Стать человеком - Андраш Беркеши

Младший сержант был хитер и необычайно находчив. Сейчас он был предельно вежлив, но Эндре знал, что за этой показной вежливостью скрывается тщательно продуманное коварство. Однако многим солдатам Бегьеш нравился. «Видите ли, — говорили они с удовлетворением, — он не дает поблажек Варьяшу, как это делают большинство офицеров».

 

Вчера на учебном поле они отрабатывали технику метания ручных гранат. Занятиями руководил лейтенант Ковач, но вскоре его вызвал командир батальона. Бегьеш отвел свое отделение к оврагу и объявил перерыв. Было прохладно, дул резкий ветер. Ноги солдат, обутые в сапоги, почти по щиколотку утопали в грязи, Эндре замерз. Он сел к кусту, закурил и со стороны наблюдал за сбившимися в небольшие группы солдатами. К нему подошел Бегьеш. Несколько солдат, догадывавшиеся о натянутых отношениях Эндре с младшим сержантом, не спеша подошли следом.

— Дайте прикурить, Варьяш.

— Пожалуйста, товарищ младший сержант, — подскочил к Бегьешу рыжий Поллак, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи:

— Оставьте, рядовой Поллак, У Варьяша отличная газовая зажигалка, которой и буря не страшна. Не так ли, Варьяш?

Эндре встал и, не говоря ни слова, дал командиру отделения прикурить.

— Можно посмотреть? — протянул тот свою широкую ладонь с толстыми пальцами.

Эндре дал ему зажигалку.

— Красивая штучка, ничего не скажешь, — одобрил младший сержант. — Невеста подарила?

— Младшая сестра.

Бегьеш рассеянно крутил в руках зажигалку.

— Разве у вас нет невесты?

— Пока нет, — ответил Эндре, зябко поеживаясь.

— Замерзли?

— Немного.

Бегьеш возвратил зажигалку. Эндре положил ее в карман и бросил взгляд на хмурое небо.

Младший сержант вытянул вперед руку:

— Видите вон тот низенький куст лещины?

— Вижу.

— Кажется, я забыл там две учебные гранаты. Сбегайте туда и принесите их.

Куст орешника находился примерно в восьмистах метрах от оврага. Ребята загоготали от удовольствия: уж больно им понравился этот трюк Бегьеша. Не смеялся только Анти Штольц. Негромко, но зато с какой-то особой горечью он выругался.

 

Бегьеш пошевелился. Шаркая, он подошел ближе:

— Я, кажется, вам вопрос задал... — Он бросил сигарету и растер ее ногой, потом обошел умывальник и приблизился к остывшей печке. — Не желаете отвечать?

— Не поехал, и все.

— Не считайте меня дураком. Я вижу, что вы здесь. Я вас спрашиваю: почему вы не поехали домой?

— Не захотел, потому и не поехал.

— Ай, ай, Варьяш, вы все еще не усвоили: не «потому», а «докладываю, товарищ младший сержант». Ясно? «Докладываю» и так далее. Не сегодня завтра станете старослужащим солдатом, а до сих пор не усвоили устав.

Эндре с силой сжал в руке полотенце — он держал его так, будто это была плетка, и думал: «Что это он, издевается надо мной?..»

Как антенна радара принимает отраженные электрические волны, так и Бегьеш почувствовал струившуюся на него из глаз парня неприязнь. Не ускользнуло от его внимания и то, как судорожно сжимал солдат полотенце в руках. «Хоть бы он меня ударил, — подумал младший сержант. — Тогда бы я, защищаясь, разбил эту грустную благородную физиономию. Но этот не ударит, он трус, избалованный папенькин сынок...»

Лицо младшего сержанта озарила едва заметная улыбка.

— Ну? Изволите упрямиться? Я тут ни при чем, этого требует воинский устав. Сожалею, уважаемый рядовой Варьяш, но соблюдение положений устава обязательно и для папенькиных сынков.

Эндре охватило чувство горечи. «Все-таки лучше было бы уехать домой, — начал мысленно рассуждать он. — Этот Бегьеш решил меня унизить. Но по какому праву? Я же его не задевал. По какому праву? По праву двух маленьких звездочек на погонах. Теперь он будет мучить меня до тех пор, пока я не сравняюсь с ним, не усвою его образ жизни, его точку зрения. Это единственный путь к спокойной жизни. Если же я не смогу приспособиться, то буду мучиться И страдать. По-видимому, существует несколько различных ступеней страданий и унижений, и я, вероятно, нахожусь сейчас лишь на первой. Сколько же их, этих ступеней, осталось пройти? Но я не поддамся. Унизить можно того, кто. позволяет делать это с собой. Я же не позволю...»

Злость немного; улеглась, и Эндре охватило, холодное безразличие.

— Бегьеш, — произнес он тихо, — не играй со мной.

— Смотрите-ка, мы уже на «ты»?

— Давай лучше не трогать друг друга, иначе потом оба пожалеем.

