Тайна красного чемодана - Анри Магог

– Я закрою вас снаружи, – ответил контролер, бросая на меня любопытный взгляд.

Он захлопнул дверцу купе и отошел от вагона.

– Слава Богу! – насмешливо усмехнулся Дольчепиано, садясь около меня. – Теперь уж никто не помешает нашей беседе. Не хотите ли сигару, мистер Вельгон? Позвольте, я обрежу ее и сам положу вам в рот. Это настоящая гаванская.

– Разбойник! – закричал я, выведенный из себя его насмешками, делая попытку броситься на него, несмотря на надетые на меня наручники.

Он одним движением руки заставил меня сесть на место.

– Будьте же благоразумны, – сказал он, пожимая плечами. – Не забывайте, что вы мужчина, а не ребенок. Если вы не научитесь владеть собой, вы никогда не будете хорошим сыщиком.

Пристыженный этими словами, я употребил всю силу воли, чтобы, хотя бы внешне, выказать как можно больше хладнокровия.

– Хорошо! – произнес я. – Поговорим. Чего вы от меня хотите? Зачем вы меня преследуете? На что я вам понадобился? Я не понимаю вашего поведения. Если бы вы хотели меня убить, то могли бы это сделать уже давно. Если же вы сохраните мне жизнь, все равно, рано или поздно, я добьюсь своего и объясню, как я попал в подобное положение. Мы не всегда будем иметь дело с такими дураками, как этот контролер. В Марселе и на моей улице будет праздник.

– Бог мой! Сколько вопросов! – пожал плечами Дольчепиано. – На главный из них вы уже ответили сами, и весьма разумно. Я не имею ни малейшего намерения посягать на вашу жизнь.

– В таком случае, что же заставляет вас обращаться со мной таким образом?

– Дружеские чувства, которые я к вам питаю, – усмехнулся итальянец.

– Хороши дружеские чувства! – с горечью воскликнул я.

– Конечно, я нахожу, что вам вреден климат Генуи, и потому решил избавить вас от поездки туда.

– Как! Значит, вы узнали?.. – изумился я.

– Я знаю очень многое, мистер Вельгон, – ответил он, улыбаясь.

И, вынув из кармана телеграмму, он протянул ее мне.

– Прочтите, – сказал он, держа передо мной бумагу. Я прочел, едва приходя в себя от изумления:

«А.Б. уехал из Генуи. Будет в Марселе в понедельник».

– Вы этого не знали? – рассмеялся Дольчепиано. – Я не хотел, чтобы вы совершили напрасно это путешествие.

– Я ничего не понимаю, – пробормотал я.

– Полноте! – насмешливо произнес мой странный собеседник. – Это было бы невероятно со стороны знаменитого Падди Вельгона. Но тем не менее допустим, что это так. Тем более это интересно.

Его слова, вместо того, чтобы рассеять окружающую меня тьму, делали ее только еще непроницаемее. Он знал о моем предполагаемом отъезде в Геную, знал настолько хорошо, что мог разыграть роль Софи и расставить мне новую западню. И, несмотря на это, он все-таки продолжал считать меня за сыщика. Как согласовать это между собой? Что ему, действительно, было известно?

– Не довольно ли вы потешались надо мной! – резко произнес я. – Я не верю ни одному вашему слову. На каком основании вы лишаете меня свободы?

– На том основании, что мне необходимо ваше присутствие во Франции, – флегматично ответил он.

Эти слова сразу открыли мне глаза и в то же время пробудили во мне прежние опасения. Теперь уже нельзя было сомневаться, что я являлся в его руках игрушечным паяцем, которого он заставлял плясать по своему желанию, дергая то за одну, то за другую нитку. Но каковы были его желания? Чего он добивался? Этого я не знал и мог опасаться самых серьезных последствий.

В настоящее время он, видимо, задался целью разлучить меня с Софи. Удастся ли это ему? Смелость, с какой он выдал себя за мою невесту и сумел снова завлечь меня в западню, заставляла меня призадуматься над этим вопросом серьезно. Хватит ли у меня сил на борьбу с таким изумительно ловким противником? Его изобретения не имели границ и образ действия с контролером, которого он сразу сумел перетянуть на свою сторону, доказывал, что он не остановится ни перед какими средствами. Мною вдруг овладело новое беспокойство. Я вспомнил, что при мне не было ни одного документа, свидетельствующего о моей личности. Уверенность же, с какой действовал Дольчепиано, доказывала, что он чувствовал себя с этой стороны в полной безопасности. Иначе и не могло быть: чем преступнее субъект, тем в лучшем порядке его документы. Что ему стоит сфабриковать себе какие угодно свидетельства?

– Однако, вы ловкий жулик! – процедил я сквозь зубы.

– Вы мне льстите! – рассмеялся Дольчепиано.

