Прелестник - Наталья Колобова

– На спор залез.

– И с кем ты поспорил?

– С отцом. Я доказал, что смогу. Вода восхитительная, Элен. Вы зря не хотите.

Он опять подплыл ближе, встал на дно: из воды были видны только его плечи. Глядя на страдающую от зноя графиню, он протянул руку и позвал:

– Идите сюда, вам понравится.

– Перестаньте, сударь, – церемонно отозвалась она. – И вылезайте немедленно.

– Я разрешаю вам остаться в сорочке, – она ведь достаточно длинная.

– Вот негодник!

– Элен, я отдам вам свою сорочку. Идите же… идите.

Это была чистая провокация, но Элен, поколебавшись, поддалась.

Она сняла лишнее и, оставшись в одной сорочке, доходившей ей до колен, пошла в воду. Луи встретил ее с самым дружественным видом и превратил купание в забаву.

А когда они выходили из воды, он лишь скользнул взглядом по ее фигуре: сорочка прилипла к телу и продемонстрировала все, что ему было приятно увидеть, но Луи удержался от комментариев и, надев камзол на голое тело, последовал за графиней.

* * *

В лесу, в небольшой рощице, продуваемой слабым ветерком, было хорошо, тенисто. Побродив немного по тропинке, спутники вышли на полянку. Луи огляделся и, найдя нужный ориентир, повел графиню к месту привала: к поваленному дереву, где можно было удобно расположиться.

– Отдыхайте, – скомандовал маркиз и уселся рядом с деревом, прямо на траву, прислонился спиной к стволу и надвинул на глаза шляпу. Элен устроилась рядом, но ей не хотелось спать, хотя она не была уверена, что маркиз спит. Луи бездействовал недолго. Передохнув, он достал свою флягу и напился, потом предложил перекусить.

Элен чувствовала беспричинную радость. Сейчас ей доставляло удовольствие находиться рядом с маркизом наедине, и она думала, что счастлива. Луи, судя по настороженным взглядам, не испытывал той же радости, опасаясь непредсказуемых поступков тетушки.

– А твоя Мари – милая девочка, – сказала графиня.

«Началось», – подумал маркиз и промолчал.

– Она, по-моему, благоразумна и консервативна, как Анна, – продолжала Элен.

– Что вам за дело? – не вытерпел маркиз.

– Луи, милый, мне нужно поговорить с тобой. И теперь самый подходящий случай, потому что здесь никто не помешает.

– А вы уверены, что я хочу поддерживать разговор?

– Не дерзи. То, что я намерена сказать, очень важно… для тебя, ангел мой, для тебя. Как бы ты ни относился ко мне, но я беспокоюсь о твоем будущем.

Луи усмехнулся и возвел на графиню плутовской взгляд, в переводе означающий: «Ну-ну, посмотрим, что вы там скажете…»

– Ты о будущем думаешь хоть немного? – спросила Элен.

– Я не хочу о нем думать, – выпалил маркиз.

– Разве так можно? Это несерьезно: ты уже взрослый.

– Я знаю, что меня ждет, а потому и не думаю, – добавил юноша.

– Ну, и что же тебя ждет? – поинтересовалась Элен.

– В ближайшее время я женюсь на вашей дочери, тетя, потом устроюсь на службу, ведь находиться дома после женитьбы и выслушивать все ваши женские претензии я не собираюсь. А затем, если меня не убьют на войне…

– Ах, что вы говорите, – испугалась графиня.

– Я не знаю, тетя, все это так скучно.

– А что же ты ничего не говоришь о Мари? Ей ты какое место отводишь?

– Самое главное. Она спасет меня.

– Да? Ты хочешь сделать ее официальной фавориткой, что-то вроде этого?

– Вам я не обязан ничего рассказывать.

– Значит, этой милой умной девушке ты отводишь роль содержанки, – не унималась графиня. – И думаешь, что она, как одалиска, будет утешать тебя, когда захочешь? Ах, негодник!

– Я люблю ее, – серьезно сказал Луи.

– Любишь и хочешь подарить ей жизнь шлюхи?

– Перестаньте. Что тут плохого, если иначе нельзя?

– А теперь послушай, что я тебе скажу, ведь я человек опытный и наблюдательный, и уже поэтому стоит прислушаться к моему мнению. Мари, конечно, влюблена в тебя, и ты, ангел мой, знаешь силу своих чар и умеешь ими пользоваться. Но эта девушка не набитая дура и не шлюха. Не сегодня – завтра она, в отличие от тебя, задумается о будущем. И первое, о чем подумает, это о том, что ты ей предложишь. Не думаю, что жизнь фаворитки ее привлекает. Но даже если она и согласится из любви, потеряв голову, жить на содержании, то ненадолго. Я вижу минимум два варианта. Если ты охладеешь к ней, то ее путь будет лежать в монастырь (как у Лавальер). В другом случае она оставит тебя, если найдется человек, который женится на ней. Мари не упустит случая удачно выйти замуж, и ты ничего тут не сделаешь, ведь ты, Луи, не женишься на ней, она же предпочтет быть матерью законных детей, а не бастардов. И еще одно: рано или поздно девочка осознает, что ты неисправимый донжуан, она не переживет твоих измен, как бы ни любила тебя. Вот что я думаю.

