Прелестник - Наталья Колобова

– Но разве я уделяю ей мало внимания? – удивился маркиз.

– Забудьте своих горничных, крестьянок, служанок, оставьте эти шалости…

– Чтобы похоронить себя в келье брака? – не удержался Луи.

Анна растерялась на минуту, но затем с упреком сказала:

– Вы не должны так думать, Лулу. Я не знаю, каким будет ваш брак, надеюсь, счастливым. Но сейчас вы обязаны соблюдать приличия. Вам ясно?

– Ясно, матушка, – вздохнул маркиз. – Только объясните, почему я должен жениться именно теперь?

– В вашем возрасте все не желают вступать в брак.

– Вот я и говорю об этом.

– Пока мы с отцом живы, наш долг – устроить вашу судьбу, а лучшей партии для вас нет. Постарайтесь это понять.

– Хорошо, матушка. Ради вас я постараюсь, – послушно проговорил Луи.

– Я рада и прошу вас, будьте осторожны, ангел мой. Не бегайте сломя голову по галереям: там скользкие полы. Не вздумайте кататься по перилам – вы уже не маленький…

– Я бы с удовольствием, матушка, ноги сами несут меня.

– Иди, иди, плутишка, – улыбнулась герцогиня, – вижу, не сидится тебе со мной.

Луи поцеловал руки матери и, попрощавшись, ушел. Он вылетел из комнаты и, энергично шагая, направился по галерее. Нигде не находя Леонору, он осведомился о ней у дворецкого. Оказывается, Леонора поехала кататься верхом, да еще не одна, а с виконтом. Луи немного удивился, впрочем, это известие его мало встревожило, потому что он знал Люсьена как свои пять пальцев. Да, но ведь Леонора – другое дело. И все же Луи не расстроился и медленно побрел к себе, не желая скакать вдогонку, хотя в первый момент у него появилось именно такое желание.

Видно, богу было угодно, чтобы его светлость еще раз встретился с Мари. Юноша, не спеша и вздыхая, шел по галерее, по которой он недавно бежал быстрее ветра в поле. Мимо него прошла какая-то фигура, точно тень. Возможно, Луи и не заметил бы ее, если бы тень не вздохнула. Юноша вздрогнул и обернулся. Он тут же узнал горничную.

– Эй, – тихо позвал он, но ответа не получил.

Маркиз бросился к девушке и остановил ее.

– Ты что молчишь? – спросил он.

Мари стояла с опущенной головой, тогда Луи присел, чтобы заглянуть в ее лицо.

– А почему у нас слезы? – задорно спросил он, делаясь вновь веселым. – Неужели ты все еще дуешься на меня? Будет… ничего ужасного не случилось.

Мари медленно подняла на него глаза, полные самых горьких слез, и не смогла ответить. Ее губы задрожали, а слезы покатились по щекам.

Луи, ровным счетом ничего не понимая, взял ее за руку и повел в свой кабинет. Девушка не сопротивлялась, но за всю дорогу не проронила ни слова, хотя маркиз и пытался выяснить причину ее страданий.

Оказавшись у себя, Луи усадил Мари в кресло и в очередной раз спросил:

– Да что случилось-то? Какого черта ты разводишь сырость?

Мари, мужественно удерживая слезы, вытерла глаза платочком и едва слышно проговорила:

– Обещайте, что будете искренни со мной…

– Не понимаю, о чем это ты.

– Вы будете откровенны? – настаивала Мари.

– Хоть и не знаю, в чем дело, но обещаю, уж больно не нравится мне такое предисловие.

Не сводя с него пристального взгляда, Мари продолжала:

– Это правда, сударь, что вы разыгрывали влюбленного, чтобы в пьесе все выглядело натурально?

– Мари… – опешил маркиз, – что ты говоришь? Что за бред?

– Ответьте мне, сударь. Вы нарочно все подстроили? Вы играли со мной?

– Откуда такие мысли, душа моя? Пьеса давно сыграна, а мы все равно вместе. О чем речь?

– Луи, я хочу, чтобы вы сказали правду. Я поверила вашим словам. Неужто они ничего не значили, а были только средством добиться меня? Скажите мне, я умоляю.

– Ну, во-первых, откуда появились эти мысли? Еще полчаса назад я не замечал в твоих глазах ни капли отчаяния, и что я вижу теперь?

– Хорошо, если вы хотите, я скажу, но вам не будет это приятно.

– Говори же, я должен знать…

– Леонора мне сказала. А ей это известно только от вас.

– Это она так сказала? – удивился Луи.

– Да.

– И ты, конечно, поверила всем ее словам. О, женщины!

– Я хочу знать правду. Говорили вы так или нет?

Луи стал нервничать. Он заходил по комнате, подошел к столу, схватил перо, повертел его в руках и бросил. Затем решительно заговорил:

– Абсолютно не имеет значения, что и кому я говорил, важно лишь то, что мы чувствуем. А это, надеюсь, не вызывает сомнений?

