой подал ей салфетку с зеркалом и помог стереть кровь с лица.

— Спасибо, Рой. Ты душка.

— Не тех ты выбираешь. Вот у меня кузен, Ральф. Спокойный, работает в налоговой…

Лу покачала головой.

— Мне нужен опасный мужчина, иначе я не могу завестись.

Рой усмехнулся.

— Бедная моя Лу, — прошептал он и начал считать деньги. Еще одна очередь дымных колец отправилась в сторону штабеля проигрывателей. Длинные ярко-красные ноготки постукивали по прилавку.

Рой сложил наличность в коричневый конверт и подал его Лу. Та сунула деньги в сумочку, достала оттуда фляжку и с удовольствием приложилась к ней.

— Ты неплохо зарабатываешь, — сказал Рой. — Если бы я не знал тебя так хорошо…

— Рой, ради Бога! Я же в трауре, черт возьми! Я только что стала почти настоящей вдовой!

— И когда похороны?

— Пока не знаю. Он все еще там, на улице.

— И как твои нервы это выдерживают? Я бы уже рехнулся.

Лу отхлебнула еще и положила фляжку в сумочку.

— Держусь, и все тут.

— Я хочу сказать, что ты была с Рики Ди Песто, когда его истыкали ножами для колки льда, и с Бенни Сардиной, когда ему подложили бомбу в пакет с завтраком, и с Малышом Рикки «Не Зовите Меня Рикардо», когда его связали в карьере и очень медленно укатали катком. Начиная с ног.

— Это было жестоко, — согласилась Лу и затушила сигарету. — С другой стороны, именно там я познакомилась с «Лапшой» Вито Ломбардини. Не смогу даже рассказать, как сексуально он выглядел за рулем катка!

— Его еще потом нашли разлагающимся на очистных сооружениях.

— Сексуальность решает все! — Лу снова вынула фляжку, опрокинула, чтобы выпить, но в ней осталась всего пара капель. — Черт!

— «Пара» открыта.

— Именно об этом я и думаю. Спасибо за все, Рой. Пара стильных белых сапог зацокала по тротуару. Не одна пара мужских ботинок остановилась, чтобы повернуться в сторону цокающих белых сапог. А они повернули налево на Четырнадцатую и пересекли ее в направлении заведения на углу с аллеей.

Лу толкнула дверь под зеленой с оранжевым неоновой вывеской, висящей здесь с 1926 года. Бар-клуб «Пара».

Насколько было светло на улице, настолько же темно внутри, за подковообразной стойкой. Такая атмосфера нравилась Лу. Левой рукой она облокотилась на музыкальный автомат, обтянутая юбкой попка цвета авокадо отставлена, сигарета во рту. Прямо Лорен Байкелл[26]. Она бросила четвертак в автомат. «Битлы» запели «Твист энд шаут».

Послышался мужской голос:

— Хороший выбор.

Лу обернулась. Отличный костюм, улыбка на миллион долларов.

— Я Вине.

Она протянула руку для пожатия.

— Лу.

Он наклонился и поцеловал руку. Она заметила, что под пиджаком что-то топорщится. Сердце ее затрепетало.

Вине оказался безупречным джентльменом. Он угощал ее мартини, подносил зажигалку, отделанную жемчугом, к сигарете, придерживал дверь туалета, пропуская ее вперед, когда они решили сделать это по-быстрому.

Две боксерские груши в костюмах стояли по обеим сторонам двери в туалет, охраняя покой Винса. Лу в черном кружевном бюстгальтере с задранными ногами сидела на туалетном бачке. Вине изображал оргазм средней степени.

Потом они оделись и вернулись в бар. Вине стащил с мизинца кольцо с бриллиантом и надел Лу на палец левой руки. Они вышли из «Пары» под руку. Телохранители ждали на улице.

Рой — «Король ломбарда» — подал Лу еще одну салфетку.

— У тебя еще осталась кровь на носу.

— Это уже становится смешным, — произнесла Лу.

— Я думал, сейфы на голову бросают только в мультфильмах.

— Я тоже, — ответила Лу. — Поверь, такое два раза ув деть не захочется.

Рой изучил кольцо в лупу.

— Как насчет пяти?

— Нормально. — Она зажгла спичку и прикурила сигарету.

Рой указал на пепельницу, стоящую на прилавке.

— Ты уже одну прикурила. Лу загасила обе.

— Наверное, это все-таки меня достало.

— Поверь, Лу, тебе нужно встречаться с людьми другого сорта.

— Может быть, ты и прав.

Звякнул колокольчик. Они повернулись к двери.

Глава 25

Наши дни

На предстоящий чемпионат «Оранж боул» были заявлены студенческие футбольные команды. Большая пресс-конференция. Буфет, открытый бар, бумажные транспаранты, раскрашенные в цвета команд. На следующий день менеджеры торгово-промышленной палаты Майами пришли в ярость. Причиной послужила публикация в утренней газете.

Автором был неприятный, всезнающий и уверенный в своей неотразимости спортивный обозреватель из Нью-Йорка, Мик Дефо. Они опять что-нибудь забыли? О да. Примадонну.

Каждый год одно и то же. Чемпионат «Оранж боул», которому предстояло стать крупнейшей национальной возможностью добыть кучу денег для города, подняли на смех.