Прелестник - Наталья Колобова

17. Просьба

К счастью, на следующий день Луи почувствовал себя намного лучше и обрадовал всех своим появлением. Веселость и подвижность еще не вернулись к нему, но бледность уже сменилась обычным румянцем.

После завтрака он без промедления направился к матери. Герцогиня заметила его смущение и ободряюще улыбнулась.

– Говорите, сын мой, говорите, не бойтесь.

Луи медленно подошел к матери и, не поднимая глаз, произнес:

– Простите меня, матушка, я приношу вам столько неприятностей… я знаю, что вел себя недостойно и готов понести любое наказание, только бы вы простили меня.

Анна велела ему сесть рядом и понимающе ответила:

– Не думайте, что мне не приходила в голову мысль о том, что вы уже не ребенок. Я прекрасно все понимаю, Луи. Но, боже мой, как жаль, что время идет так быстро. Кажется, еще совсем недавно вы учились ходить… Меня тревожит одно: ваша непоседливость и, согласитесь, легкомыслие. Вам следует обдумывать ваши поступки, ангел мой. У вас есть достойный пример – ваш отец, да и вашему другу Люсьену тоже не откажешь в осмотрительности. Ну, скажите, зачем вы пили так много вина, зачем?

– Я не знал, что делать, – виновато сказал юноша.

– Вот видите? И сами же пострадали. Всего, что вы успели натворить, уже не исправишь. Было бы глупо сердиться на вас теперь, когда вы признались и раскаялись в своих проступках. Но, откровенно говоря, я очень расстроилась из-за вашего поведения по отношению к Леоноре и особенно к Элен. Не понимаю, что помутилось в вашей голове, как вы могли…

– Матушка, – падая на колени, воскликнул маркиз, – я умоляю вас о прощении. Вы не можете себе представить, как мне стыдно.

– Встаньте, Луи, встаньте, не нужно. Я, так и быть, прощаю вас и надеюсь, что подобных безобразий не повторится.

Луи молча поцеловал ей руки и вернулся на прежнее место.

– А насчет свадьбы не волнуйтесь, – заверила герцогиня, – она в любом случае состоится. Ведь теперь жениться на Леоноре – ваш долг, если вы, конечно, считаете себя настоящим дворянином.

Луи совсем не обрадовало это сообщение, и Анна спросила:

– Или вы будете упорствовать?

– Нет, матушка. Я давно сказал, что подчинюсь вашей воле. Я женюсь, если вы этого хотите и если приличия того требуют.

– Вот и хорошо. Не забудьте извиниться перед Леонорой.

– Не беспокойтесь, я все сделаю, – с мрачной решимостью пообещал маркиз.

Теперь он мог бы уйти, но, тем не менее, не двигался с места, и герцогиня заинтересованно спросила:

– Вы еще что-то хотите мне сказать?

– Да, матушка, – Луи на этот раз посмотрел ей в лицо.

– Я слушаю вас.

– Я хочу попросить вас, – серьезно начал Луи и запнулся.

– Да, конечно, говорите же, – недоумевала герцогиня.

– Отец решил выгнать Мари, как только мы вернемся в Париж.

– Я ничего не знаю об этом.

– Он сказал это, когда вы ушли из комнаты.

– И что же вы хотите от меня?

– Поговорите с ним, матушка, пусть Мари останется.

– А почему вы сами не хотите поговорить с отцом? – строго спросила Анна.

– Он не будет меня слушать.

– Вы не правы, мальчик мой. Вы должны поговорить с отцом, и если он откажет вам, тогда только могу вмешаться я. Но, скажите мне, почему вы так беспокоитесь из-за горничной? Мы наймем другую и, поверьте, не хуже.

Луи обиженно молчал. Герцогиня окинула его внимательным взглядом и заметила:

– Похоже, эта девочка интересует вас гораздо больше, чем я думала. Но мы, кажется, обсуждали это. Никаких похождений, никаких скандалов перед свадьбой. А потом, учтите, медовый месяц и, кто знает, может быть, очень скоро я стану бабушкой.

Луи тревожно посмотрел на нее.

– Значит, вы согласны с отцом?

– Я этого не говорила.

– А я знаю, почему он выгоняет Мари. Я уверен, что Леонора нажаловалась на нее.

– Леонору можно понять.

– А вы подумали, куда пойдет Мари? Куда ей деваться? Да первый же сводник упечет ее в такую дыру, что вы и представить себе не можете, матушка.

– Весьма печально, что вы, я вижу, имеете об этом представление, – покачав головой, вздохнула герцогиня, а Луи вновь смутился.

– Я не хочу, чтобы ваша семейная жизнь началась со скандала, – продолжила она, – и боюсь, что Мари внесет дисгармонию в вашу жизнь. Увы, сейчас и девушки стали весьма ловкими. Они знают, как завоевать расположение хозяина и какие выгоды извлечь из этого…

– Не знаю, о ком вы говорите, но к Мари это не относится. Вы же ее не знаете, матушка.

