Первый судья Лабиринта - Алексей Кирсанов

Зиньковец помолчал.

— Запомни адрес на всякий случай. «Перекресток точка нет — это сайт, а письмо…»

Он защелкал по клавиатуре. На экране появилось: «shemelin#ee.lab».

— Черт его знает, как сложится. Последний раз мне приходили письма с этого адреса, но это было очень давно. Только со своего компьютера не отправляй.

«Шемелин, решетка, ее, точка, лаб». Запомни, вдруг пригодится.

* * *

Как только Андрей ушел, в кабинет Зиньковца вплыла женщина-медрегистратор.

— Костя, — мелодичным и слегка недовольным голосом пропела она, — что ты так долго! Время — десять!

Сидя за столом, Зиньковец складывал бумаги в папку и ничего не отвечал. Казалось, он о чем-то сосредоточенно думает.

— Костя! — громче позвала женщина. Врач отложил папку.

— Иди сюда, Оксанка, — строго сказал он, с шумом отодвигаясь от стола.

Медрегистратор слегка поджала губы и с опаской приблизилась к нему. Зиньковец усадил ее себе на колени.

— Ты знаешь, кто сейчас приходил? — спросил психотерапевт, внимательно следя за выражением лица женщины.

— Вот этот вот — Латушкин Андрей?

Она не спеша заправила за ухо прядь черных густых волос.

— Тебе это имя незнакомо?

— Н-нет как будто… — Потянулась, чтобы поцеловать Зиньковца, но он слегка отстранился.

— Погоди. Не знаешь? Только не ври!

— Да что случилось, Костя! — протянула девушка слегка обиженно, одергивая короткий халатик.

— Во-первых, он — эссенс. Во-вторых, у него искусственная сущность. Из-за этого — проблемы со здоровьем. В-третьих — его уговорили написать программу, а я не думаю, что в нашем городе много специалистов, программирующих сущность. Ты ничего мне сказать не хочешь?

Оксана покраснела.

— Ты думаешь, что я… Я его не знаю, честно!

— Похоже, и правда не знаешь, — вздохнул Зиньковец, — а вот твой портальщик, я уверен, знает!

— Костя, да ты что, ревнуешь до сих пор, что ли? — Женщина вспыхнула и вскочила с колен. — Я не видела Дэна больше года!

— Мне сейчас на это наплевать! — мрачно сказал психотерапевт. — Меня интересует: по какому праву он калечит жизнь мальчишке? Этот твой Дэн.

Ксана растерянно хлопала глазами.

— Ты говорила, он работает под эгидой Лиги, так?

— Ну да…

— Так вот, ничего подобного. Парень этот, я уверен, в Лабиринте считается погибшим. Никто и понятия не имеет, что он здесь, да еще с измененной сущностью. У него двоится память. У него трясутся руки. А виноват — твой драгоценный Дэн. Он — преступник, как и вся их Контора. И ты, кстати, ему в этом помогала.

Из глаз Ксаны брызнули слезы:

— Костя! Ну ты что! Ну зачем ты так!

Она разрыдалась.

Зиньковец поднялся и обнял ее за плечи. Женщина спрятала лицо у него на груди, продолжая всхлипывать.

— Оксаночка, — уже мягче сказал врач, гладя Ксану по голове. — Да я же о тебе беспокоюсь. Я тебя защитить хочу. Ты должна уехать, немедленно. Возьмем билет до Питера, поживешь в гостинице, пока все не утрясется. Ты же знаешь: Трибунал не будет разбираться — всех сожгут. Как только все закончится, я за тобой приеду.

Ксана подняла голову.

— Так… зачем? Зачем нам… Трибунал? — выговорила она сквозь слезы. — Мальчика жалко, да?

Зиньковец взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Мальчика — жалко, да. Его девочка ждет. Он к ней в костер прыгнул, между прочим, — сурово проговорил врач. — А еще мне жалко других мальчиков и девочек, которых ждет потеря личности, если твой портальщик не уймется. Я обязан сообщить в Трибунал.

Он отпустил подбородок женщины.

— Тебе бы… только инквизитором работать! — прошипела Ксана.

Во взгляде Зиньковца сверкнуло пламя, но уже через мгновение его лицо стало спокойным.

— Ты… глупая девочка, — произнес он с расстановкой. — И ничего не знаешь, об инквизиции!

Он повернулся и вышел из кабинета.

ГЛАВА 8

Тестирование

Наступил день первичного тестирования.

Как поработали? Добились ли нужных результатов? Или ушли в сторону? И что теперь?

Этот вопрос с раннего утра красной лампочкой мигал в сознании троих.

Слегка успокоенный визитом к психотерапевту, Андрей проспал без сновидений всю ночь. В половине восьмого вскочил отдохнувшим, распахнул двери на лоджию. В комнату сразу ворвался автомобильный гомон и запах дороги.

