Стать человеком - Андраш Беркеши

Ковач прервал ее с легким разочарованием в голосе:

— Извините, в десять лет вы уже вели дневник?

Девушка кивнула, но, заметив мелькнувшее в глазах лейтенанта удивление, в свою очередь спросила:

— Вы находите это странным?

— Как вам сказать... — Он снял очки и не спеша начал их протирать. — Не совсем обычным.

— Отец всегда говорил мне: «Живи прежде всего в ладу с собой, тогда ты сможешь стать настоящим другом и для других. Каждый день смотрись в зеркало собственной совести и не для других, а для себя записывай свои мысли». Конечно, в моем дневнике много разных глупостей, но в то время эти рассуждения казались мне очень мудрыми.

— Чем занимался ваш отец?

— Он был слесарем-инструментальщиком, а потом перешел на машинно-тракторную станцию в село Пернехидвег. Спустя несколько лет его пригласили на должность председателя сельскохозяйственного кооператива «Новая заря». Знаете, где это?

— Где-то у черта на куличках. Интересно...

— Одним словом, после похорон я записала в своем дневнике, что хочу быть такой же кристально честной, как отец. С тех пор прошло девять лет. За это время я поняла, что быть кристально честной совсем нелегко.

Ева принесла кофе. Ковач взял с подноса чашку и сказал:

— Проблему честности можно трактовать по-разному...

— Вы тут философствуете? — спросила Ева, присаживаясь на кушетку.

— Нет, — ответил лейтенант.

Помешивая ложечкой кофе, он ждал объяснений Марики и думал: «Только бы узнать, какое отношение имеет Питю к ее дневнику. Хотя она и многословна, но слушать ее довольно интересно. Правда, может быть, все это игра. Как она сказала? «Живи прежде всего в ладу с собой, тогда ты сможешь стать настоящим другом и для других...» В этом что-то есть...»

Марика отпила кофе из чашки и продолжала:

— За прошедшие годы я убедилась в том, что бескорыстная дружба в наше время большая редкость. Иногда кажется, что она существует лишь в сказках да романах. Если я говорю родителям правду об их ребенке, то дружбе конец.

— Теперь я понял, куда вы клоните, — засмеялся лейтенант и поставил чашку на стол. — Кофе был очень вкусным, Евочка... Мне вы можете свое мнение высказать совершенно спокойно, — повернулся он к учительнице.

— Я и так его высказала бы, — смешно поджала губы Марика. — В нашу школу ходят дети с окраины, попадаются даже дети алкоголиков. Домашняя обстановка, как понимаете, очень влияет на их духовный рост. Сверстники вашего Питю отстают от него в развитии, да и в материальном плане обеспечены гораздо хуже. И дети это прекрасно понимают. Вот что я имела в виду, употребляя выражение «и так».

Ева с удивлением выслушала слова учительницы и решила вмешаться:

— Так что же, по-вашему, Питю должен ходить рваным и грязным? Мне кажется, это просто несерьезно.

Она как-то странно взглянула на Марику.«Уж не с ума ли сошла эта девица?» — красноречиво говорил ее взгляд.

— Я, видимо, не совсем ясно выразилась, — сказала Марика...

— Да нет, очень даже ясно, — кивнул лейтенант и принялся растолковывать жене: — Наш отпрыск интуитивно почувствовал свое превосходство и потому смотрит на ребят свысока...

Ева не на шутку обиделась. Она встала и сказала оскорбленным тоном:

— Я не дура и хорошо понимаю венгерский язык. — Она собрала посуду и демонстративно ушла на кухню.

— Бумм! — прокомментировал Ковач. — Мина взорвалась.

Марика поднялась.

— Не хочу оказаться жертвой взрыва, — засмеялась она, — лучше я уйду. А вы попытайтесь тактично объяснить ребенку, что не всегда становится лидером тот, кто хорошо и модно одет.

Как только Марика ушла, Ева дала волю своему негодованию:

— Послушай, Ковач, я не такая дура, чтобы учить меня уму-разуму в присутствии этих деревенских тетех.

— Кто тебя учит? И почему эта девушка тетеха? И что значит «деревенская»?

Ева ехидно посмотрела на мужа:

— Уж не приглянулась ли она вам, господин лейтенант?

— Ты, вероятно, совсем спятила. Оставь свои глупые шутки, стань нормальным человеком хотя бы на то время, когда я дома. Между прочим, Марика говорила довольно умные вещи. Мы должны обратить внимание...

— Ну и обращай, а меня ради бога оставь в покое. Достаточно того, что я приехала за тобой в этот медвежий угол.

Ковач закрыл глаза и с горечью подумал: «Опять семейная сцена! Только бы отыскать андаксин... Если она не прекратит кричать, приму таблетку, оденусь и уйду в клуб».