– Вот именно, – согласилась герцогиня.

– Тогда приблизьте ее к себе. Она понравится вам, вот увидите. Вам будет, о чем поговорить.

– О чем мне говорить с ней?! Я вижу, она не в шутку вскружила вам голову.

– Матушка, мы не можем просто бросить ее на произвол судьбы, особенно если учесть ее происхождение, – настаивал Луи, у которого были известные стремления.

– Мы подумаем, что можно сделать, Лулу. Вам в любом случае следует поговорить с отцом.

– Я сделаю это прямо сейчас, – энергично заявил маркиз.

– И, так и быть, пригласите ко мне Мари.

Маркиз моментально исчез за дверью.

Он не рискнул расспросить матушку о тайне своего рождения. Это было бы мучительно для обоих. А Элен, казалось, не беспокоилась по этому поводу.

Луи сам нашел графиню, но только для того, чтобы уточнить некоторые детали. Женщина, правда, сразу спросила его о самочувствии, и маркизу показалось, что она искренне беспокоится.

– Со мной все хорошо, мадам… значит, не было отравы?

– Да как ты можешь подозревать меня? – негодовала Элен.

– А кого?

– Не знаю, как еще доказывать… нет, Луи, твоя жизнь слишком дорога для меня, и с тобой у меня связаны большие надежды.

– Неужели?

– Я не врач, но смею предположить, что ты дал волю эмоциям. Увы, я перестаралась… не ожидала, что тебе будет так плохо, Луи. О, если бы я знала… ведь ты здоров и такой сильный… восхитительно сильный.

– Отравился эмоциями? Это что-то новенькое, – усмехнулся маркиз, глядя дружелюбнее.

– Я не знаю, Луи, правда, не знаю, – сказала Элен. – Но теперь, когда ты знаешь правду о своей матери, я думаю, тебе легче пережить свои ошибки.

– Элен, вы будете шантажировать меня всю жизнь? Да?

– После того, что случилось, я думаю, между нами теперь не может быть ничего, – грустно поведала она.

– Как вы переменились, тетя. А если я спрошу матушку? Как думаете, она останется к вам благосклонной?

– Давай так: я ничего не требую от тебя, а ты женишься на Леоноре и заботишься о ней. Это устроит всех.

– И вас, Элен?

– И меня.

– Я могу спросить еще Жанну. Она знает, наверное.

– Ты вправе поступать, как считаешь нужным, – серьезно заметила графиня.

Он приблизился почти вплотную и строго заглянул ей в лицо. В его глазах что-то еще тлело, догорал огонь надежды.

– Вам будет нелегко, Элен. Может, уедете в имение?

– Нет, я не уеду. Я нужна своей дочери.

– Как хотите. Но я вас хочу предупредить. Если вы будете досаждать мне угрозами, что расскажете Леоноре о тайне ее рождения, то не удивляйтесь: я превращу в ад вашу жизнь в моем доме.

– Зачем ты так? – опешила графиня.

– Я не умею жить в страхе, мадам. И вам не запугать меня. Скорее бояться придется вам.

* * *

Мари провела полтора часа рядом с герцогиней Анной, в то время как Луи отыскал отца и обрушился на него со своей просьбой, как водопад. Разговор был нелегким, но Луи добился-таки, чтобы отец пообещал пересмотреть свое решение.

Девушка покинула покои герцогини обнадеженная и ободренная, хотя не все в разговоре было приятным. Обнадеживало то, что Анна внимательно отнеслась к девушке, и Мари, кажется, сумела понравиться хозяйке. Это хорошо, потому что иметь покровителя в лице герцогини было очень важно. Однако Анна прямо дала понять, что недовольна увлечением сына и не хочет, чтобы так продолжалось. Мари и сама не знала, как лучше поступить.

Вот в таком подвешенном состоянии Мари и прожила оставшиеся до отъезда в Париж дни. Луи добился у отца разрешения, чтобы ее оставили в доме (тут без помощи Анны не обошлось). Оставалось решить одно: в каком качестве будет Мари жить в Париже. Герцогиня взяла это на себя и сказала, что сама займется девушкой. Она решила представить ее как свою воспитанницу. Но это означало лишь то, что теперь свобода действий Мари сильно ограничилась и за ней постоянно следила строгая наставница, которая так беспокоилась за чистоту нравов в своем доме. Было еще одно обстоятельство, почему Анна решила оставить девушку при себе. Конечно, она заботилась о благополучии будущей семьи, но еще больше ее волновало благополучие сына. И уж если ему так нравится эта девушка, то будет лучше ее оставить. Скорее всего, его интерес скоро пропадет и нет оснований беспокоиться. Но, кто знает, может быть, когда брачные узы покажутся юному маркизу слишком тесными, то девушка будет к его услугам, приличная и воспитанная, а главное, хорошо знакомая матери.