Андрей с удовольствием сделал зарядку, побрился, заварил крепкий чай и достал из холодильника остатки колбасы. Есть не хочется, но нужны будут силы.

За завтраком он удовлетворенно отметил, что почти не волнуется. Теперь, когда его положение обрисовалось более-менее четко, можно поискать способ борьбы. Денис — враг, это ясно. Программа — нелегальна. Но Андрей не должен показать, что все понял. Ему надо выиграть время.

Андрей поставил чашку с тарелкой в раковину и отправился в комнату. На вешалке красовался взятый вчера из срочной химчистки костюм. Белые рубашки, как всегда, дожидались в ванной. Андрей подумал и решил перед выходом еще почистить ботинки.

Он оделся и, бегло осмотрев себя в зеркале, направился к выходу.

«А все-таки интересно, что мы там нарисовали», — промелькнула вдруг неожиданная мысль, когда он запирал дверь.

* * *

Денис лег, как всегда, поздно, и в девятом часу еле разлепил веки. Руки-ноги, как часто случалось в последнее время, онемели, пришлось растирать их друг о друга. Проклятая сосудистая недостаточность…

Он долго умывался прохладной водой, пытаясь вернуть себя к жизни.

Сегодня важный день. Возможно, поворотный в его судьбе.

Выйдя из ванной, Денис откупорил банку безалкогольного энергетика. Что поделаешь — надо.

На четвертом глотке он уже чувствовал себя человеком. Не поленился даже пожарить омлет.

Если показ диагностики пройдет без сбоев — Лебедев разрешит заняться лечением. Можно будет полностью доделать прибор и отдать его шефу. А самому заняться конвертированием.

Денис завязывал темно-серый с зеленой искрой галстук, когда зазвонил мобильный. Взглянув на номер, программист слегка вздрогнул, однако трубку взял.

— Да, Ксаночка!.. Замечательно, а как ты?.. Какая информация?.. Легко! Приезжай в гостиницу часикам к… шести… Поздно? Боюсь, я раньше не освобожусь… Ха-ра-шо, в обед. Я жду тебя в половине второго, ок? Вот и ладушки.

Он повесил трубку и недобро выругался. Черт ее принес!

Денис нырнул в пиджак и выскочил за дверь.

* * *

В машине Лебедев просматривал бумаги.

Какие деньги вложены в разработки! И риск, что ни говори. Если все получится, придется налаживать производство прибора, ангстремовской лабораторией уже не обойдешься. А это значит — идти на конфликт с властями Лабиринта.

Но если дело выгорит — это того стоит.

* * *

— На ком будем проверять?

В подвальном помещении Денис настраивал эссенциальный монитор (ЭМ) — Андрей сразу опознал аппарат, похожий на большой ноутбук, только на ножках. Это удобно: не надо освобождать место на столе или кушетке. Чем-то таким родным повеяло от экрана. Андрей не удержался, подошел и погладил панель, она отозвалась теплом. Как живая.

— Думаю, позовем Лену. Вряд ли стоит афишировать раньше времени…

Шеф подошел к внутреннему телефону.

— А если она не согласится?

Лебедев с удивлением посмотрел на Андрея. За спиной шефа Денис корчил предупреждающие гримасы.

— Согласится! — с нажимом сказал Лебедев и вызвал по телефону секретаршу.

Денис закончил с ЭМ и занялся прибором. «Преобразователь», так они называли его. Вместо панели — изогнутая подковой клавиатура. Довольно большой корпус. Но главное отличие — пять пар датчиков. В целом прибор напоминал древний кардиограф. Между ЭМом и Преобразователем стояла кушетка.

В этот момент в подвал спустилась Лена. Ее волосы, как всегда, были забраны в ужасную зализанную прическу.

— Раздевайся и ложись, — бросил шеф.

Лена поправила очки на носу и не тронулась с места.

— Ты что, не слышишь? — Лебедев поднял бровь.

— Полностью раздеваться не обязательно, — поспешно сказал Андрей. — Достаточно блузку снять…

— А внизу как будем цеплять? — Денис слегка тряхнул гроздью датчиков. — Или юбку спустит и все?

Лена судорожно вцепилась в верхнюю пуговицу блузки, затравленно переводя взгляд с Дениса с датчиками на грозного шефа и на Андрея, сидящего вполоборота перед монитором.

Андрей опомнился:

— Лена, вы не могли бы нам помочь? Необходимо протестировать прибор. Вы не побудете немного пациенткой?

— А-а… — выдохнула секретарша, разжав пальцы. Пуговица со стуком упала на пол. — Конечно, пожалуйста…

Она подошла к кушетке, присела на краешек и сняла «шпильки». Плотно сжав губы, сняла блузку и повесила на спинку стула, оставшись в кремовом кружевном лифчике. Затем расстегнула молнию сбоку на юбке, быстро улеглась на спину и, извиваясь всем телом, стащила юбку книзу, открыв такие же кружевные трусики.