Для особого случая - Анастасия Викторовна Астафьева

на экскурсию по родной деревне.

Тихий морозный день сплёл кружево для всех деревьев, для каждого кустика и сухой травинки в округе. Солнечные искорки рассыпались на снежной равнине, раскинувшейся за селом, и на крышах домов, над которыми кой-где медленно, замороженно тянулись вверх струи печных дымов.

Анастасия Васильевна показала Тамаре школу, где проработала всю жизнь учительницей русского языка и литературы. Двухэтажное кирпичное здание теперь стояло с выбитыми стёклами, в пустых классах гулял ветер. Они прошли мимо старой каменной церкви, прогнившая крыша и провалившийся купол которой сплошь поросли молодыми берёзками. Поставленные вкруг стен лет десять назад одним местным предпринимателем строительные леса покосились и почернели. Зашли в магазин, бывший в лучшие времена большим универмагом. От него осталась лишь мелкая продуктовая лавочка, вместившаяся со всем своим нехитрым товаром в низенькую пристройку. Над заброшенным ДК, в ветвях высоких лип, скандалила хулиганская воронья компания. У колодца лежал старый пёс. Уткнув от мороза нос в густой мех, он продолжал зорко следить за происходящим. Анастасия Васильевна достала из кармана пальто целлофановый пакетик и высыпала перед ним куриные косточки.

Гуляли женщины долго, но встретили лишь двоих соседей-стариков. Посмотрев чужими глазами на свою опустошённую деревню, Анастасия Васильевна даже всплакнула. Где всё? Где все? Куда разбежалась-разлетелась шумная разновозрастная орава её учеников? В города? В лучшую жизнь? Куда ушли подруги, коллеги-учителя? Многие вон там, в берёзовой роще, лежат холмиками под густым снегом. А ведь какие весёлые интересные праздники проводили они когда-то в Доме культуры, где она помогала ставить сценки и спектакли по русской классике. Талантливой Ларисе Сошиной настойчиво рекомендовала поступать в театральный… Лариса уехала в город, но не заладилось ни с учёбой, ни с работой, ни с личной жизнью. Вернулась домой, спилась. Ходит занимать у бывшей своей учительницы деньги. Помогает копать огород весной… В церкви в советское время был музей. Анастасия Васильевна с учениками в каникулы ходила по деревням, собирали предметы старины, устраивали тематические выставки, мечтали создать свой фольклорный коллектив. Однажды церковь загорелась… Что успели спасти из исторических ценностей, увезли в районный краеведческий музей. Там затерялось… Так прошла жизнь. Но кто скажет, что была она бессмысленной? Повзрослевшие ученики – словно её выросшие дети. И дети этих детей. И внуки… Судьба не подарила Анастасии Васильевне своих ребятишек, но она воспитала целый полк хороших людей из своих учеников! Разве этого мало? Разве это всё зря?

Всю свою жизнь она описала в стихах. Она выплакалась в них, она ими излечилась от душевных ран. И вот теперь они служат ещё кому-то, врачуют ещё чьи-то души. Разве этого мало для счастья?

…Родная деревня, прости же, прости меня!

За то, что поля твои стали пустынными!

И что не услышишь на улице оклика.

Лишь чёрная стая всё кружится около…

* * *

В деревне гость – только первые три дня гость. Дальше он должен либо поблагодарить хозяев и отправиться восвояси, либо включиться в домашние дела, коих в деревенском быте бесконечно и монотонно много.

На пятый день Тамариного гостевания Анастасии Васильевне доставили долгожданные дрова, и она принялась возить их на садовой тачке от кучи, сваленной у калитки, в дровяник. Расстояние вроде и невеликое, метров тридцать, и работу эту она любила – нравилось ей укладывать чистые берёзовые полешки ровными рядами, радостно глядя, как заполняется полуопустевший сарайчик, но и от помощи не отказалась бы.

Тамара за четыре дня даже не предложила помыть посуду, не то что дрова укладывать. Печку топить она не умела. Разгребать снег не хотела. Воду носить ей тяжело. Она не застилала поутру свою постель, не ходила в магазин, питаясь – и с аппетитом! – на невеликую пенсию хозяйки. Сидела в доме у телевизора, как прикованная, и смотрела передачи, которые Анастасия Васильевна на дух не переносила – все эти скандалы, грязное бельё «звёзд»… И очень громко смотрела… У Анастасии Васильевны поднималось давление… Ей было неудобно спать на диванчике, стали ныть спина и левая рука. Она боялась обидеть Тамару – всё-таки та скрашивала её одинокие вечера беседами о литературе и поэзии. Успокаивала она себя тем, что, наверное, через неделю гостья начнёт собираться домой.

Но вот и куча дров вся, до последнего полешка, переместилась в сарай, и пенсия закончилась, и неделя миновала, а их совместный с Тамарой быт не претерпел никаких изменений.

Вечером десятого дня Анастасия Васильевна словно бы в шутку спросила: не хватятся ли Тамару родные. На что получила ответ, что родных нет и хватиться некому, да и домой теперь не уехать, потому что на вокзале у неё всё украли, даже документы. Анастасия Васильевна нервно закашлялась, с трудом сглотнув это известие, и искренне предложила купить билет с её предстоящей пенсии, но получила удар-нокаут: Тамара решила остаться насовсем. Ей здесь очень понравилось!

Ночью Анастасия Васильевна дважды вставала накапать себе валокордину. Посидела у окна, грустно глядя на чернеющий в темноте ельник. Всю жизнь она старалась оставаться вежливой и предупредительной с окружающими. Ни разу за семьдесят два года с её уст не сорвалось крепкого бранного слова. Если она не могла помочь кому-то в ответ на просьбу, то долго извинялась и затем не одну неделю носила в себе тонко ноющее чувство вины. Стремилась не указывать, не укорять, не обвинять огульно, вникала в чужие проблемы, как в свои. Она терпела неудобства и обиды. Умела прощать и быть снисходительной к человеческим слабостям. Только измену мужа не смогла простить… Поэтому уже давным-давно жила одна. Но при всём этом сохраняла прямую спину, бодрый дух и мечтательность натуры. И вот настал час, когда ей впервые в жизни понадобилось оскалить зубы, ради себя, ради своего здоровья и покоя…

…Друг для меня – святое слово!

За друга жизнь отдать смогу.

К нему беда стучится снова?

Я вновь на выручку бегу…

* * *

Участковый милиционер слушал Анастасию Васильевну терпеливо и внимательно.

– …может быть, ссора какая-то семейная, может, несчастье какое, вот и пришлось человеку в путь отправиться. Я ни в чем её не подозреваю и не прошу вас подозревать. Но нужно попытаться разыскать её родных. Я вот тут на бумажке написала, что удалось узнать. Я не уверена, всё ли здесь правда. Но можно попробовать послать запрос. Вдруг кто-то ищет человека.

Участковый пообещал помочь.

Михаил Иванович, глава сельской администрации, под конец рассказа расхохотался:

– Вечно вы, Анастасия Васильевна, со своим принципом человеколюбия в истории попадаете! Нельзя же так! Может, в этот самый момент, пока вы