Лёшка-"студент" - Александр Каменский-Мальцев

Анестезиолог всматривался в зеленые линии, бегущие по экрану монитора, стоящего рядом с каталкой, он шепнул своему помощнику несколько слов, и тот подал шприц. Анестезиолог вонзил иглу шприца прямо в пластмассовую трубку, оканчивающуюся другой иглой в вене больного, и ввел лекарство, смешав его с тем, что вливалось из капельницы.

— Это настоящий инфаркт, — невозмутимо проинформировал Ковалева врач. — Обширный, — добавил он куда-то в пространство.

Ковалев посмотрел на Черного, думая, что он изменит задание и отменит кодирование, но врач сделал вид, что не заметил вопроса в глазах Лешки. Ковалев помедлил и снова склонился к изголовью каталки.

— Сейчас уйдут все боли, уйдут неприятные ощущения… — продолжал Ковалев низким грудным голосом, и его слова звучали проникновенно не только для больного, но и для всех присутствующих, он говорил вдохновенно, но главное — в его словах была сила, сила, не позволяющая и на секунду усомниться в праве говорить все то, что говорил он, сила, против которой невозможно устоять и невозможно не подчиниться.

— Каждая частица тела, каждая ваша мышца наливается сейчас тяжестью и теплом, — продолжал Ковалев мягким, убаюкивающим тоном. — Ровной, спокойной тяжестью и приятным легким теплом… Вы лежите на удобной мягкой постели, опасность временно отступила, и вы можете отдохнуть. Все посторонние звуки, раздражающие вас, исчезли. Вам здесь спокойно и хорошо…

Ковалев видел, что тревожная складка между бровей мужчины разгладилась, и грудь теперь вздымалась реже и спокойней.

— Все, что я вам сейчас скажу, останется в вашей душе навсегда! — Ковалев опять незаметно для присутствующих заговорил требовательным, не терпящим возражений тоном. — Каждое слово, каждая мысль останется где-то в самой глубине вашего сознания, а в обычном, спокойном состоянии вы никогда не вспомните наш разговор! — Ковалев все повышал голос, этот голос только что был добрым и мягким, а сейчас звучал все громче и тревожней, он грозил и повелевал. — Если я перестану вами руководить, у вас опять начнутся перебои в сердце, не будет хватать воздуха и душа начнет проваливаться в пропасть смерти! Вы же не хотите этого?! — последнюю фразу Ковалев выкрикнул.

Лешка посмотрел на экран монитора и перехватил любопытный взгляд анестезиолога, мгновенно смутившегося. Анестезиолог отвернулся к монитору, где резко взметнулся зигзаг и опал, превратившись в почти ровную линию. Снова взметнулся зигзаг и ровные зубцы ритмично поползли по экрану. Анестезиолог взял новый шприц и поднес к трубке капельницы, кивком головы показав, что можно продолжать.

— Все спокойно, не бойтесь, вы не умрете сейчас, и ваше сердце работает ровно и сильно, — продолжал Ковалев. — Горячая свежая кровь поступает в каждую клетку вашего тела. Легкие насыщают эту кровь кислородом, и опасность уже миновала… Но вы всегда будете помнить эти минуты! Вы не забудете тот ужас провала, когда сердце вдруг пропускает удар, и наступает минута, когда не знаешь, начнет ли оно стучать снова! Вы запомните на всю жизнь этот ужас немедленной смерти, когда не можешь ничего изменить!.. Я сейчас скажу три слова, которые вы запомните навсегда… Всего три слова!

Черный тронул рукав анестезиолога и глазами показал на дверь. Врач еще раз глянул на экран, где зеленые линии исправно поднимались и опадали в такт ударам сердца, сопровождаемые звуковым сигналом, и кивнул помощнику. Они вышли из лаборатории.

Черный показал Ковалеву листок бумаги, на котором было написано: «Хасбулат Иванович Остапчук». Ковалев, прочитав это странное сочетание кавказского имени, русского отчества и украинской фамилии, понял, что составители кода подбирали наименее часто встречающиеся слова, чтобы исключить случайное совпадение. Лешка, запомнив код, кивнул, и врач спрятал бумажку в карман.

— Вы запомните эти три слова на всю жизнь! — снова заговорил Ковалев. — И если когда-нибудь услышите их, должны сделать все, что скажет этот голос, тот голос, который повторит слова… Запомните: Хасбулат Иванович Остапчук!!! На всю жизнь — Хасбулат Иванович Остапчук!!! Если вы не сделаете того, что скажет этот голос, у вас остановится сердце, вы умрете в муках, вы будете умирать долго и больно!!! — почти кричал Ковалев, он говорил быстро и взволнованно, но в то же время отчетливо выговаривая слова.