– Значит, она сказала правду? – с ужасом прошептала Мари.

– Ну, и что с того? – серьезно спросил маркиз, прямо глядя на несчастную девушку.

– И ваши слова о любви, которые вы произнесли в тот вечер, лишь игра?

Луи сел напротив, тяжко вздохнул:

– Не знаю, милая. В тот вечер я говорил то, что чувствую. Прошло время, и я не знаю, когда был еще так счастлив, как с тобой.

– Со мной?! – негодовала Мари, наградив его гневным взглядом. Луи решительно не понимал, что творится.

– Почему такой тон? – все же спросил он.

– Неужто Леонора не составляет нового вашего увлечения?

– Что такое? Ты что же, ревнуешь меня к будущей жене?

– Вы еще не женаты, сударь…

– Ну и что? Между прочим, тебя это не касается.

– Простите, – подавленно проговорила она.

Луи вдруг сорвался с места, оказался у ее ног и быстро заговорил:

– Послушай, это все глупости. Леонора и взгляда твоего не стоит. Но ты – совсем другое. Ты любишь меня, я знаю это, Леоноре же я не нужен, да и она мне тоже не нужна. На что ты сердишься?

– На ваше легкомыслие, – понуро говорила Мари.

– Ну и зря. Если ты захочешь развлечься, я не буду мешать, но если только развлечься, не больше…

– Вы с ума сошли! – она резко встала и направилась к двери.

– Возможно, – согласился Луи, – а лучше тебе не развлекаться, потому что первого, кто подойдет к тебе, я проткну шпагой.

Мари обернулась и вызывающе воскликнула:

– Не слишком ли много вы берете на себя, ваша светлость!

– Да, проткну шпагой, потому что ты моя, – отчеканил он, сверкая глазами.

Мари выскользнула из комнаты, обронив лишь одно слово:

– Была…

Маркиз, не зная, куда деть свою ярость, хватил изо всей силы кулаком по столу и совсем не почувствовал при этом боли.

Он не выходил из кабинета до тех пор, пока не вернулись с прогулки Леонора и Люсьен. Виконт сразу увидел, что друг не в духе, и принял это на свой счет. Когда Леонора ушла переодеваться, Люсьен сказал:

– Не сердитесь, Луи. Она так просила, что я не решился отказать.

– Ну и правильно сделали, – буркнул маркиз.

– Что-нибудь не так? – не понял виконт.

– Все так, дружище. Потом как-нибудь скажу. Сейчас не до того, – и Луи, как одержимый, поплелся в парк.

Леонора, не застав маркиза, осведомилась о нем у виконта. Люсьен показал ей, куда тот ушел, и предупредил, что Луи в дурном настроении. Но Леонора была уверена, что сможет улучшить любое настроение, и смело отправилась в парк. Она вскоре разыскала Луи, сидевшего в траве, и лицо его было неузнаваемо мрачным.

– Вы сердитесь на то, что я избрала своим спутником виконта? – подойдя, нежно проговорила девушка.

Луи только взглянул.

– Могу вас уверить, что ваш друг соблюдал все приличия. Вы можете им гордиться, – она села рядом с ним и тихонько взяла за руку.

Луи вдруг заговорил:

– Вы могли бы поучиться у Люсьена благовоспитанности.

– Вы так обижены? – растерялась Леонора.

– Да, но вовсе не на вашу дурацкую затею гулять с моим другом.

– О, боже, что за тон? – вознегодовала Леонора.

– Хватит притворяться. Зачем вы наговорили моей горничной на меня?

Леонора едва заметно усмехнулась:

– Она уже нажаловалась, стало быть? Почему же я наговорила? Я сказала ей только то, что вы мне сказали. Вы сами уверяли меня, что развлекаетесь с ней.

– Это не повод всем рассказывать об этом! – сердился маркиз. – Вы ревнуете к ней? Это странно.

– И вовсе не ревную. Но эта нахалка слишком воображает. Она думает, что если удостоилась чести быть любовницей знатного дворянина, то может командовать в доме. И не стыдно вам, сударь, так открыто развлекаться с чернью, да еще перед свадьбой? Я все-таки ваша невеста, а вы… – она сделала обиженное лицо. – Да если бы не воля матери, я бы не вышла замуж за такого развратника!

– Что ж, еще не поздно расторгнуть помолвку.

– Наглец!

Луи не ответил. А Леонора, которая хотела встать и уйти, вдруг вспомнила, что выходит замуж не за развратника, а за его поместья и доходы. Это обстоятельство заставило ее остаться и, придав своему лицу самое трогательное выражение, приласкаться к обозленному маркизу.

– Ну, хватит дуться, давайте останемся друзьями. Погорячились, и будет. – Она даже поцеловала его в щеку.

Луи мрачно посмотрел на нее.

Леонора же решила не останавливаться на достигнутом и добилась, чтобы маркиз откликнулся на ее ласку. И когда забывшийся юноша недвусмысленно обнимал и целовал свою невесту, вдруг явилась графиня.