Но Ева вскоре замолчала, хотя в голове у нее лихорадочно билась мысль: «Какую колоссальную глупость я совершила, выйдя за него замуж! И как только я на такое решилась? Виноват во всем тот старый дурак: он втравил меня в это дело. Никогда ему этого не прощу...»

 

Познакомились они два года назад на киностудии. Оба снимались в историческом фильме режиссера Абеля Деметера «Панна Цинка». Для участия в массовых сценах Деметер попросил откомандировать из офицерского училища нескольких курсантов, которые владели бы искусством верховой езды. Ева же училась на первом курсе театрального института и была любовницей Деметера. Об их связи не знал никто. Проблемы начали возникать, когда не только преподаватели, но и сам Деметер убедился, что Ева хотя и очень красивая девушка, однако совершенно бездарная.

Если бы у нее были хоть какие-то актерские способности, тогда другое дело, тогда она, не вызывая никаких подозрений, могла бы появляться с ним где угодно, сниматься в его фильмах. Но как протежировать человеку неспособному? Это сразу же бросилось бы в глаза, и их бы очень быстро разоблачили.

Через год Еву из института все-таки ушли, а точнее, отчислили за бездарность. Она страшно переживала свою неудачу, пока во время съемок ей не приглянулся высокий и симпатичный Петер Ковач, да и молодому курсанту понравилась красивая девушка. После нескольких встреч они уже не скрывали своих чувств. Правда, поначалу Ева не думала о замужестве, просто ей нравился, скромный, хорошо воспитанный парень. А когда Ковач попросил ее руки, она решила, что страстная любовь будущего офицера в какой-то мере заменит ей неудавшуюся артистическую карьеру.

Свадьба получилась очень веселой. Но еще задолго до того дня, когда они стали мужем и женой, Ева призналась Петеру:

— Не хочу тебя обманывать относительно моего прошлого... Правда, ты меня об этом и не спрашивал. Однако хочу быть честной до конца: я любила одного человека, и мы были близки с ним.

Откровенность Евы произвела на Ковача должное впечатление.

— Благодарю тебя, Ева, — сказал он. — Конечно, я никогда бы не посмел интересоваться твоим прошлым, я люблю тебя такой, какая ты есть. Но мне нравятся, что обо всем я узнал от тебя самой.

После свадьбы — а она состоялась, когда Ковача выпустили из училища, присвоив ему звание «лейтенант», — его назначили в часть, расквартированную в селе Надькевешд, «Не беда, — решила Ева, — это даже неплохо — на несколько месяцев переменить обстановку. Потом мы переедем в Будапешт». Так и договорились с родителями. Отец Евы, старший инженер одного из столичных проектных институтов, очень обрадовался браку дочери, так как довольно быстро полюбил Петера.

— Постарайтесь жить поэкономнее, — напутствовал он молодых, — хоть в провинции жизнь намного дешевле, а когда вернетесь в столицу, мы купим вам кооперативную квартиру. Я дам вам на это двадцать тысяч форинтов.

Но несколько месяцев службы в провинции растянулись сначала на год, а потом и на два. С каждым днем провинциальная жизнь становилась для Евы все более невыносимой. Теперь она даже себе не могла объяснить, каким образом дошла до такого состояния, когда ей стало прямо-таки невмоготу...

Первые недели прошли как в волшебном сне. В военном городке жило около тридцати офицерских семей и множество холостых офицеров. Все они приняли красивую молодую женщину с исключительным радушием. Особое очарование придавала Еве ее причастность к загадочному артистическому миру, ведь она долго вращалась в нем. Чуть ли не каждый день их приглашали в гости, и Ева, которую переполняла радость, с затаенным трепетом и любопытством знакомилась с жизнью, дотоле совершенно ей не известной.

В первые недели она и впрямь не понимала, что окунулась в неведомый ей мир, только чувствовала, что люди, с которыми она встречалась, живут какой-то особой, напряженной жизнью, однако не придавала этому никакого значения. Не замечала она и озабоченности на лицах офицерских жен, невольно или сознательно скрываемой под милыми улыбками. Она видела только радостные лица. Довольно симпатичными казались ей и немного шумные офицеры, которые делали ей комплименты, пили за ее здоровье и слегка подтрунивали над Петером, всегда очень остроумно защищавшимся.

Однажды она решила сделать Петеру сюрприз — приготовить для него фаршированного цыпленка. Стряпала она еще плоховато, хотя охотно училась кулинарному искусству и даже находила в этом удовольствие. И теперь, внимательно изучив рецепт по кулинарной книге, Ева посчитала его слишком сложным и решила обратиться за советом и помощью к жене Шарди.