След ангела - Олег Рой

В младших и средних классах Санек страшно комплексовал по поводу своей бедности. Тогда ему виделся единственный выход из положения — стать лучшим, хорошо учиться. Но поскольку от природы он был несообразителен, то учеба давалась ему тяжело. Приходилось часами просиживать за учебниками, разложив их на рваной клеенке кухонного стола — единственного стола в их однокомнатной квартирке. Санька потел от усердия, до одури перечитывая скучные и непонятные параграфы, писал-выписывал бесконечные домашние задания по русскому, поворачивая тетрадь так и этак, стараясь найти угол, под которым почерк сам собой сделается красивее, до глубокой ночи решал упражнения по математике. А этот проклятый английский! Как трудно было запоминать выстроенные столбцами бессмысленные слова, в которых одни и те же буквы читаются то так, то совсем иначе, а понять, как и почему это происходит, вообще невозможно. Сазонов, наверное, был единственным из учеников, который и в самом деле выполнял каждодневное требование англичанки Нелли Георгиевны: домашнее задание прочесть шесть раз подряд!

Санька отлично понимал, что его судьба в руках этой симпатичной молодой женщины с густыми рыжими волосами и высоким, как на старинных картинах, гладким лбом. Если вдруг она невзлюбит его и поставит несколько двоек, то все, хана. Сначала его вызовут на педсовет, а потом и вовсе исключат из школы. Такое уже со многими случалось. Директор Роман Владимирович не уставал напоминать им каждый раз, что их школа лучшая, сильнейшая в районе — и место в ней только лучшим ученикам. В первые классы — да, набирали всех, кто был приписан к две тысячи четырнадцатой по месту жительства. Но из года в год слабые ученики (по удивительному совпадению, в большинстве своем из малоимущих семей) отсеивались один за другим, потому что «не тянули». А на их место приходили более сильные. С более сильными и влиятельными родителями.

Санька знал, что к большинству его одноклассниц и одноклассников приходят домой репетиторы и занимаются с ними английским. Что многие из них бывают за границей, где используют язык на практике, а некоторые даже успели поучиться в школах за рубежом — в Англии, в США, в Ирландии, в Австралии. У других ребят родители сами отлично знали иностранные языки и помогали изучать их детям, подключали кабельное телевидение с англоязычными каналами, покупали кассеты и компакты с непереведенными фильмами. Санька же мог рассчитывать только на себя. На шестикратное перечитывание и на снисхождение Нелли Георгиевны, на уроках которой он всегда сидел тише воды ниже травы, хотя порой и переставал понимать, о чем идет речь. На дружбу с ее дочкой, лобастенькой второклашкой Настей, точной копией своей мамы. Симпатичная была девчоночка, такая вся ухоженная. Видно, что маменькина дочка!.. Встретив его в школьном коридоре, она каждый раз вежливо здоровалась с ним, как со взрослым, даже на «вы»:

— Здравствуйте, Саша!

— Пр-р-ривет! — отвечал он, подражая попугаю из мультика. А потом спрашивал:

— Как дела? Все пучком? Мальчишки не обижают?

— Пусть только попробуют! — задорно отвечала девчонка и поднимала неумело сжатый кулачок.

Пару раз Саньку и впрямь чуть не выгнали. Впервые это произошло в пятом классе, перед новогодними каникулами — и виновницей его несчастий оказалась совсем не англичанка, а вредная Марина Евгеньевна по прозвищу Снежная Королева, которая чуть не влепила ему в четверти двойку по русскому. Тогда единственный, наверное, раз в жизни отец принял участие в его судьбе и сам ходил к директору, прямо в форме. Тот поход оказался хорошим уроком для Санька, вернее, если можно так выразиться, сразу двумя уроками. Сначала он получил удар по самолюбию, который запомнил на всю жизнь. До этого-то Сашка гордился отцом, ему казалось, что милиционер — профессия мужественная и очень почетная, вон сколько про них фильмов по телику показывают, и какие они там все сильные и храбрые… А оказалось — все с точностью до наоборот. Двое старшеклассников, длинноволосый парень и девушка, красивая, как фотка в журнале, остановились у двери директорского кабинета, которая только что закрылась за Николаем Александровичем, и парень удивленно произнес:

— Чего это к нам менты в школу приперлись, случилось что-то?

— Да не, — отвечала девушка, которая откуда-то была в курсе дел. — Это чей-то фазер пришел за свое чадушко просить, чтоб не выгоняли.

— Фигассе! — присвистнул парень. — Так у нас в школе дети ментовских прапоров учатся и прочее чмо? Ну, дела! А мои-то родаки гнали, когда меня сюда пропихивали: престижная школа, учится одна элита… Видели бы они, какая тут элита, их бы кондратий хватил!..