Черный повернул маленький кран на стеклянной колбе капельницы, и бесцветная жидкость перестала поступать в пластмассовую трубку, а через нее — в кровь больного.

Лицо мужчины начало сереть, грудь несколько раз судорожно дрогнула… Черный поднес свои тонкие ухоженные пальцы к шее больного, нащупал пульс и склонился к землистому лицу, жестом отстранив Ковалева. Он заговорил сам.

— Если вы не выполните то, что скажет голос, повторивший вам где бы то ни было эти три слова, слова — Хасбулат Иванович Остапчук, то вам будет очень плохо, совсем плохо! Болезнь пережмет вам сердце, легкие не смогут вдохнуть воздух, и никто, кроме человека, знающего код, не сможет вам помочь!!!

Черный говорил нервно, все повышая и повышая темп, голосом и интонацией передавая тревогу и страх. Он прекрасно владел своим голосом и был в своей области настоящим профессионалом. Ковалев был уверен, что каждое слово врача доходит до пациента, навечно отпечатываясь в памяти. Лешка вдруг ощутил удовлетворение от осознания своей власти над этим мужчиной, лежавшим на каталке, ведь безусловно это был не простой инженер или милиционер, судя по тому, что анестезиолога с помощником перед кодированием выгнали… А власть всегда приятна.

— Вам уже плохо, вам очень плохо, и смерть стоит рядом с вами!!! — кричал врач, а серое лицо больного как нельзя лучше подтверждало это. — Если я вам сейчас не помогу, вы умрете!!! — Черный открыл кран капельницы, и лекарство снова начало поступать в кровь больного, подталкивая ослабевшую сердечную мышцу, принося освобождение от объятий смерти, а врач продолжал говорить: — Сердце уже освобождается от тяжести боли, наполняется энергией и силой, начинает работать все четче и сильней, легкие делают большой вздох, вздох глубокий и мощный…

На экране зеленые полосы, почти превратившиеся в одну ровную линию, судорожно вздрогнули, взметнулся зигзаг, похожий на вершину горы, и выровнялся, снова взметнулся, уже не так быстро, и по экрану пошли ровные спокойные волны с острыми вершинами. Больной глубоко вздохнул, с хрипом выпустил воздух и снова вздохнул.

— Хасбулат Иванович Остапчук! — повторил Черный. — Человек или голос, назвавший эти три слова, держит в руках вашу жизнь. Но этот голос желает вам только добра! Всего минуту назад вы чувствовали, что умирали, а я, именно я, запустил ваше сердце! И сердце теперь будет работать ровно и спокойно, сильно и мощно, а голос будет всегда рядом. Этот голос более сильный, чем все, что вы до этого знали. Этот голос всегда с вами! Он рядом и всегда придет к вам на помощь!..

Лицо больного начинало розоветь, и врач убрал руку с сонной артерии больного. Он мельком взглянул на экран, где равномерно змеились зеленые линии, и снова склонился к больному. Черный ввел лекарство из приготовленного анестезиологом шприца, подождал несколько секунд, глядя на часы, и опять заговорил:

— Никому и никогда вы не должны рассказывать того, что произошло с вами. Никому вы не должны говорить про голос, который вы слышали! Никому!!! Этот голос внутри вас, и вы сами вспомните его только тогда, когда вашей жизни будет угрожать опасность. Вы помните, что вы были при смерти, вы всегда будете помнить тот ужас, когда перед вами открылась страшная яма смерти, но вы не вспомните голос до тех пор, пока опасность не угрожает вам так, как только что! Этот голос может прийти к вам по телефону, во сне, в самых неожиданных обстоятельствах. Это может быть женский или мужской голос, похожий на мой или нет, но этот голос повторит три слова… Хасбулат Иванович Остапчук. Хасбулат Иванович Остапчук! Хасбулат Иванович Остапчук!..

Черный вздохнул, на секунду расслабился и продолжал мягким, проникновенным тоном, внушая покой и уверенность.

— А сейчас вы уснете… Уснете крепко. Вам будут сниться сны, где вы увидите себя молодым и счастливым. Проснувшись, вы будете помнить черный мрак смерти и счастливое избавление от нее. Вы будете помнить голос и все сказанное здесь, но эта память останется в самой глубине вашего мозга! В такой глубине, что вспомнить вы сможете только в минуту смертельной опасности. Только тогда! Спите, ваше тело расслаблено и спокойно. Под вами удобная кровать и рядом с вами любящие вас люди. Спите. Отдыхайте… Спите…

Черный вместе с высоким стулом, на котором сидел у изголовья больного, отодвинулся от каталки и расслабился. Он несколько раз глубоко вздохнул и потянулся к телефону.

Через несколько минут каталку с больным увезли и принесли горячий свежий кофе.