Газета Завтра 853 (12 2010) - Газета Завтра

     Вспоминая Дмитрия Семёновича Львова, член-корреспондент РАН Руслан ГРИНБЕРГ рассказал о том, как "научная капля точит властный камень": "Когда мы спрашивали у него, зачем нужны все наши исследования и открытия, — ведь власть всё равно к нам не прислушивается и всё делает по-своему, Львов отвечал, что кроме нас никто этого не сделает, что мы должны проводить свою линию. И вспоминал просвещенного прусского монарха Фридриха Великого, который любил повторять о своем "соглашении" с народом: "Они говорят, что хотят, а я делаю, что хочу". В каком-то смысле эта ситуация повторяется во многих современных странах мира, и в нашей стране тоже. Но эволюция властей в нашей стране за последние двадцать лет прошла очень мощная. Тот же вопрос с природной рентой — теперь даже самые ярые либералы не отрицают ее существования и необходимости взимания в пользу государства и всего общества. Или государственный контроль и планирование в области экономики. Еще три года назад многие воспринимали термин "промышленная политика государства" как нечто дикое, теперь тем же людям поручают ее разрабатывать и проводить на практике — и они берутся это делать! Так что говорить о том, что ничего не происходит и никто ничего не делает, нельзя. Если раньше и политика, и риторика были неправильными, то теперь риторика уже правильная, тут одержана важная победа — ведь слова материализуются. Это очень важный для нас опыт".

      НЕСОМНЕННЫМ СМЫСЛОВЫМ ЦЕНТРОМ Львовских чтений-2010 стал открывший их программу доклад академика РАН Сергея ГЛАЗЬЕВА "Возможно ли опережающее развитие российской экономики в условиях глобальной депрессии?", в котором автор дал системно-динамическую оценку состояния современной мировой и отечественной экономики, а также прогноз на будущее.

     Еще в 80-е годы на базе исследований долгосрочных экономических сдвигов было не только подтверждено существование "длинных волн", открытых Николаем Кондратьевым, но и найдена их объективная материально-техническая основа.

     Долгосрочные колебания цен на энергоносители имеют стабильный двухсотлетний цикл. Энергопотребление устойчиво растет на 1-2% в год, максимумы — отклонения от тренда, которые сопровождаются скачками цен на энергоносители. Вслед за этим включается механизм технологических трансформаций, который связан с замещением экономических укладов. Поэтому всякий всплеск цен на энергоносители является сигналом для очередной технологической революции, которая мотивирует хозяйствующих субъектов к внедрению новейших технологий.

     Крупные, а тем более — системные — инновации реализуются не тогда, когда они пришли в голову ученого, реализованы в виде опытных образцов или даже появились на рынке. Они реализуются тогда, когда подавляющее большинство хозяйствующих субъектов начинает понимать, что без этих инноваций не обойтись, что без них происходит потеря рентабельности, переход в убыточную зону и полное отсутствие перспектив.

     С вызреванием технологического уклада теряется импульс составляющих его технологических траекторий, наступает момент, когда инвестиции в традиционных направлениях не дают отдачи, теряют эффективность, монопольное положение реализуется на рынке путем взвинчивания цен, начинается кризис, после которого происходит переход на новый технологический уклад, на новую длинную кондратьевскую волну экономического роста. Именно эта картина наблюдается и сейчас, в ходе глобального финансово-экономического кризиса.

     Как формируется кризис? Хозяйствующие субъекты, не понимая, куда можно вкладывать деньги, приобретают повышенную склонность к финансовым спекуляциям. Инвестиции в традиционные технологические циклы не дают должной отдачи, и капитал перетекает в финансовый сектор, где создается благоприятная почва для спекуляций. Нынешние финансовые пузыри особенно громадны в силу возможностей информационной революции, сегодня они, по разным оценкам, достигают уровня примерно в квадриллион, то есть тысячу триллионов долларов.

