Прелестник - Наталья Колобова

Первое, что увидел Луи, были лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь листву и бьющие ему прямо в глаза. Он с трудом приподнялся и почувствовал себя совершенно обессиленным, а голова так страшно болела, что в глазах сперва потемнело. Юноша все же сел. Вечерний ветерок обдал своей прохладой, и стало на мгновение хорошо, но потом тяжесть во всем теле заставила уронить голову на руки. Луи увидел на полу пустую бутылку и едва вспомнил, как и когда пришел сюда. Наверное, прошло несколько часов. Просидев еще довольно долго в беседке, он, наконец, собрался с силами и поднялся.

Дорога в замок показалась ему ужасно долгой. Маркиз не понимал, что с ним происходит. «Не мог же я так напиться? – думал он. – Что за черт?» Его шатало из стороны в сторону, ноги подкашивались, а голова казалась наковальней, в которую ежесекундно ударяют тяжелым молотом.

Луи кое-как добрался до парадного крыльца и в раздумье остановился перед лестницей, будучи не уверен в том, что сумеет подняться по ней. В эту минуту его увидел виконт д’Эперне. Его поразило состояние друга. Они немало распили бутылок на кутежах, но таким маркиза он не видел. Луи стоял у лестницы, беспомощный и жалкий. Голова у него не держалась, сорочка была в полном беспорядке, да и сам он качался, как тополь от ветра. Люсьен подбежал к другу и придержал его за плечи.

– Моя голова, – пробормотал Луи и попросил: – помоги мне, ради бога.

– Конечно, пойдем, держись за меня, – Люсьен и не думал вдаваться в рассуждения по поводу поведения маркиза, как поступил бы раньше: Луи было так плохо, что это бросалось в глаза.

Люсьен отвел его в покои, уложил в постель и осведомился, не нужно ли чего-нибудь. Но Луи, как только его голова коснулась подушки, снова забылся. Люсьен, решительно не зная, что делать дальше, пошел к герцогине, но встретил по дороге Мари. Девушка видела издалека, как виконт буквально тащил на себе безумно пьяного друга. Это обстоятельство только прибавило негодования по отношению к маркизу, не больше. Но вот Люсьен, очень сосредоточенный, остановил ее и сказал:

– Хорошо, что я встретил тебя, Мари. Луи очень плохо, его не стоит оставлять одного, а я должен что-то предпринять. Может быть, ему даже понадобится помощь врача.

– Не знаю врача, который лечил бы распущенность, – холодно ответила девушка, что весьма удивило Люсьена, который теперь начинал догадываться о причинах плохого настроения маркиза.

– Странное заявление, и все-таки тебе придется пойти к нему и, если что, немедленно сообщить герцогине, – и Люсьен зашагал дальше.

Он уже передумал идти к хозяйке замка, так как не был уверен, что есть необходимость так торопиться. Зато у него возникла другая мысль, и Люсьен помчался в парк, отыскал заветную беседку и нашел в ней бутылку от красного вина и рюмку. Люсьен забрал их с собой, вернулся в замок и тут же отправился к другу.

Мари сидела в комнате, не проявляя никакого беспокойства.

– Как он? – тихо спросил Люсьен, подходя к алькову.

– Спит. Напрасно вы так тревожитесь, сударь. По-моему, ваш друг не стоит такой заботы.

– Не знаю, что там произошло между вами, – сдержанно сказал виконт, – но на твоем месте я не стал бы делать скоропалительных выводов. Лично я не уверен, что это обычное опьянение.

– Что же это, по-вашему?

– Больше похоже на отравление.

– Почему вы так думаете? – заволновалась девушка.

– Хотя бы потому, что я видел Луи пьяным.

– Это ни о чем не говорит, ваша милость, – успокоилась Мари. – Просто сегодня он выпил больше, чем обычно.

– Бутылку красного вина…

– Думаете, недостаточно? Вино без пищи свалит кого угодно.

– Возможно, – согласился Люсьен, – только не нравится мне его бледность. Обычно он краснеет.

– Увидите, завтра пройдет как не бывало, – заверила Мари. – Не будем же мы сидеть тут до утра?

– Если хочешь, можешь идти, а я еще посижу, – невозмутимо отозвался виконт.

Мари на всякий случай подошла к постели, заглянула, взяла маркиза за руку.

– Сударь, – тревожно позвала она Люсьена, – у него холодные руки. Это странно, я не помню, чтобы у Луи были холодные руки.

Люсьен подскочил к ней и потрогал руку маркиза, после чего решил разбудить его. Виконт долго тормошил друга, и наконец Луи очнулся, приоткрыл глаза и едва слышно спросил:

– Уже утро?

Люсьен облегченно вздохнул и ответил:

– Нет, Луи. Скажи только, как ты себя чувствуешь, а то я уже испугался.

