Две – к радости - Зои Сагг

не сможет последовать за нами, а я представляю, как сильно ей этого хочется. Едва не читаю ее мысли: она думает, что запрыгнула не в ту драму.

Голос мистера Уиллиса разносится над толпой, и я чувствую, как Айви позади цепенеет.

– Ладно, все возвращаемся внутрь. Уверен, у вас у всех есть уроки. Расходимся.

Я хватаю Айви за руку, прежде чем он успевает призвать на помощь префектов, и мы ускользаем прочь.

Пересекаем территорию школы, двигаясь очень быстро. Пар вырывается у меня изо рта, холод проникает под пиджак и дальше, до костей.

Дом миссис Эббот укрыт в лесу, великолепный старый коттедж с темными деревянными балками на фоне белой штукатурки. Должно быть, зимой у нее постоянно горит камин, так как весь день из трубы поднимается столб дыма. Не могу ее осуждать… но она, должно быть, жжет чертову кучу дров.

Айви достает телефон «Общества сороки» и передает его мне. Я увеличиваю часть карты.

– Окей… итак, выход из пещеры не ведет прямо в дом директрисы, но он где-то поблизости. Похоже, он выходит в сарай или типа того.

– Нет, это не сарай, – говорит Айви. – Это конюшня.

Мы останавливаемся перед длинным деревянным строением, утопающим в переплетающихся зарослях трилистника. Ползучий плющ. Он скрывает практически все, за исключением маленькой двери.

– Должно быть, конюшня была тут, – говорю я. – Жаль, они больше не держат лошадей.

– Мой папа был хорошим наездником, – тихо говорит Айви.

– Серьезно? – Впервые Айви говорит при мне хоть что-то о своем отце.

– Ага. Это было его единственное модное хобби. Он автомеханик и, честно говоря, немного неудачник. Бросить маму так, как это сделал он… Но это я помню: он любил лошадей. У него была природная тяга ко всяким животным. Есть одно фото с ним, которое я обожаю: одной рукой он обнимает за шею огромную тягловую лошадь, а у его ног лежит великолепный черный лабрадор. Там он похож на деревенского джентльмена, хотя я знаю, что он вовсе не такой.

– Звучит потрясающе. Можно посмотреть фото?

Она качает головой.

– О, у меня его больше нет. Случайно оставила его в квартире мамы, в моем любимом фотоальбоме. Я все хочу поехать и забрать его, но постоянно что-то мешает… и мама слишком занята, чтобы переслать ее мне.

– Жаль. Эти воспоминания должны быть у тебя.

– Все нормально. Я заберу ее, когда буду в Лондоне, и покажу тебе. – Айви дергает старую ржавую коричневую ручку двери конюшни, но та не поддается. Когда мы наклоняемся поближе, оказывается, что на самом деле дверь держат какие-то совершенно новые металлические скобы.

– Черт! – говорит Айви. Мы обходим конюшню, пытаясь найти вход.

– Эй! Вы что делаете? – Это снова Эд, с кучей дров под мышкой.

Мы обе подскакиваем и цепляемся друг за друга. Но когда Айви начинает говорить, голос ее звучит твердо и возмущенно:

– Мы можем спросить тебя о том же.

– Делаю свою работу. Рублю старые деревья на дрова для миссис Эббот.

Айви вскидывает бровь.

– Ты должен был срубить дерево у фонтана.

– Зачем? Что случилось?

– Ты не слышал скорую? Ветка обломилась, когда мальчик полез наверх. Оно не было помечено лентой, как остальные. Знаешь, семиклассники любят играть там… это едва ли не традиция Иллюмен Холла.

– Дерьмо. Ты шутишь. – Эд бледнеет. – Мне лучше пойти посмотреть, что происходит.

– Нет, погоди… расскажи нам об «Обществе сороки». Мы знаем, твой дедушка состоял в нем. Мы видели его имя в журнале.

– Забудьте об этом! Разве вы не видите? Вот почему я бегаю вокруг, заколачиваю все эти входы. Я пытаюсь прикрыть это дерьмо! Плохие вещи случаются с теми, кто пытается раскопать это. Вспомните Кловер! Это Общество уничтожит мою семью… вы что, не понимаете?

Он выглядит разъяренным, пальцы его разжимаются и снова сжимаются в кулаки.

Айви хмурится.

– Что, Эд? В смысле – уничтожит семью? Мистер Тэвисток мне как дедушка… ты знаешь это. Если что-то происходит, скажи нам, чтобы мы могли помочь. Верно, Одри?

– Да. Чем угодно.

Его взгляд мечется от меня к Айви.

– Не тут. Вернемся в коттедж. Но теперь это все может быть напрасно. Если миссис Эббот сделает все по-своему.

– А как же насчет дерева? – спрашиваю я.

– Займусь им позже.

Мы тащимся через лес прочь от конюшен. Пока идем, я наблюдаю за Эдом. Несмотря на его грубый образ, в нем есть что-то загадочное. Визит в парикмахерскую и джинсы, сшитые по фигуре, – и он будет выглядеть почти сексуально.

Как только мы возвращаемся в милый коттедж Тэвистоков, Айви не теряет времени даром.

– Рассказывай, что ты знаешь об «Обществе сороки».

– Нет. Сначала вы скажите мне, почему не можете оставить эту историю, как было сказано.

– Мы тут мою жизнь обсуждаем! Эта школа – все для меня!

– Твою жизнь? Ты настолько эгоистична, что не видишь, как некоторые из нас вот-вот потеряют свои дома, если вы не прекратите лезть в это «Общество сороки»!

– Ты думаешь, я виновата в этом?

– Почему, по-твоему, миссис Эббот так наседает на тебя?

Тед и Айви уставились друг на друга: Эд – из-под густых пушистых бровей, Айви – своим яростным карим взглядом. Между ними летают такие искры, что, кажется, весь коттедж сейчас вспыхнет.

– Ладно, – говорю я. – Давайте успокоимся. Думаю, мы все сейчас хотим одного. Эд… ты прав. Мы не можем позволить этому случиться. Как и Кловер, мы расследовали убийство Лолы. Как и ее, это привело нас к «Обществу сороки». Мы с Айви обязаны разузнать все в память о Кловер. Мы знаем, у Лолы был рисунок сороки на спине. Почему? Мы нашли штаб-квартиру тайного общества благодаря подсказкам, которые оставил нам кто-то. Зачем? Мы заходим в один тупик за другим – иногда буквально. Так что ты сэкономил бы нам чертовски много времени, если бы прямо сейчас просто рассказал нам то, что знаешь.

Эд вздыхает.

– Ладно. Ладно. Вам лучше сесть.

Опускаюсь в старое кожаное кресло. Но Айви и Тед остаются стоять. Мне как-то неловко снова вставать, поэтому я остаюсь на месте.

Эд подходит к потемневшему камину и прислоняется к нему.

– Это… «Общество сороки». Это было настоящее дело, ясно? Оно было настолько же частью школы, насколько звездные названия домов или топиарии[6] на ее территории. Вы, наверное, уже прочли, что оно было создано леди Пенелопой Деберт, которая убедила своего брата, директора Олдена, позволить первой ученице начать посещать школу в конце девятнадцатого века. Она попросила персонал, людей, которые действительно управляют школой, присматривать за девочкой.

– Лили Эллори, – шепчет Айви.

Эд вскидывает бровь