     При этом, несмотря на кризис, ядро нового технологического уклада, который составляют нано-, био- и информационно-компьютерные технологии, сегодня растет с темпом примерно 35% в год. То есть, несмотря на глобальный экономический кризис, развитие этих технологических траекторий достаточно устойчиво, и через несколько лет, когда удельный вес ядра нового технологического уклада в мировой экономике достигнет хотя бы 5-7 % ВВП, начнется новая длинная волна экономического роста. По мере того, как капитал будет перетекать в эти отрасли, будут формироваться соответствующие технологические траектории и возникать новые локомотивы экономического роста. При этом структура мировой экономики изменится принципиально. Уже сейчас понятно, что самой крупной отраслью экономики становится здравоохранение, на которое будет приходиться не менее 15% ВВП. Резко усилится значение образования, информационных и коммуникационных технологий.

     В топливно-сырьевой сфере, которая пока доминирует в отечественной экономике, выход на новый технологический уклад будет означать колоссальный рост эффективности. Рассмотрим только одну из траекторий нового направления, связанную с использованием светодиодов. Их эффективность в десятки раз превосходит традиционные лампы накаливания, а также галогеновые лампы, и почти в пять раз — люминесцентные источники света. То есть широкое внедрение светодиодов будет означать резкое снижение количества электроэнергии, которая тратится на освещение. Уже отсюда понятно, что с новым энергетическим укладом спрос на энергоносители будет снижаться.

     Кроме того, внедрение нанотехнологий в солнечную энергетику должно привести к выравниванию стоимостей солнечного и традиционного теплового киловатт-часа. Соответственно, уголь, нефть и газ во всё большей степени будут использоваться как сырьё для химической промышленности. Стоимость готовых изделий из углеводородов в тысячи раз выше, чем стоимость исходных нефтепродуктов. То есть мы наконец-то сможем избавиться от необходимости, по известному выражению Д.И.Менделеева, топить печь ассигнациями.

     Пожалуй, самая ценная практическая рекомендация, которую можно вывести из теории долгосрочного экономического развития, связанной с именем Д.С.Львова, заключается в том, что при смене технологических укладов для развивающихся стран, айтсайдеров — возникает новое окно возможностей, возможностей технологического рывка.

     В мировой истории можно проследить разные "экономические чудеса" подобного рода, будь то Япония, Южная Корея, нынешний Китай или Российская империя конца XIX века, — всё это как раз примеры более-менее успешного использования подобного "окна возможностей". Когда развитые страны сталкиваются с перенакоплением капитала в устаревшем технологическом укладе, другие, обгоняющие страны, у которых нет проблемы высвобождения капитала из устаревших производств, заблаговременно создавая заделы в ключевых направлениях развития нового технологического уклада, создают площадку для рывка. Они, как серфингисты, летят вперёд на гребне очередной длинной волны экономического роста, пока лидеры предыдущего цикла мучаются с финансовыми кризисами, обесценением основного капитала, свертыванием громадного количества производств — словом, переживают глубокую экономическую депрессию.

     Мы имели уникальный шанс оседлать волну нанотехнологического уклада, используя поток нефтедолларов в начале этого столетия. Тем более, что Советский Союз был признанным лидером в лазерных технологиях, атомной энергетике, ракетно-космических разработках, авиационной промышленности. Эти отрасли либо входят в ядро нового технологического уклада, либо составляют его несущее окружение.

      КСТАТИ, Д.С.ЛЬВОВ ОЧЕНЬ АКТИВНО РАЗВИВАЛ теорию природной ренты, и с его именем связано целое направление в экономической политике, связанное с установлением госконтроля над сверхприбылями сырьевых монополий. В конце концов до правительства дошло, что сверхприбыли от экспорта нефти и газа нужно направлять в бюджет. Экспортные пошлины были введены в 1992 году, затем их отменили в середине 90-х годов под давлением МВФ, потом правительство Примакова их снова вернуло, в разное время за счет этих пошлин российское государство получало от 15% до 30% своих доходов, в период бурного роста цен на нефть, когда природная рента, уловленная государством, начала расти как на дрожжах, государство наше не нашло ничего лучшего, как направить эти средства на финансирование западных финансовых пирамид, для чего не было никаких серьезных макроэкономических оснований.