Луи сидел неподвижно и мрачно смотрел на графиню. Лицо его раскраснелось от возмущения. Он не знал, как опровергнуть все только что сказанное, потому что это прозвучало убедительно. Возразить же было необходимо.

– Вы ничего не знаете, тетя, вы только и думаете, как навредить мне, – выговорил он обиженно.

Элен грустно улыбнулась и ответила:

– Запомни одну вещь, Луи: ни одна женщина в этом мире не понимает и не чувствует тебя так, как я. И ни одна не сможет прощать тебе, как я.

– Вам, сударыня, еще нечего мне прощать, – резко сказал маркиз и вскочил на ноги.

Весь обратный путь он словно воды в рот набрал, и Элен забеспокоилась: юноша явно задумался всерьез, а значит, можно ожидать чего угодно.

* * *

А утром следующего дня юноша явился к родителям для разговора. По решительному виду и непривычно строгому бледному лицу мать догадалась, что сын скажет сейчас невозможное.

Луи говорил, не глядя на родителей, но смело подняв голову. Собственно, сказал он совсем немного:

– Я разрываю помолвку с Леонорой.

Анна замерла от ужаса. Герцог удивленно приподнял бровь. Луи ждал, что сейчас его отругают, но нет, матушка просто глотает воздух, а отец на диво спокоен. Только и спросил:

– Можно ли узнать причину?

– Я женюсь, но на другой девушке.

– Луи, – наконец заговорила мать, – вы отдаете отчет своим словам? Как? Как вы можете разорвать помолвку, когда назначен день свадьбы и все решено? Когда сам король среди приглашенных? Что это вы себе позволяете? Как вам в голову такое пришло?

– А позвольте спросить, на ком же вы женитесь? – оставаясь бесчувственным к эмоциям жены, вопросил герцог.

Луи смущенно кашлянул, будто что-то мешало ему говорить.

– Я женюсь на Мари, – тихо произнес он и вздрогнул от возгласа матери.

– А как же обещание, которое вы дали нам и графине? – строго, но все так же спокойно напомнил герцог.

Луи выразительно посмотрел ему в лицо и не выговорил ни слова.

– Лулу, опомнитесь, что вы такое говорите? Жениться на простолюдинке? – вздохнула Анна.

– Она не простолюдинка! – неожиданно выпалил маркиз. – Сейчас, кое-что покажу, – и воодушевленный Луи, молниеносно сорвавшись с места, вылетел из комнаты.

Буквально через минуту юноша с шумом ворвался обратно, неся в руках картину, покрытую материей. Луи сорвал материю и показал холст.

– Вот, смотрите, узнаете?

Герцогиня с любопытством смотрела на изображение молоденькой девушки, кротко улыбавшейся с холста. Герцог бросил заинтересованный взгляд.

– Вы видите, кто это? – не унимался Луи.

– Действительно, она похожа, – с сомнением произнесла герцогиня.

– А платье, вы видите, какое на ней платье? Художник сказал мне, что это дочь какой-то маркизы или графини.

– Вы думаете, что перед нами портрет Мари? – снисходительно спросил Франсуа.

– Я уверен в этом, потому что у меня есть более веские доказательства, – торжествующе заявил юноша.

– Какие же?

– Велите позвать Мари, и сейчас мы все узнаем.

– Хорошо, позовите ее.

Луи нашел слугу и отдал ему поручение, а сам вернулся к родителям.

– Вот увидите, что она совсем не такая, как другие горничные. Я это заметил с первого дня. Ее манеры, а особенно ее речь ясно показывают это. Так может говорить только девушка из общества, я не мог ошибиться.

Вскоре Мари была уже в комнате. Поклонившись, она с тревогой посмотрела на Луи, не зная, зачем ее вызвали.

– Подойди ближе, – спокойно пригласила Анна.

– И посмотри на это, – отходя в сторону от портрета, который он сейчас загораживал, попросил Луи.

Мари увидела картину, и хотя в первый миг в ее глазах отразился мимолетный испуг, затем спокойствие уже не сходило с ее лица.

– Что скажешь? – заинтересованно спросил маркиз, внимательно глядя ей в лицо.

– А что говорить? – оглянувшись на герцогиню, произнесла девушка, – вы хотите знать, нравится ли мне картина?

– Нет, я хочу услышать, узнаешь ли ты ее?

– Не понимаю, – пожав плечами, сказала девушка.

Франсуа с большим интересом следил за обоими.

– Кто же, по-твоему, изображен на картине? – настаивал Луи, уже начиная волноваться.