— Угрожаете? За это полагается военный трибунал.

— Да. Но только ты не будешь присутствовать на нем. Попробуй докажи, что я тебе угрожал.

— Помойте полы, а этот разговор мы продолжим в другой раз. — Младший сержант повернулся и вышел из умывальника.

Когда он снова возвратился, Эндре мытье полов уже закончил. Делая вид, будто не замечает младшего сержанта, он прополоскал тряпку, поставил на место ведро, вымыл руки и молча вышел в коридор. Ему было жарко, а дежурный по роте зябко притопывал ногами. Эндре махнул ему рукой и медленно направился в спальное помещение. Он проходил мимо ротной канцелярии, когда услышал, как позади открылась входная дверь.

— Дневальный! Где дневальный?

Дежурный что-то ответил, на что Мартша — а это был он — сказал:

— Позовите Варьяша.

Эндре, не ожидая, пока дежурный окликнет его, повернулся. Небольшого роста, черноволосый старшина сразу узнал его, так что не потребовалось даже представляться.

— Немедленно оденьтесь и идите в партком полка, да поторапливайтесь!

На улице шел такой густой снег, что, пока Эндре добрался до штаба полка, его плечи и шапка покрылись слоем снега в палец толщиной. На стоянке автомашин он заметил знакомый «мерседес», и ему сразу стало до того неприятно, что захотелось повернуться и уйти. Но он не мог этого сделать, потому что тут, в военном городке, он должен выполнять волю других.

Перед входом в здание Эндре стряхнул с себя снег и выбил о колено шапку. Отдав честь знамени полка, он взбежал на второй этаж, постучался и вошел в комнату. Секретарь партийного бюро полка майор Арпад Бакош разговаривал с его младшей сестрой Жокой и незнакомым молодым подполковником. Эндре по-уставному доложил о своем прибытии.

Бакош пожал ему руку и радостно воскликнул:

— А, вот и наш воин!

Молодой подполковник тоже поздоровался с Эндре за руку и осмотрел его. Жока, улыбаясь, ждала, когда очередь дойдет до нее. Майор задал солдату несколько обычных в таких случаях вопросов: как он себя чувствует? здоров ли? есть ли жалобы? почему не попросился на праздники в отпуск или увольнение? Эндре машинально отвечал.

Затем, обращаясь к молодому подполковнику, Бакош предложил:

— Ну, друг, давайте оставим их одних, Через час мы вернемся. Хорошо? — спросил он у девушки.

Жока согласно кивнула и терпеливо дождалась, пока за офицерами захлопнулась дверь. Потом она подошла к брату и, чуть жеманясь, поцеловала его:

— Ну, негодник, почему ничего не писал?

Злость у Эндре уже прошла, а присутствие сестры, как всегда, подействовало на него успокаивающе. Он ласково посмотрел на ее хорошенькое, немного восточное, с неправильными чертами, загорелое лицо, на прямой, чуть-чуть длинноватый нос, потом прижал к себе, поцеловал и, как бы устыдившись минутной слабости, резко оттолкнул:

— Как ты сюда попала?

Они присели к низенькому столику, и Жока, выкладывая из спортивной сумки домашнюю снедь, рассказала о том, как она добиралась:

— Мы проводим в Сомбатхее литературный вечер. Я читаю там два стихотворения. Одно — поэта Арпада Тота, другое — Кашшака. Между прочим, я очень боюсь читать стихи Кашшака, понимаешь, очень трудно читать белые стихи... Мама приготовила и салями, но я не взяла, знаю, что ты ее не любишь... Кашшака очень трудно декламировать, но ничего, надеюсь, все будет в порядке. В этой коробке — сахарное печенье, а здесь — целый килограмм копченого сала... Все ждала от тебя писем, да так и не дождалась. Налить кофе?

— Какого еще кофе?

— Черного, — Она достала из сумки термос. — Я плеснула в него немножечко коньяку, — Она налила из термоса в стакан ароматного кофе и угостила Эндре: — Пей, пока не остыл.

Прихлебывая кофе, Эндре закурил, а сестра продолжала:

— Утром я позвонила Миклошу...

— Кто это — Миклош?

— Подполковник. Между прочим, он тоже принимает участие в литературном вечере. Я пообещала, что отвезу и привезу его на своей машине, если он узнает, где ты служишь. Я боялась, что ты уже уехал домой. Через полчаса он позвонил мне и сообщил, что ты даже в увольнение не просился. Тогда я отдала ему приказ по дороге в Сомбатхей остановиться здесь на часок. И вот мы тут как тут, но, я вижу, ты не очень-то рад моему приезду.

Эндре допил кофе и тыльной стороной ладони вытер губы.

— Где служит этот Миклош?

— В Министерстве обороны. Но что он там делает — лучше не спрашивай, потому что я не знаю. Он очень умный, не так давно преподавал венгерский, хорошо разбирается в литературе. И внешне неплохо выглядит, не так ли?