Блиц-концерт в Челси - Фрэнсис Фавьелл

куда перекочевали некоторые из моих полотен. Но я не стала трогать Кота. Разве он не Хранитель Дома? А к Хранителю следует относиться с уважением – его место в доме, а не в подземелье под ним. Но, глядя на Зеленого Кота, безмятежно восседающего на подоконнике, я думала, докажет ли он правоту слов маленького китайца А Ли: «Пока Кот цел, он будет охранять твой дом и все, что в нем находится».

Глава вторая

После нескольких дней «Блица» мы с негодованием и одновременно покорностью осознали – этот ужас пришел и никуда не уйдет, нам не под силу разогнать полчища вражеских самолетов, несущих на борту свой чудовищный груз и кружащих над нашими головами, словно рой смертоносных шершней. Рев моторов, свист бомб, грохот взрывов – безумие, приводившее в ярость: как такое возможно у нас, в нашей столице! Однако мой гнев забавлял Ричарда, он говорил, что я понапрасну трачу драгоценную энергию, проклиная нацистов. В конец концов, после нескольких отчаянных вспышек, я поняла, что он прав. Какой смысл сыпать проклятиями? Бомбардировщики люфтваффе здесь, в небе над Лондоном они являются, когда им вздумается, – только немецкие летчики знают расписание своих вылетов. Но у всех горожан на устах был один-единственный вопрос: а где же наши зенитные орудия?

Те первые кошмарные дни были полны драматизма. Но дежурные отрядов гражданской обороны, чья дотошность частенько раздражала и становилась предметом насмешек, показали, на что они способны! Волонтеры в Челси работали великолепно! Они первыми выходили на улицу, едва только звучал сигнал воздушной тревоги, и призывали жителей своего участка спускаться в убежища, а затем сами спешили туда, чтобы отметить прибывших, после чего вновь обходили дома и поторапливали отстающих. А после окончания налета они проверяли тех, кто предпочел остаться в квартире, – все ли у них в порядке. Они первыми находили неразорвавшиеся снаряды и сообщали в центральную диспетчерскую, и они же встречали саперов, которых диспетчеры высылали к месту «инцидента» (служебный термин, к которому мы все скоро привыкли). Именно дежурные успокаивали плачущих, утешали раненых и умирающих. Они несли детей и стариков, тащили связки одеял и узлы с пожитками, порой довольно странными, которые некоторые чудаки хотели непременно захватить с собой в бомбоубежище. Они будили тех, кто слишком крепко спал и не слышал тревоги, шутили и подбадривали ворчунов, благодарили оптимистично настроенных и готовых помочь и являли поистине чудеса дипломатии, поддерживая порядок в убежищах в те первые, самые страшные недели «Блица», когда разворачивалась битва за Лондон. В разгар одного из налетов я встретила Нони и Тиши Иредейл Смит – дежурных нашего района – в аккуратных костюмах и безукоризненно причесанных среди полуодетых и растрепанных волонтеров, бегущих со списками в руках собирать свою «паству» и отмечать галочками прибывших на место. Джордж Эванс – наш почтмейстер, уравновешенный и спокойный; майор Кристи; Конни Оудес на своем неизменном велосипеде: маленькая, симпатичная и деловитая, она ухитрялась справляться с рассерженными громилами и даже с буйными пьяницами.

Первой из крупномасштабных трагедий, случившейся в самом начале операции «Блиц», стало прямое попадание снаряда в убежище на Бофорт-стрит. Оно находилось в подвале многоэтажного дома. Погибло много народу, в том числе и дежурная – Джин Дарлинг. Первые жертвы, поступившие в наш медицинский пункт, вели себя неестественно спокойно: люди замкнулись, почти никто не хотел разговаривать. Думаю, основной причиной их подавленного состояния были шок и тревога за пропавших родных. Нас поразило тяжелое молчание пациентов и равнодушие к собственным травмам – глубоким порезам и ссадинам. Грязь, пыль и копоть, которые они приносили с собой, мгновенно свели на нет все наши усилия по наведению чистоты в приемном покое. На занятиях нас учили распознавать признаки шока, но, как выяснилось на практике, в разных случаях он проявлялся совершенно по-разному. Кроме того, возникало неприятное чувство, что убежища отнюдь не так безопасны, как мы полагали. Ведь останься эти люди дома, многие сейчас были бы живы. Но никто не мог ответить на наши сомнения, а являясь служащими подразделения гражданской обороны, мы обязаны были рекомендовать жителям пользоваться бомбоубежищами.