– Ужасная слабость… и голова раскалывается, – пожаловался юноша.

– Может, позвать врача?

– Нет, не надо, никого не зови… и не говори матушке.

– Хорошо, не скажу. Но ты напрасно столько выпил.

– Бутылку анжуйского… Потолок кружится… – Луи закрыл глаза и погрузился в тревожный, болезненный сон.

– Ты слышала? – обратился Люсьен к Мари, – он сказал, что выпил одну бутылку. Да с одной он только хохочет и распевает куплеты…

– Он просто не помнит, – предположила Мари, но, подумав, добавила: – А, может быть, вы правы – он отравился? Надо сообщить родителям.

– Нет, пока не стоит. Подождем до завтра.

– А если с ним что-нибудь случится?

– Не случится, я буду здесь, – решил Люсьен.

– Может, лучше мне остаться? – предложила девушка.

– Нет, иди спать, а завтра твоя помощь может понадобиться. Хорошо, что никто не видел, как мы прошли сюда…

* * *

Утром известили, что Луи не может явиться к завтраку из-за плохого самочувствия. Услышав об этом, бедная герцогиня чуть не лишилась чувств. Вчера вечером ей сказали, что Луи уже спит, и она даже не заподозрила неладного. Герцог нахмурился и, покачав головой, спросил о причине, на что услышал весьма невразумительный ответ.

Герцогиня Анна, оставив трапезу, поспешила в покои сына. Отец предпочел остаться и прежде завершить завтрак.

Войдя в тихую комнату, Анна увидела своего любимого сына, лежавшего в постели; рядом с ним сидел озадаченный врач; у изголовья стоял Люсьен, который и привел врача. Юноша смотрел то на Луи, мучимого жаром, то на врача, смешивающего какие-то лекарства. Увидев герцогиню, Люсьен поклонился и отошел; врач поспешно поднялся с места и тоже поклонился.

– Нет, нет, – попыталась его остановить Анна, – лучше поскорее исцелите его, – с этими словами она торопливо подошла и, сев на предложенный стул, схватила горячую ладонь сына.

Герцогиня долго смотрела ему в лицо, ожидая действия лекарства. Действительно, через некоторое время Луи пришел в себя, ее голос долетел до его слуха:

– Вам уже лучше? – спрашивала она.

Он инстинктивно открыл рот, чтобы ответить, но голос не прозвучал.

– Ангел мой, что случилось с вами? Вы так бледны…

– Матушка, простите меня, – только и выговорил юноша.

– Успокойтесь, не думайте об этом. Я вижу, вам трудно говорить. Может быть, ваш друг мне расскажет, что случилось?

Луи утвердительно кивнул.

– Да будет Бог милостив к вам, дитя мое. Выздоравливайте скорее, я буду молить за вас всех святых.

Она бы с удовольствием сидела около сына, но врач предупредил, что юноше необходим полный покой, и герцогиня, нежно поцеловав Луи в лоб, удалилась, прежде расспросив доктора. Тот сказал, что жизнь пациента вне опасности и что скоро он поднимется. Уже сделали кровопускание и дали слабительное.

После ухода матери Луи скоро заснул. Ему снилась невероятная жуть; он бредил. Но к вечеру наступило облегчение, жар спал. Луи проснулся, скорее всего, очнулся от забытья, и открыл глаза. В первый момент ему показалось, будто потолок кружится или, наоборот, кружится кровать, на которой он лежит. Потом это ощущение прошло. Луи посмотрел на противоположную стену. Его мысли еще спали. Постепенно все прояснилось, и юноша увидел перед собой сосредоточенное лицо отца.

– Как вы, сударь? – тихо спросил он.

– Кажется, мне лучше, – отозвался юноша.

– Так сколько бутылок было? – заинтересованно продолжал герцог.

– Одна, – уверенно сказал Луи.

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Да, – не очень твердо ответил он.

– Скажите спасибо Люсьену. Он убедил меня в том, что в этой бутылке было еще что-то, кроме вина.

– Из этой бутылки пила тетя Элен, – вспомнил Луи.

– Так вы были вместе? – удивился маркиз.

– Нет, отец. Я велел Жану отнести бутылку и бокал в беседку, а когда пришел туда, там сидела тетя и пила из рюмки. Я пил из той же бутылки.

– Элен жива и здорова, – заметил герцог, – но ведь она выпила самую малость, а вы – все остальное. А что же было дальше? Элен покинула вас?

– Я сам попросил ее уйти.

– И она ушла?

– Да; потом я выпил и уснул, а проснулся на закате.

– Занимательная история. Возможно, что-то случилось с вином, иначе кто же мог вас травить?

– Тетя рассердилась на меня, вы же знаете…

– Не стыдно вам так думать о своей тете? – упрекнул герцог. – Она в вас души не чает, а вы так оскорбляете ее.

Луи грустно ответил: