Прелестник - Наталья Колобова

– Это зависит от него, – пояснил герцог.

Луи оживился, подошел ближе.

– Хорошо, я подчиняюсь вашей воле, если все этого хотят, – произнес он безразлично.

Мари откланялась и тихо вышла. Ей хотелось зарыться головой в подушки и ничего не видеть и не слышать.

А Луи еще раз подтвердил:

– Я подчиняюсь.

– Вот и хорошо, Лулу, – оттаяла герцогиня, обнимая его, бесчувственного сейчас к ласке.

– Это окончательное решение? – спросил герцог.

– Что? – переспросил юноша, успевший забыться.

– Я интересуюсь, окончательное ли это решение: ваше настроение меняется, как погода.

– О да. Я женюсь на Леоноре, как вы того желаете, – он подумал и добавил: – но это не из-за наследства.

Луи, опустив глаза, двинулся к выходу. Он уже ничем не мог заниматься, парализованный всем случившимся. В его мозгу не укладывалось, как Мари могла так поступить? Что движет ею? Поймет ли он когда-нибудь?

Мари не обиделась на отсутствие Луи. Она сама явилась к нему вечером и застала уже в постели. Юноша не спал, продолжая раздумывать о своей незадачливой судьбе. Появление Мари удивило его, ведь она всегда боялась тайных свиданий, но маркиз не возражал и спокойно смотрел на девушку, пока она приближалась.

– Я пришла пожелать тебе покойной ночи, – она присела на край постели.

– Хорошо, – согласился он.

– Ты еще сердишься на меня?

– Нет, я не сержусь. Но ведь и мне было трудно отказать родителям, сказать, что я не женюсь на Леоноре…

– Я знаю.

Он взял ее за руку, даже улыбнулся.

– Я не всегда тебя понимаю, Мари. Но это ничего, это пустяки. Лежу вот и думаю: какой же я осел! Почему умные мысли приходят так поздно?

– Все идет своим чередом, как положено… какие горячие руки…

Они долго смотрели друг на друга, и были счастливы. Мари потянулась к нему, поцеловала. Луи повлек ее под одеяло.

– Я никогда не забуду твои губы, – шептала Мари, будто прощалась.

– Люби меня, хорошая, люби крепче, – отзывался Луи, страстно прижимая к себе и целуя до бесконечности.

Казалось, примирение так естественно, будто и не произошло ничего драматичного. Мари стремилась доказать свою любовь и преданность, Луи ничего не оставалось, как тепло принять ее. Но именно в эти минуты, словно из ничего, возникла совершенно нелепая ситуация, повлекшая за собой если не разрыв, то серьезную размолвку.

Мари не следовало быть слишком доверчивой и откровенной. Но об этом она подумает после.

– Не понимаю тебя, Мари, не понимаю, – вздыхая, проговорил маркиз. – Все так хорошо, а ты мне отказала. Ты что, не веришь мне?

– Верю, Луи.

– Хочешь угодить моим родителям? – спокойно допытывался он.

– Нет.

– Почему ты со мной? – наконец спросил он.

Мари без смущения отвечала:

– Бедный, ты привык, что всем от тебя что-то нужно. Да так оно и есть: кому-то нужна прибавка к жалованью, кому-то подарки, кто-то надеется на повышение. Верно?

Луи нахмурился и сказал:

– Я знаю, чего они хотят от меня; они знают, что нужно мне. Мы хорошо понимаем друг друга. А тебя я не понимаю.

– Да что же тут непонятного? – удивлялась она с улыбкой, – я люблю тебя, Луи, вот и все.

Его ответ прозвучал неожиданно:

– Любишь? Но пойти за меня отказалась.

– Ты должен понимать, что это невозможно, – беспомощно отозвалась Мари.

– Ничего я не должен, – сердито проговорил маркиз. – Я не наивный, как тебе кажется, и знаю, что из себя представляют наши горничные, во всяком случае большинство, – дешевые шлюхи. О тебе я думал иначе, но оказывается, совсем ничего не понимаю. Я думал, ты особенная, Мари, поверил тебе…

Девушка встревожилась, стала сбивчиво объяснять:

– Луи, ты просил невозможного.

– Просто ты не хочешь! – выпалил он. – А чего ты хочешь, Мари? Чего?

– Я ничего у тебя не прошу, – смутилась девушка.

Устремив на нее неприступный взгляд, Луи невыносимо спокойным тоном вопросил:

– Тогда позволь узнать, что ты сейчас делаешь в моей постели? Может, позовем кого-нибудь?

Мари невольно замерла на своем месте, не в силах оторвать взгляд от лица юноши. Она вдруг вспомнила тот день, когда Луи впервые поцеловал ее в девичьей. Вспомнила, каким агрессивным он был тогда, как вел себя. Ей сделалось страшно. А что, если он и в самом деле кого-нибудь позовет? Что ему стоит?