Разбор завалов на Бофорт-стрит продолжался до утра 9 сентября. В это утро вновь завыла сирена, прямо средь бела дня. Я как раз шла вместе с Вики в ратушу, чтобы узнать, когда мне следует заступать на дежурство. И почти сразу вслед за объявлением тревоги над головой раздался рев самолетов и в небе началось движение. Первые далекие разрывы прогремели, когда я была на углу Флад-стрит. Мимо меня торопливо прошли несколько дежурных, призывая людей спускаться в убежища. Однако лондонцы продолжали заниматься своими делами, похоже, никто не спешил следовать их призыву. Я продолжала путь, но немного ускорила шаг.

– Идите в укрытие! – строго скомандовал очередной дежурный, притормаживая возле тротуара свой велосипед.

– Мне нужно на службу, – ответила я.

– В таком случае поторопитесь. Либо переждите налет, а потом пойдете на службу, – не отступал он.

В этот момент неподалеку раздался ужасный взрыв. Я бросилась на землю, как нас учили, подминая под себя Вики. Когда все стихло, я поднялась на ноги, в воздухе висело густое облако пыли, а повсюду валялись осколки стекла. К горлу подкатила тошнота, однако моя такса вела себя так, словно никакого грохота и в помине не было. Не знай я, что у Вики отличный слух, решила бы, что собака глухая. Тем временем в небе разворачивалась погоня, причем все происходило на небольшой высоте: спитфайер преследовал немецкий самолет, который продолжал двигаться вдоль Кингс-роуд, методично сбрасывая бомбы. Я опрометью бросилась к ратуше, не обращая внимания на крики рассерженных дежурных: «Куда? В укрытие?!» Один нагнал меня и схватил за локоть, когда я уже почти добежала до Кингс-роуд.

– Почему не в бомбоубежище? – рявкнул он.

– С собаками не пускают, – сказала я. – К тому же мне надо на службу.

– А мне плевать, куда вам надо. Немедленно в укрытие… Ложись! – перебил он сам себя.

Я снова рухнула на тротуар. Оглушительный взрыв сотряс всю округу. Затем еще и еще. Теперь я перепугалась не на шутку. В конце концов нам с Вики удалось добраться до ратуши и укрыться за ее толстыми стенами в лабиринте извилистых коридоров. Такса по-прежнему не проявляла признаков беспокойства: похоже, грохот совершенно не тревожил ее. Я порадовалась, что не усыпила собаку, как сделали многие владельцы, опасаясь, что их питомцы не выдержат адского шума бомбежек. Мистер Брод, ветеринар, признался однажды, что с началом «Блица» только и делал, что уничтожал домашних животных – собак, кошек, птиц. Печальное занятие для ветеринарного врача, чье призвание спасать, а не губить, меж тем ему приходилось лишать жизни прекрасные, полные сил создания.

В диспетчерской кипела работа. Все были взбудоражены. Служащих пока хватало, но меня попросили остаться на случай, если позже понадобится помощь. Здесь я узнала, где именно упали бомбы. Первая – на Чейни-Уок, тот взрыв я слышала, когда бежала по набережной, – совсем рядом с домом Уистлера, где проходили собрания нашего комитета. Вторая – на Брамертон-стрит, затем – на Кингс-Корт-Норт (всего один квартал к западу от ратуши) и на Смит-стрит – это была последняя бомба, которую немец успел сбросить, прежде чем его настиг наш спитфайр в районе Сент-Леонард-Террас.

Отбой тревоги прозвучал довольно скоро. Рейд был стремительным, но недолгим. Охота за налетчиком началась еще на подступах к городу. Как мы успели убедиться, наблюдая за воздушными боями в Ньюлендс-Корнер, истребители Королевских ВВС всеми силами старались не пропускать немцев к столице.

Я заметила, что башенные часы на ратуше остановились ровно без десяти шесть. Все стихло, на небе по-прежнему сияло солнце, стоял красивый осенний день. Но беспорядок на улицах был ужасный. Все службы – пожарные, спасатели, скорые – выехали к местам разрушений. Вернуться назад оказалось непросто. Флад-стрит, Манор-стрит и Смит-стрит были перекрыты, как и Брамертон-стрит. Тротуары и проезжая часть были засыпаны осколками стекла. Витрины некоторых магазинов выбило полностью. Ни специальные сетки из проволоки, ни хваленая липкая лента и целлофан, которые правительство горячо рекомендовало использовать в качестве укрепления, не помогли. В домах не осталось почти ни