У меня вдруг сжалось сердце. Что станет с Софи, если мне не удастся перехитрить этого негодяя? Может быть, пройдет несколько дней, прежде чем мне удастся вырваться на свободу. А в это время Софи приедет уже в Геную, станет искать меня, будет беспокоиться, не зная, что со мной и где я.

– Сколько времени продолжится эта шутка? – произнес я, стараясь овладеть собой. – Мне необходимо это знать. Будьте откровенны хоть на этот раз.

– Полноте, мистер Вельгон, кто из нас двух был менее откровенен? Если бы вы были со мной откровенны, говоря о вашей невесте, я мог бы дать вам полезный совет. Но вы были так увлечены! Теперь уж вам нечего скрывать. Я сам убедился в этом, встретив вас вчера вечером на улице Пасторелли.

– Вы нас встретили? – удивился я.

– Вы меня, конечно, не заметили. К тому же я был слегка «замаскирован», хотя карнавал еще и не наступил. Как видите, дорогой Падди, не всегда бывает безопасно пожимать ручки молодым девушкам на улице. Кроме того, они не должны разговаривать чересчур громко. Всюду и везде имеются глаза и уши. У меня к тому же очень тонкий слух, и я отлично слышал, как мадемуазель Перанди сказала вам: «До свидания в Генуе». Вот почему сегодня утром я был на вокзале и, к счастью, раньше вас. Зачем же вы сели на марсельский поезд, мистер Вельгон, раз вы ехали в Геную?

Я мысленно проклинал неосторожность Софи.

– А вы сами зачем везете меня в Марсель? – воскликнул я.

– Дорогой мистер Вельгон, у каждого из нас существуют свои маленькие тайны. И это очень печально, так как мы могли бы работать совместно. Но что делать, приходится с этим примириться.

Он взглянул на часы и продолжал:

– Вы спрашиваете, зачем я вас везу в Марсель, мистер Падди? Я вам это объясню. У нас достаточно времени для разговоров. Волей-неволей вы должны довольствоваться моим обществом. Не выходите из себя. Вы сами скоро поймете, почему мне так необходимо ваше присутствие.

– Сбросьте же, наконец, маску! – презрительно воскликнул я. – Довольно фиглярства! Я давно жду вашего выступления. Теперь этот момент настал. Не старайтесь лгать. Докажите мне открыто, что мы враги.

– Враги! – огорченным тоном повторил Дольчепиано. – Вы считаете меня своим врагом? Напрасно, мистер Вельгон. Когда все объяснится, вы увидите, как велика была ваша ошибка.

– Довольно! – Я не мог уже сдерживаться. – Избавьте меня, пожалуйста, от ваших уверений. Я мог поверить им три дня назад. Но с тех пор я понял, что вы из себя представляете.

– И могли убедиться в искренности моего расположения к вам, – с апломбом добавил итальянец.

– Хорошее расположение! – усмехнулся я. – Вероятно, благодаря этой самой искренности, вы и предали меня Саргассу.

– Я не предполагал, что вам грозит какая бы то ни было опасность, – искренне произнес он. – Вспомните жердь и мои предостережения. Я дал вам совет бежать после первого выстрела и не думал, что вы будете ожидать второго. Как бы то ни было, я все-таки вас спас.

– Допустим, но для чего? Чтобы сыграть со мной новую шутку? Что означала поданная вам от имени Падди Вельгона жалоба?

– Это вы узнаете потом, – загадочно произнес он.

– Опять отговорки. Но теперь вы от меня ими не отделаетесь. Вы думаете, я не понимаю, что вы преследуете меня по пятам, как злой дух…

– Меня огорчает ваша неблагодарность.

– Вы употребляете все усилия, чтобы затруднить мои розыски, помешать выполнению моих планов и не дать мне возможности найти убийц господина Монпарно.

– Я? О! как вы несправедливы, мистер Вельгон. Дольчепиано так часто и настойчиво произносил это имя, что я, наконец, не мог сдержать себя.

– Я вовсе не мистер Вельгон, – вырвалось у меня помимо моей воли.

– Напрасно, напрасно, мистер Вельгон, – шутливо произнес мой мучитель. – Теперь уже немного поздно желать сохранить инкогнито.

Я, конечно, не нашел нужным раскрыть ему свои карты.

– Каково бы ни было ваше мнение, я покорнейше прошу не называть меня больше этим именем, – сухо произнес я.

– Как вам будет угодно, – пожал он плечами. – Итак, господин… не знаю, как дальше, вы чрезвычайно несправедливы ко мне.

– Каким это образом?

– Очень просто. Вы должны были заметить, что я не только не мешал вашей работе, но, наоборот, делал все от меня зависящее, чтобы помочь вам осветить дело Монпарно.

– Неужели? – иронически заметил я.

– Разве не я нашел украденные вещи и арестовал вора?