На услышавшего их разговор Саньку точно ушат холодной воды вылили, ему стало обидно до слез. Наверное, именно с тех пор он начал задумываться, что профессия его отца нисколько не крутая, да и сам папаша — не тот человек, на которого стоит равняться… Тем более что, вернувшись из школы, Николай Александрович всыпал сыну по первое число. После этого Санек и взялся за ум, стал прилежно учиться. Но в той обстановке, что царила у них дома, это было крайне нелегко. Отец почти каждый день возвращался с дежурства поддатым — иногда слегка, но чаще здорово пьяным и агрессивным. А потом и вовсе раза два-три в неделю перестал являться домой:

— Ночное дежурство, объявлен план «Перехват»!

Конечно, это было чистейшим враньем.

Отец пил всегда, сколько Санька себя помнил. Год от года все сильнее, год от года все заметнее. Походка отца стала тяжелой, из-под ремня выполз круглый животик. Лицо словно обложили вареным мясом — кожа стала дряблая, сероватая, под глазами всегда мешки, щеки оплыли, тут и там пролегли глубокие морщины.

Пил он и на работе, и дома, запершись в ванной и пустив шумную струю душа. Санька знал, что бутылки он прячет под ванной, за дверцей, где трубы. Ольга Сергеевна не раз заводила с мужем душеспасительные разговоры — но, по русскому обычаю, ни к чему они не приводили. Разве что к тому, что при них с матерью Николай Александрович все-таки не пил — только в праздники, за столом или когда собирались в их тесной кухоньке его друзья и коллеги.

Однажды, когда Сашка был классе во втором или третьем, он застал такую компанию, придя из школы с очередной двойкой и замечанием в дневнике о плохом поведении на уроке. Один из отцовых приятелей сказал тогда Николаю Александровичу:

— Смотри, Лексаныч, пропустишь срок! Сына пороть надо, пока поперек лавки лежит! Как вдоль лавки ляжет, поздно уже будет его воспитывать!

Санька покраснел и попытался поскорее выскользнуть из кухни. Но отец рассердился не на шутку:

— Ты мне в доме моем не указывай, — заорал он пьяным голосом, — кого тут как укладывать и кого как пороть! Я сына своего ни разу и пальцем не тронул! Правду я говорю, Шурка?

Сын только кивнул. А третий приятель, сидевший за столом, поддакнул:

— И правильно. Разве ты можешь ребенка ударить? У тебя же второй удар — по крышке гроба!

Только через несколько лет Сашка понял смысл этой мрачной шутки. Физически отец действительно был очень силен, сыну несколько раз приходилось наблюдать, как он быстро утихомиривал хулиганов на улице, у магазина или у пивнушки. И Саньку своего учил, чтобы тот всегда, когда надо, мог постоять за себя и за других.

— Ты — мой сын, — говорил Николай Александрович. — Я тебя в обиду никогда никому не дам. Случись что серьезное — беги сразу ко мне, я тебе всегда помогу. Но по любому чиху к папке бегать тоже не годится. Мужчина должен уметь и сдачи дать. Ты вот по утрам зарядку делаешь?

— Ну, типа.

— С гантелями?

— С гантелями.

— Ну и хорошо. Значит, вот. Драться надо так…

И далее следовала целая лекция о том, как, с кем и до какого результата следует драться.

— Правило первое — не попади на чужую кодлу. Кодла — это когда их больше двух. Увидел — поворот налево кругом — и уходи огородами. С девчонкой идешь — уводи девчонку, с дружком — уводи дружка. Не вздумай вступать в разговор, отвечать на вопросы. Никогда не любопытствуй, никогда не нарывайся, никогда не бойся убежать. Это не стыдно. Кинутся за вами — драпайте от них что есть силы. Долго бегать они не любят.

Сашке хотелось что-то сказать, спросить, может быть, даже возразить, но он отчего-то не решался.

— Но зато… — продолжал отец. — Зато, когда бьются одноклассники, друзья, товарищи, вообще знакомые, — никогда не уходи. Никогда не прячься за их спинами. Кто тебе достался — больше он тебя или меньше, того и дубась. Не бойся и не ярись, себя не теряй. В каждый миг ты должен точно знать, что он может тебе сделать. Если он пытается произвести захват, поймать на прием — отвечай прямым в челюсть. Когда увидишь, что махаются по-серьезному — бей в глаз или в нос — это самое лучшее дело, как юшка потечет, сразу к маме захочется. Всегда береги пах: колени чуть подсогнуты, чтобы можно было увернуться от удара ногой. Ноги — они хоть рук и длиннее, но медленней. И помни: пока ты сам бьешь, ты чужих ударов не чувствуешь…