Заметив ее испуг и поникший взгляд, маркиз заявил:

– И не нужно обид… Еще неизвестно, кому впору обижаться.

Холодные интонации, холодный взгляд – откуда это взялось? Почему он такой? Чем она вызвала такую реакцию?

Мари не могла после этого остаться.

* * *

Луи загрустил. Его печаль была тем сильнее, чем определеннее он осознавал правоту слов графини. Вот, он же сделал предложение Мари, он рисковал вызвать гнев родителей, он был готов отказаться от наследства ради нее, а она… если она сейчас поступила так, то, пожалуй, Элен права. Еще и последний разговор…

Поникший вид юноши заметили все, и в первую очередь мать. За столом она с тревогой следила за ним и с неудовольствием отметила, что сын почти ничего не ест, рассеян и весь в себе.

Луи тем больше беспокоился, что в голову лезли неприятные мысли. Мари, такая честная, принципиальная. Она его любит, в этом нет сомнений. Но что же она знает о нем такого, чего он не ведает? Почему она отказала? Все складывалось удачно. Почему же «нет»?

С такими мыслями, действительно, кусок в горло не лез. И Луи отправился гулять в парк. Это единственное, что немного облегчало его страдания.

Утомившись бродить и не желая возвращаться в дом, Луи устроился в одной из беседок, когда солнце уже скрылось за деревьями. Он сидел, прислонившись головой к деревянной опоре, а мысли уже не бежали, а едва плелись. Ласковое прикосновение было так неожиданно, что Луи вздрогнул и обернулся.

– Не бойся, это я, – проговорила графиня, усаживаясь рядом. – Насилу уговорила Анну не искать тебя.

Луи принял прежнюю позу и сказал сам себе:

– Я чувствую себя скотиной.

– О-о-о, кажется, у нас проснулась совесть? Что же ты скажешь лет через десять?

– Пришли позабавиться? – горько спросил он.

– Нет, милый, – тихо сказала Элен, проведя ладонью по его волосам, – тебе нельзя так долго оставаться в одиночестве.

– Как вы добры, – съязвил он.

– Луи, Анна мне все рассказала. Уверена, ты был великолепен. Я, признаться, не ожидала от тебя таких стремительных поступков. Пожертвовать наследством, будущим, чтобы составить счастье горничной… это потрясающе. Я восхищаюсь тобой. И… все же… ты решился нарушить слово, данное матери. Я думала, мать для тебя дороже всего на свете. А моя девочка? Опозорить ее? Луи, ты еще не знаешь себя. И я вовсе тебя не упрекаю. Когда же еще ошибаться, как не в юности?

Он повернулся к ней лицом, смотрел недоверчиво.

– Что это вы, тетя, выступаете, словно на форуме?

– Я так взволнована, Луи…

– С чего бы?

– Я чувствую себя виноватой. Не смейся, но это после нашего разговора в лесу ты решил все перевернуть. Так что я сама чуть не лишила свою дочь жениха.

– Элен, я не желаю верить ни единому вашему слову, – произнес маркиз, – но почему-то вы слишком часто оказываетесь правы. Лучше ничего не говорите, а то я с ума сойду. Если бы вы говорили о хорошем…

Графиня придвинулась ближе и тихо взяла его за руку.

– Луи, я не знаю, что бы ты хотел услышать. Все на самом деле не так уж плохо. Детство кончилось – в этом все дело. Понимаешь, ангел мой? Ребенок многое себе позволяет, но взрослый уже не может безнаказанно чудить. Жизнь не безоблачна. И придется это принять как аксиому. За каждый свой шаг ты будешь нести ответственность…

– Это не ваши слова.

– Ну вот, ты опять осадил меня. Радость моя, ты очень вольно говоришь со мной. Но я не сержусь, мне даже нравится, – она все гладила его по волосам, словно утешая.

Луи совсем развернулся к ней лицом и долго ее разглядывал. В его глазах промелькнуло мучение, затем они засияли особым блеском. Перед ним сидела красивая женщина, ее-то он теперь и разглядывал. Смутное вертелось у него в голове. Хотелось чем-нибудь досадить самоуверенной кокетке. Противоречило этому давно подавленное чувство. Очень велико было очарование Элен, под которое подпал юноша несколько лет назад. Титанических усилий над собой стоило ему забыть безжалостную возлюбленную. Забыть – не то слово. Разве такое забудешь? Может, все его похождения и были средством забвения? Как протекала бы его жизнь, не вмешайся тогда Элен? И, кажется, она первая и пока единственная из старших, кто всерьез видит в нем взрослого, хотя так часто и напоминает ему о его незрелости.

– Я пойду, – тихо произнес маркиз и встал.

– Иди, милый. А я погуляю немного.

Она милостиво улыбнулась, и Луи откланялся.

А ночью графиню ожидал сюрприз. Элен как раз приготовилась ко сну и, отпустив служанку, задержалась перед зеркалом. Она осталась довольна своим отражением: молода и прекрасна.